«Британская путешественница Сэнди Уайтлокс c трудом забралась на Монблан и обнаружила там выпивающих русских», - 7 августа в британской газете Daily Mail вышла статья под таким заголовком. Неожиданно за Daily Mail эту новость подхватили десятки российских газет и полсотни блогов, новость попала в топ и за день собрала три миллиона просмотров. «На высоте чуть более трех тысяч метров в приюте Гуте Уайтлокс обнаружила российских туристов, которые, по ее словам, отмечали день рождения и распивали шампанское из гигантской трехлитровой бутылки. Стоимость бутылки, по оценке британки, составляла более двух тысяч евро». С чем связано такое педантичное внимание британской путешественницы? И почему возник такой резонанс у этого, казалось бы, столь незначительного события?
Я думаю, британские читатели увидели в этом подтверждение стереотипа о пьющих и гуляющих на широкую ногу русских, а наши - выражение несокрушимости русского духа. Ничего подобного, впрочем, в замысле не было. Я просто праздновал своей день рождения в приюте Гутэ перед восхождением на Монблан. И выпили мы всего-то по глоточку, угостив при этом всех альпинистов в приюте. Возможно, и этой британской леди в тот день досталось пол бокала. А день этот начинался так.
Мне исполнилось сорок два. В шесть утра мы собрались у подъемника Bellevue. и первым с днем рождения меня поздравил Володя: «Дима, а вот и мой подарок!». Я знаю Владимира с детства, мы играли в одном школьном театре. Теперь я занимаюсь венчурными инвестициями, а он – ураном. «Этот подарок символичный, но я не привез его тебе прямо сюда. На восхождении с ним будет тяжеловато». Владимир показал мне что-то в телефоне. Я вглядываюсь, и расплываюсь в улыбке. Это фотография картины. На ней Муха Цокотуха с айс-фифи в связке с Комаром штурмуют гору с отметкой 4810м. По ярким акриловым краскам, наивной художественной манере и специфическим персонажам я узнаю любимого мной художника Вову Перкина. У меня в коллекции несколько его работ, но вот эта явно будет особенно памятной. Она написана в связи с нашим восхождением, специально для этого дня. Я крепко обнимаю Володю: «Спасибо, ну угодил». Вокруг меня собираются друзья. Жмут руки, обнимают и поздравляют. Поздравления продолжаются, пока мы садимся в гондолу и поднимаемся вверх до станции Трамвая Монблан.
Этот трамвай – одна из последних зубчатых железных дорог в горах Франции, и самая высокая однокалейка в савойском округе. От Сен-Жерве, Ла Файе, через луга, пастбища, вдоль горных озер она проходит в Ни д’Эгль, Орлиное гнездо. Всего по этой дороге ходит три трамвая с женскими именами: Анна, Мария и Жанна. По слухам, это имена трех дочерей бывшего владельца линии. Поезда соответственно синего красного и зеленого цвета. Нам попадается красный. Он и довозит нас до Орлиного гнезда на высоте 2300м. С конечной станции наша группа начинает медленный подъем в гору. Идём гуськом, периодически обмениваясь короткими репликами (беседу поддерживать трудно – сбивается дыхание). Постепенно тропинка теряется между булыжниками железистого известняка, и, в скором времени, мы, объединившись в связки по три человека, уже не идём, а карабкаемся в гору.
Первым в связке поднимается гид. Он забирается выше на 5-6 метров, перебрасывает веревку через какой-нибудь выступ, и, используя его как рычаг, страхует двух других. Я иду, как всегда, с Матиасом. Пытаюсь подниматься в основном «на ногах», как учили на уроках скалолазания. Нужно находить выступы для рук, хвататься, потом искать ступеньку для ноги, переносить на нее полностью вес, и выпрямлять ногу. Так руки меньше нагружаются. Но у меня не всегда получается идти на ногах. Когда кажется, что подошва вот-вот соскользнет с узкой опоры, я висну на руках и подтягиваюсь, потом только ставлю ногу. Это кажется надежнее и проще. Однако спустя пару часов от подтягиваний забиваются руки. При очередном «повисании», мышцы предплечья начинаются предательски дрожать. Но, кажется, мы выходим на плато. «Сейчас мы подойдем к Большому кулуару», - говорит Матис. «Здесь нужно быть осторожными. Кулуар начинается здесь. Постойте… назад, назад. НАЗАД!!!», - обычно спокойный голос Матиса срывается в неожиданный крик. Мы в замешательстве пятимся, наступая друг другу на ноги.
От усталости реакция притуплена. К тому же я не понимаю, чем оправданы такие эмоции. Перед нами действительно кулуар шириной метров 150-200, по нему сплошь разбросаны валуны. По траверзу кулуара проходит что-то вроде узкой тропинки. Сверху по небольшой канавке к ней стекает талая вода с ледника. Она частично скапливается на тропинке, так что та немного притоплена, и вся в грязи. Смотрю наверх, куда смотрит, отпихивающий меня назад Матис, и ничего примечательного не вижу. Хотя… метрах в ста выше что-то движется. Это катится камень, величиной с футбольный мяч. Он постепенно набирается скорость и, делая курбет, подскакивает в воздух. Пролетев несколько метров, он рикошетом попадает в другой камень, покрупнее, и тот разбивается вдребезги. Как праздничный фейерверк, с десяток крупных осколков выстреливают в разные стороны. И тут я понимаю, что нужно бежать назад. Праздничный фейерверк превращается в камнепад, точнее, артиллерийский обстрел булыжниками вдоль кулуара. Десяток камней со свистом, и залихватской веселостью, пролетают вниз. Мы только успеваем спрятаться за ближайшую каменную глыбу. Я прижимаюсь к ней всем телом, и лицом, сердце колотиться. За этой глыбой прячутся еще несколько человек. Как здесь вообще можно пройти?
«Нужно успокоиться и подождать, когда это прекратится. Когда пойдем, смотрите только под ноги. Нужно просто не оступиться и не упасть. Это совсем просто. Только я буду смотреть наверх, за камнями. Скомандую бежать, тогда побежим вместе». Я никогда не был на под артиллерийским обстрелом. Только один раз, помню, было что-то подобное. Мы с товарищем из университета во время переворота 1993г., пошли смотреть на горящий Белый дом. По телевизору ничего не транслировали, и не понятно было до конца, что происходит. Поэтому мы, по молодости, решили сами посмотреть. Помню, мы были на улице 1905г., когда раздалась автоматная очередь. Потом еще и еще. Все попадали на землю, так как стреляли, кажется, с торговых палаток и прямо на уровне голов. Вот, сейчас, за валуном я отчетливо вспомнил эти ощущения: коктейль из горького чувства страха и сладковатого возбуждения. «Хорошо, мы пойдем, и будем смотреть под ноги». Сам представляю, как в мою голову попадает снаряд-булыжник и наступает абсолютная темнота.
Снаружи все стихло. Мы осторожно поднимаемся, поглядывая вверх, и выходим на траверз кулуара. Следуя инструкции Матиаса, опускаю голову вниз и смотрю на тропинку и его ботинки. Он идет умеренным шагом, ботинки все грязные от мокрой глинистой земли. Когда где-то вверху раздаётся щелчок, или удар, все внутри у меня замирает, но темп не сбавляю. Неужели покатился очередной валун и сейчас опять начнется обстрел? Но звук удара не повторяется, и мы идем дальше. Эти сто с лишним метров длятся как четверть часа. Время, как резина, растянулось. Наконец, Матис останавливается, а за ним и мы. Нас вновь защищает большой каменный выступ. Мы в безопасности, прошли кулуар смерти.
После кулуара мы продолжили карабкаться по отвесной стене вверх, пока не достигаем места ночевки, приюта Гутэ. Здание приюта сделано из деревянного каркаса и обшито блестящим металлом. Выглядит футуристично. Здесь, на высоте 3900м. нас ждёт трехлитровая бутылка шампанского Кристалл, сделавшая нас всемирно известными. Ее в приют привезли на вертолёте, так как донести ее в рюкзаке даже для гидов было бы непросто. Бутылку вносят в столовую после ужина, под аплодисменты постояльцев приюта и мотив «Happy birthday», исполненный акапелло. Я разливаю по бокалу членам нашей экспедиции, а потом передаю её по столам дальше – чтобы разделить праздник со всеми остальными. Наверное, среди них английская путешественница Сэнди Уайтлокс, столь поразившаяся этим событием.
Впрочем, празднование, длится совсем недолго. Нужно ложиться, чтобы хоть за короткое время, собрать силы на штурм. Нас всех, кажется, даже после шампанского, не покидает чувство тревоги. Силы истощены тремя днями «тренировок» (кто вообще назвал эти истязания тренировками?), болят мышцы, у некоторых появились признаки горной болезни. Сможем ли мы добраться до вершины? Кто дойдет, а кто повернёт назад?