Часть 3
Люди впоследствии стали к резервным линиям подходить серьёзнее, бережнее, научились на болоте работать, металл охранять от агрессивных сред, да не ломом, а автоматикой управлять - но это будет потом. Как и много других инженерных задач будет решено, которые росли, как грибы, перед нефтяниками огромной нефтегазоносной провинции в труднопроходимых болотах, с комарьём летом, а зимой с активированными днями, когда уже не выдерживал металл мороза.
И попробуй здесь, на земле росомах, вечной мерзлоты, большой воды да болотных топей и карликовых берёзок утверждать обратное, да нет, мил человек, нет на белом свете ничего сильнее человека, его острого ума да сильной при этом его веры.
Главный инженер мчался, нёсся ко мне по «стиральной доске» (так называли дорогу в те годы), не обращая внимания на рытвины, мечтая о крыльях и семимильных сапогах, о спасительной благодатной дороге для северян - бетонке. У него была одна задача - не вылететь из уазика.
Но эпицентр, по воле судьбы, переместился в парк нашего промысла из тех мест, где страдала земля по трассе, и всё живое, где произошла авария. Не менее тяжёлые последствия могли быть и у нас. Кругом провода, электрические установки, техника. И большое, очень большое количество добытой сырой, отсепарированной от газа нефти, в те первые годы - просто «сливки», с малым содержанием воды.
Скважины платком не прикроешь, законы физики «по велению» не отменишь, как течёт нефть из области большего давления в область меньшего, так и будет идти, и одному Господу Богу известно, куда её, родимую, девать, некуда подчас девать, хотя бы на некоторое время. Умелая и безупречная работа нефтяника - дело великое, надо им родиться, это профессия от Бога, как профессия космонавта, лётчика, врача.
Как рассказывал водитель потом, только и подгонял нефтяник, умудрённый опытом: «Миленький, гони быстрее, она ведь там одна!»… А другой: «Я бы ей шоколадку купил, да без разрешения насосы включила» - уже нашего начальника шофёр.
А лаборант, работающая со мной, неизвестно откуда появившаяся, подошла ко мне после всего этого марафона и… нефтью всё лицо измазала. Я опешила, не ожидала такого поворота, дыхание перехватило, но выступили не слёзы, я почувствовала нутром, по интуиции, что надо смеяться. И не хватало тогда нам всем, стоящим в операторской комнате, фронтовых 100 граммов. Напряжение многочасовое надо было сбросить, снять непосильную ношу с плеч долой. А смех мой, потом и остальных, был весьма уместен, а вернее, очень даже необходим, как глоток воздуха. Люди качались от усталости, что не приехали, а «прилетели» на крыльях беды.
Без юмора человеку было нельзя, иначе беги назад, на Большую землю, - сказала б я, подумав, а мне ещё надо было работать и смотреть в оба, как милая нефть отходит от замерного люка, отступает. Возможно, и переживала при этом - не дали люди вылиться на «свободу», натворить бед непрошеных. Но «покатилась» по трубе стальной на юг, превращаясь потом в топливо, бензин и керосин, галоши и пластмассу, в бумажки яркие шуршащие.
Окрестила меня этим самым поступком дорогая соседушка, по всем канонам «нефтяной таёжной жизни», водрузив условно «корону». А про счастье я поняла намного позже - не умеем мы счастье оценивать сразу. Возможно, тогда-то и влюбилась я в свою профессию окончательно. Поняла большую ответственность перед маленькой голубой планетой и живущими людьми.
Вот и постеснялась в Тюмени на обратной дороге зайти к Максимову, я не знала, как про это рассказывать, окончательной реакции начальства я не знала, прошёл у них шок, оцепенение, смех радостный, и всё.
А шоколадку ненароком, сгоряча обещанную, я бы с удовольствием съела. Студенты стройотряда, вернее один паренёк, побоялся подняться на резервуар, когда его любезно попросила помочь, почему-то сбежал – видимо, боялся высоты с детства и на лыжах с гор высоких не спускался. Но ребята были что надо, работящие, и не все были трусы, это ко мне парнишка шёл по трубе, проложенной по пойме, по воде, не один километр, напрямую, о чём говорили все, это был рекорд, большое умение паренька удержаться, и без смелости было не обойтись. Я сразу представила его маму. Знала бы она, бедная, что делает её сын здесь, в Сибири. Только на свидание я не пришла.
Диплом защитила на пять, авторитет Владимира Павловича, естественно, помог. Из глубин вопросы не вытаскивали, да и диплом мой плохим, у такого большого специалиста-умницы быть не мог. Я и рвалась, по инерции, после защиты в науку, но попала в проект - уговорили в отделе кадров института, о чём ни разу не пожалела, проект и производственные отношения мне по складу характера, как потом выяснилось, были ближе.
Встреча по жизни с Максимовым Владимиром Павловичем была для меня одной из самых ярких, плодотворных, разбудившая во мне инженерное мышление, заложенное, бесспорно, природой. Я ему благодарна за его уроки, и мне очень жаль, что Москва не смогла его уберечь. Как на фронте, погиб достойнейший представитель своей нации, её цвет, очень хороший и умный человек, на встречи с которым мне повезло.
Подписывайтесь на канал и читайте книгу с начало. zen.yandex.ru/vlasova
Можно заказать печатный вариант. Всем приятного прочтения. Возможно кто-то сделает для себя какие-то выводы. Буду рада если она вам поможет).
Предыдущие статьи: