«Люди воспринимают войну как спорт: «болеем за наших», «ура, победа». А эта «победа» и это «ура» идут в одной связке с тем, что показано в фильме «Собибор»: с кровью, грязью, кучами трупов, озверением, расчеловечиванием. Так что лучше не надо ничего повторять».
К. Хабенский
Аркатов Иван: Константин Юрьевич, какое кино вы считаете хорошим? Ваши критерии?
Константин Хабенский: Я не думаю, что эти критерии можно формализовать. Мне вообще кажется, что это вопрос скорее не критериев, а ощущений, чувств. Я бы сказал, это вопрос вовлеченности. Если зрителя забирает то, что происходит на экране – эмоционально, интеллектуально, – значит, фильм удался. Он должен забыть на эти два часа о мобильнике, попкорне, для него должен существовать только тот мир, что на экране.
А.И.: Какая роль была самой сложной эмоционально, морально, в плане внутренних противоречий?
К.Х.: Противоречия – это как раз хорошо. Играть человека, который тебе не близок, или, наоборот, какую-то грандиозную фигуру здорово. Это всегда вызов, а вызовам надо идти навстречу. Противоречия – и между актером и героем, и внутри героя – это двигатель искусства.
А.И.: Есть ли у вас какие-либо этические границы при выборе роли? Какого героя вы никогда не согласитесь играть?
К.Х.: Моим моральным принципам могут противоречить мои поступки как человека. Украсть бумажник – это противоречит моим моральным принципам. А роль – это задача, творческая, техническая, но это не вопрос морали. Это в детстве друзья во дворе отказывались играть фрицев, всем хотелось быть красными партизанами. Но мы же не думаем, что актер, сыгравший в «Собиборе» эсэсовца, менее морален, чем актер, исполнивший роль Печерского, да?
А.И.: Как не потерять себя в ролях? Не остаётся ли что-то от героев с вами, в вашем характере?
К.Х.: Я стараюсь отделять одно от другого. На сцене или на экране я могу быть Антоном Городецким, Алексеем Турбиным или Александром Печерским, но за кулисами, с семьей, с друзьями я Константин Хабенский. Иногда бывают какие-то вспышки, когда в «мирной жизни» вдруг выскакивает какая-то сцена из фильма или спектакля. Но вообще для меня это разные миры.
А.И.: Совесть - это врожденное или приобретенное? Можно ли научить совестливости?
К.Х.: Можно, наверное. Мы же знаем истории кающихся грешников: был разбойник – стал святой, был вор – стал сыщик. И не только в книгах такое происходит, мы сталкивается с этим в жизни постоянно. Может быть, не в такой контрастной форме, но тем не менее.
А.И.: В интервью с В.В. Познером вы сказали, что история не учит людей, а военное кино о прошлом учит? Если да, то чему?
К.Х.: Человек всегда стоит на краю пропасти. Все эти штуки: война, ненависть, геноцид – они всегда рядом, гораздо ближе, чем нам хочется думать. И военное кино, хочется верить, нас на несколько шагов от края этой пропасти отводит. Просто напоминает нам, что не стоит так уж сильно ненавидеть других людей, потому что вот к чему это может привести. И человеку легче воспринять эту информацию из фильма, а не из учебника истории.
А.И.: Ко дню Победы на автомобилях появляются наклейки: «Можем повторить!». Как вы к этому относитесь?
К.Х.: Люди воспринимают войну как спорт: «Болеем за наших!», «Ура, победа!». А эта «победа» и это «ура» идут в одной связке с тем, что показано в фильме «Собибор»: с кровью, грязью, кучами трупов, озверением, расчеловечиванием. Так что лучше не надо ничего повторять.
А.И.: При выступлении на форуме Синергия вы говорили, что развиваться может только тот, кто может делиться с другими. Чем с вами делится молодое поколение - 16-20 летние? Берете ли вы что-то от них?
К.Х.: Мы всегда берем от молодежи одно и то же: способность смотреть на вещи по-новому, видеть все в другом свете. У них другой опыт, радикально отличающийся от нашего. Но я бы не преувеличивал различия между поколениями или жителями разных стран. Того, что объединяет людей, всегда больше. Про наш фильм «Собибор» все говорили: «молодежь на него не пойдет, за границей его не поймут». А в итоге и молодежь пошла, и за границей поняли. Между людьми нет непроницаемых стен и перегородок. Особенно если специально их не выстраивать.
А.И.: Что вы вкладываете в понятие «патриотизм», считаете ли себя патриотом?
К.Х.: Патриотами, наверное, все себя считают, просто патриотизм понимают по-разному. Мне ближе то, что называется «теорией малых дел». Я прихожу в театр, стараюсь там как можно лучше работать, передаю зрителям какие-то эмоции – вот мой патриотизм.
А.И.: Как вы считаете, в современной России есть идеология? Если есть, то какая? Если нет, то нужна ли идеология России?
К.Х.: Единой идеологии, наверное, нет, да и быть не может в современном мире с его обилием информации, разных точек зрения. Мне кажется, нужна идеология профессионализма: каждый на своем месте честно делает то, что может. Это просто, но способно всех объединить. Каждому ведь приятно смотреть на хорошую актерскую игру и при этом знать, что кресло под тобой не развалится.
А.И.: Спасибо Вам!
К.Х.: И Вам Спасибо!
Константин Юрьевич Хабенский — российский актёр театра и кино, кинорежиссёр.
Получил известность после ролей оперуполномоченного Игоря Плахова в сериале «Убойная сила» (2000—2005) и Антона Городецкого в фильмах «Ночной дозор» (2004) и «Дневной дозор» (2005),«Адмиралъ» (2008).
В 2008 году Константин Хабенский создал «Благотворительный Фонд Константина Хабенского», который занимается организацией помощи детям с онкологическими и другими тяжёлыми заболеваниями головного мозга.
В 2018 году дебютировал в качестве кинорежиссёра, поставив фильм «Собибор» и исполнив в нём главную роль.
