Экспериментальный фильм 2015 года британского режиссера Бена Риверса чутко исследует общие конфликты в природе этнографического кинематографа и колониализма, остроумно и слегка радикально стыкуя и даже смешивая документальное и игровое.
В первой половине этого, если для кого-то и не столь серьезного, то как минимум совершенно неординарного кинопутешествия, не просто так заголовком напоминающего о некоторых экстремальных произведениях Вернера Херцога, мы полностью уверены, что наблюдаем некий безмолвный документальный фильм о съемках неудачного игрового фильма в пустыне Марокко, в котором французский режиссер руководит командой, состоящей по большей части из местных жителей. Постепенно, сначала нам, потом как будто камере (оператором выступает сам Бен Риверс), а затем и всем остальным становится очевидно, что, несмотря на внушительное окружение, полное романтики для белого человека с другого верховного континента, само снимаемое кино со своим опасным съемочным процессом, выглядит в постановке донельзя убого, противоестественно и для кого-то возможно даже унизительно. В этот момент сама реальность - природа и местный быт - попадающая в объектив отстраняющегося оператора, очаровывает в несколько раз сильнее, минуя руки режиссера, где явно блекнет, теряя свою индивидуальность под чужой властью.
Первая часть подходит к концу: режиссер покидает свою съемочную площадку и происходит плавный переход, который для слегка задремавшего в весьма спокойной атмосфере зрителя, может оказаться шокирующим. Свежеиспеченное метакиносущество, лишенное собственного языка и свободы, облачено в позорный, громыхающий наряд - танцуй, безликий клоун-чужак, ты же хотел чего-то захватывающего! Всё оказывается подвешенным вниз головой и вывернутым наизнанку, хотя кое-что остается неизменным - девственная красота тревожно или идиотски сотрясаемого мира. Более того, вскоре становится ясным, что в этой второй половине продолжает происходить на самом деле примерно всё то же самое, что и до этого, где-то символично, а где-то и визуально отзеркаливаясь - мы же при этом, если не относимся к местным жителям, испытываем уже совсем другие чувства, в моем случае развившиеся до страха, за которым последовали ощущения чужеродности, потери контроля и свободы, в итоге ведущие к откровению, скорее больше эстетическому. Тем не менее, уже хотя бы сам пережитый опыт, почти несопоставимый с тем , что мы получаем обычно от приключенческого кино, аллюзии на которое выглядят здесь особо пронзительно, в некоторой степени многослойно обнажает наши личные отношения с повсеместно проявляющейся системой собственного-чужого мира. Мы наконец видим всё двумя глазами.
Не менее удивительно, уже после просмотра, узнать, что игровой фильм из первой половины экспериментального произведения на самом деле является таковым, а режиссер, который становится главным подопытным картины и единственным настоящим актером и правда является его режиссером. Зовут автора Оливер Лакс и снимаемый им фильм называется «Мимозы» - кино на самом деле даже ещё более успешное, чем творение Бена Риверса. Впрочем, именно почти буквально пройденная им и образно нами во второй половине картины на одном из характеров восприятия крайне смешная притча, в свою очередь являющаяся реконструкцией реалистичного рассказа, должна указать нам на такое нужное очищение кинематографического разума - то, что как раз явно испытано обоими европейцами.
Оценка: 8/10