Найти тему
Наш край

Гомельский регион в контексте церковно-государственных отношений в 1950-х — начале 1960-х гг.

Оглавление

Великая Отечественная война внесла существенные коррективы в цер­ковно-государственные отношения в СССР. Советское руководство сделало ряд уступок Русской Православной Церкви (РПЦ): епархиальным управле­ниям, приходским общинам предоставили ограниченное право юридическо­го лица, был разрешен колокольный звон, некоторые послабления получили монастыри, возобновили набор духовные семинарии и академии. Позитив­ные перемены для Церкви во многом объясняются расчетом сталинского руководства на усиление своих позиций на международной арене с исполь­зованием внешнеполитического потенциала Московской Патриархии.

Однако принципиальная позиция советского руководства в отношении религии оставалась неизменной: до смерти И.В. Сталина ни один новый православный храм официально не был разрешен. С конца 1940-х гг. наблюдается массовое изъятие церковных зданий. Были запрещены службы вне стен храма, чинились препятствия проведению крестных ходов и водо­святия, было ограничено передвижение священников по населенным пунк­там, участились случаи арестов и снятия с регистрации наиболее активных священников и архиереев, закрывались обители, сократилось число абиту­риентов в духовные семинарии и академии.

Так, за 1950 г. в Гомельской области количество молитвенных домов и церквей уменьшилось на 5 единиц. Как правило, снятие с регистрации свя­щенника влекло за собой закрытие церкви. Типична была ситуация с цер­ковной общиной д. Быч Кормянского района. Священник перевелся на дру­гой приход, молитвенный дом, несмотря на недовольство верующих, был снят с регистрации, а власти могли отрапортовать, что Кормянский район теперь является бесцерковным [1, л. 1]. В д. Свиридовичи Речицкого района после изъятия помещения молитвенного дома богослужения не проводи­лись десять месяцев. Молитвенный дом был снят с регистрации. Община верующих несколько раз и безрезультатно обращалась с жалобами и в Со­вет, и к архиепископу о возврате им изъятого помещения [1, л. 2]. 23 октяб­ря 1949 г. в Кошелево Буда-Кошелевского района сгорела церковь. Вскоре после пожара священник иеромонах Антоненко уехал в другой приход Го­мельской области. Верующие пытались получить страховку в 120 тысяч рублей с тем, чтобы построить себе другое здание церкви или купить поме­щение под молитвенный дом. В просьбе верующим отказали, сославшись на то, что по близости (в Буда-Кошелево) есть другой молитвенный дом. По­мещения молитвенных домов с. Нивки Тереховского района и с. Хорошево Добрушского района были переданы школе. В отчете уполномоченного по делам РПЦ по Гомельской области за 1950 г. отмечалось, что два района (Светиловичский и Кормянский) не имели церквей и молитвенных домов. Лоевский, Стрешинский, Буда-Кошелевский районы имели по одному мо­литвенному дому. Чечерский и Ветковский районы — по 2 церкви. Добрушский, Тереховский, Речицкий, Уваровичский, Гомельский районы — по 5 церквей или молитвенных домов [1, л. 3].

Иногда верующие проявляли удивительную смелость в проявлении ини­циативы. Так, жители с. Шарпиловка Лоевского района, после безрезуль­татных обращений к уполномоченному о постройке часовни, которая в их селе сгорела во время оккупации, решили сами ее отстроить. В отчете упол­номоченного за 1951 г. было отмечено, что произошло это при попусти­тельстве сельского Совета и местной партийной организации. Верующие на пустыре бывшего старого кладбища наскоро поставили часовню, возвели стену и крышу. Руководил верующими и два раза служил там снятый с ре­гистрации священник Секач. По указу Лоевского райисполкома здание бы­ло опечатано. Любопытна уловка тех лет: чтобы выгородить мужчин в этой истории, всю вину на себя взяли женщины, якобы под их давлением муж­чины участвовали в строительстве, хотя в большинстве своем работать не хотели [1, л. 16-33].

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзене и будете в курсе новых публикаций и исследований!

Смерть И.В. Сталина и попытка советского руководства через либерали­зацию общественной жизни освободиться от тяжелого сталинского насле­дия дали верующим некоторую надежду на перемены к лучшему. Однако Н.С. Хрущев в рамках борьбы с перегибами сталинской политики усилил атеистическую пропаганду. Для Н.С. Хрущева некоторое послабление церк­ви в послевоенный период — одно из свидетельств отхода И.В. Сталина от ленинского курса построения коммунизма, чем и объясняется новый виток репрессий в отношении духовенства и верующих. Власти были озабочены ростом религиозности в военный и послевоенный период и повышенным интересом к церкви молодежи. Так, уполномоченный по делам РПЦ по Го­мельской области В. Лобанов в 1958 г. в своем отчете отмечал, что в Вели­кий пост в гомельском Свято-Петро-Павловском соборе говело и исповедо­валось не менее 200 человек верующих, не считая тех, кто исповедовался у себя на дому. На Пасху 1958 г. все верующие не поместились в соборе и стояли на паперти. Много верующих было в Полесской церкви — порядка трехсот человек в церковной ограде. Много молодежи пришло посмотреть. Даже в сельском Ереминском молитвенном доме, расположенном в 6 км от Гомеля, верующих было несколько сот человек [2, л. 56-58].

По отчетам уполномоченных по делам РПЦ, на примере Гомельской об­ласти можно проследить, какие на местном уровне применялись методы по реализации антицерковной политики и как этому противостояли верующие.

При малейшей возможности снимались с регистрации священники, а при отсутствии священника храм (молитвенный дом) сразу же закрывался. На 1 января 1959 г. по Гомельской области на учете состояло 69 культовых зданий: типовых церквей — 33; молитвенных домов — 36. В 1960 г. было сня­то с регистрации 7 церквей и молитвенных домов. В отчете указывалось, как использовались снятые с регистрации церковные здания. Здание Тереничской церкви отдали под школу, а в летний период там размещался дет­ский сад колхоза. В Годичевском молитвенном доме открыли клуб [2, л. 19]. Хойникский, Болотнянский, Глазовский молитвенные дома переобо­рудованы под детские сады колхозов, Борисковичская церковь передана колхозу. 31 декабря 1960 г. гомельскими властями были направлены мате­риалы на снятие с регистрации и учета 5 церквей и 2 молитвенных дома [3, л. 21].

Верующие на недостаток священства и церквей реагировали тем, что са­мостоятельно организовывали чтения акафистов, отпевания покойников, приглашали священников с других районов тайно окрестить детей. Упол­номоченный по Гомельской области В. Лобанов в отчете писал: «Я получал и получаю сведения от духовенства о том, что во всех районах области во многих деревнях, отдаленных от действующих церквей и молитвенных до­мов, верующие собираются в отдельных избах, в которых они сами совер­шают по сути дела церковные службы» [2, л. 13]. В отчетах крайнее раздра­жение вызывает проявление религиозности, активисты именуются фанати­ками, шарлатанами и тунеядцами: «В д. Неглюбка Ветковского района про­живают всем известный шарлатан Горелик и две бывшие монашки, которые организовали в своем доме молитвенный дом и совершают почти все рели­гиозные обряды, ходят по деревням и в домах верующих служат молебны и за эти услуги берут определенную плату. В Тереховке проживает известная многим жителям этого поселка Софья (фамилию свою она не говорит), ко­торая в колхозе не работает и занимается шарлатанством: ходит по домам верующих и совершает молебны, освещает иконы, за что берет определен­ную плату. В п. Широком Липского сельсовета Уваровичского района про­живают монашки: Чернявская Ксения Александровна, Шершнева Васса, Миронова Анна, которые на протяжении ряда лет совершали службы в до­мах верующих и даже освещали куличи на пасху. В д. Михалевка Уваровичского района проживают монашки Чернявские Феодосия, Марфа, Ма­рия, которые занимаются тем же. На радоницу служили на кладбище цер­ковную службу по умершим. Этот религиозный очаг давно существует и оказывает большое влияние на жителей» [2, л. 42-43]. «В д. Холмич Речиц­кого района проживает гражданка Дремач Е.М., которая в своем доме давно организовала нелегальную келью. В этом притоне собирались из других районов монашки, которые постоянно служили религиозные монашеские «бдения», а какой-то бродячий поп постригал других фанатичек в монашки. Дремач приводит в дом бывшего иеромонаха Щемелева, который крестит там много детей. Этот проходимец Щемелев проживает с 1949 г. в д. Шар­пиловка у гражданки Зубчинской Акулины и все это время совершает раз­личные требы в домах у верующих. В д. Чаплино Стародубского сельсовета Лоевского района пожилая женщина фанатичка Безмен Домна Григорьевна все время служит молебны, хоронит умерших. Безмен 21 сентября 1957 г. по случаю большого религиозного праздника «Рождество Богородицы» в доме одной гражданки служила молебен, на который пришли несколько десятков верующих граждан [2, л. 43-45].

Впрочем, все эти личности требуют тщательного расследования, по­скольку не исключена возможность, что образовавшаяся церковная пустыня могла породить авантюристов, выдававших себя за священника. Такой, например, действовал в Брагинском и Комаринском районах [2, л. 46].

В Гомельской области широкое распространение получил обряд перено­са иконы-свечи. 19 декабря 1957 г. в д. Васильевка Тереховского района было организовано шествие около 300 человек, которые переносили икону — свечу из одного дома в другой, на другой конец деревни [2, л. 47]. Активное участие в этом обряде, несмотря на запреты, принимали монашествующие и священники, среди них упоминаются о. Анатолий Авхимик (?), священник Ямпольской церкви Василий Зылевич, священник Старо-Белицкой церкви Василий Концевой. Священник Вылевской церкви Добрушского района Вячеслав Дубинин весной и летом 1960 г. систематически разъезжал по де­ревням района и проводил молебны в домах верующих, где переносили икону-свечу. В октябре 1960 г. о. Вячеслав освятил несколько домов и про­вел молебны, где находилась икона-свеча в честь праздника «Покров», за что священник получил строгое предупреждение о снятии с регистрации. В некоторых местах молебны проводились при большом стечении народа. Особенно много таких икон-свечей было в Добрушском (117), Гомельском (62), Тереховском (б. 50) районах. В результате проведенной органами вла­сти работы многие иконы были изъяты и, в лучшем случае, сданы в церкви [3, л. 25].

Власть особенно настораживали активные священники с безупречной репутацией, завоевывавшие этим авторитет у верующих. Раздражительный тон прорывается даже на страницах официальных отчетов: «Настоятель второй Гомельской церкви (Полесской) Базылевич Игорь ведет себя нагло и автономно. По его инициативе летом 1957 г. церковным советом подано заявление в горисполком о пристройке крестилки к церкви. Так как в этой церкви имеется пономарка, то горисполком отклонил ходатайство. Базылевич в кругу своих приближенных сказал, что к таким властям он никогда не пойдет унижаться. В течение двух лет Базылевич часто приглашал заштат­ного священника Толкачева Даниила незаконно служить церковную службу и совершать требы, а сам неделями отдыхал и уезжал в Киев для развлече­ния, потому что он разбогател в Гомеле» [2, л. 18]. Священникам нельзя было ходатайствовать о ремонте церкви и молитвенного дома, считалось, что это не входит в их функциональные обязанности. «Злоупотреблениям», допущенным настоятелем Гомельской (Полесской) церкви о. Игорем (Бази­левичем) посвящена отдельная докладная записка уполномоченного, в ко­торой, в частности, упоминается, что о. Игорь Базилевич (1913 г.р.) прибыл в Полесскую церковь Гомеля в 1949 г. В анкете священник указал, что в 1938 г. он окончил богословский факультет при Варшавском университете. «В 1942-44 гг. Базилевич являлся враждебно настроенным элементом про­тив Советской власти, служил у Новогрудского епископа Венедикта, кото­рый оказался предателем, бежал с немцами и находится где-то на Западе. За время службы в Полесской церкви Базилевич развернул большую рели­гиозную деятельность среди населения, которое в большом количестве те­перь стало посещать эту церковь» [2, л. 48]. Уполномоченного впечатлило, насколько вырос доход Полесской церкви: с 70-80 тысяч рублей в 1949-­50 гг. до 200 тысяч — в 1957 г. Характерны формулировки уполномоченного: «В целях привлечения как можно больше верующих в эту церковь ради личной наживы Базилевич не только дважды покрасил маслом все стены и потолок в церкви и расписал всю церковь церковной росписью, для чего покупал бочками олифу». Священника власти обвинили в незаконном про­ведении ремонтных, строительных и реставрационных работ в Полесской церкви. В частности, в 1954-55 гг. он провел в церковь центральное отопле­ние, которого никогда не было в этой церкви. «Для устройства такого отоп­ления Базилевич совместно с церковным старостой проходимцем Борисо­вым покупал незаконным путем похищенное частными лицами оборудова­ние: трубы, гайки, батареи и даже два котла. Для этой цели было израсходо­вано около 40 тысяч рублей. Чтобы скрыть это преступление Базилевич до­стал через спекулянтов евреев фиктивные счета. Базилевич через того же Борисова ежегодно покупал незаконным путем в большом количестве топ­ливо, уголь и дрова. Официальных документов на покупку этого топлива у них нет. В апреле 1957 г. Базилевич через священника Кривско-Гдовской церкви Рогачевского района Потоцкого купил несколько кряжей толстых, похищенных кем-то, которые распилили на пилораме комбината стройма­териалов в Гомеле. Из этого пиломатериала Базилевич строит большой трехярусный иконостас в церкви. На эти краденые кряжи Базилевич так же имеет какие-то фиктивные документы. Через спекулянтов, рабочих торго­вой сети и строителей Базилевич купил много ценного пиломатериала, ко­торый хранится в церковном сарае. Весной того же года Базилевич само­вольно и быстро пристроил трехстенок к небольшому дому, находящемуся в черте церковной ограды по ул. Д. Бедного, в котором проживает второй священник этой церкви Ненадкевич Борис» [2, л. 49, 50].

Осведомитель уполномоченного — регент Полесской церкви Дроздов Про­хор Николаевич — доложил, что Базилевич купил несколько тысяч штук кир­пича, похищенные неизвестными ему лицами из кирпичного завода. Когда Дроздов сообщил об этом начальнику 4-го отделения милиции Караулову, тот предупредил Базилевича, и священник за одну ночь спешно сделал из этого кирпича две печи и остался безнаказанным. По мнению Дроздова Базилевич подкупил Караулова. Дроздов также донес о сокрытии священником Ненадкевичем дохода, который не облагается подоходным налогом. Уполномочен­ный, опираясь на эти факты, ходатайствовал о привлечении Базилевича к уголовной ответственности или снятии его с регистрации [2, л. 51].

Аналогичная ситуация сложилась с молитвенным домом в Лоеве. Свя­щенник Петр Латушко, который служил тут с 1951 г., привел молитвенный дом в порядок. «В 1952 г. самовольно расширил молитвенный дом на 35 м2 и довел его до 100 м2. В 1955 г. Латушко пристроил с боку алтаря капиталь­ную пристройку (пономарку). Кроме того, Латушко незаконным путем до­стал кровельное железо, покрыл крышу молитвенного дома. Приобрел мно­го церковной утвари» [2, л. 62]. Уполномоченный, на свой запрос о снятии с регистрации священника, получил от Совета по делам РПЦ отказ. В лоевский молитвенный дом приезжали верующие из деревень, расположенных за Днепром на территории Украины. Уполномоченный в отчете отмечал активность священника, который систематически разъезжал на мотоцикле по району и совершал требы на дому у граждан. «Церковную службу и об­раз жизни он ведет так, что верующие не нахвалятся им и жертвуют много сельхозпродуктов, хотя у него имеется своя корова, держит свинью и кур. В 1951 г. доход его прихода составил 41 297 рублей. В 1957 г. — 47 511 рублей. Но в эти доходы не входит личный доход за требы» [2, л. 62].

Продолжение читайте на Краеведческом сайте Гомеля и Гомельщины.