Найти тему
ИПЕМ
262 подписчика

Разве у естественных монополий есть проблемы?

12 минут
11 прочтений

В течение двух месяцев читатели газеты «Энергетика и промышленность России» направляли вопросы для генерального директора Института проблем естественных монополий (ИПЕМ) Юрия Саакяна, которого издание выбрало экспертом месяца. Полученные от читателей вопросы касались аспектов функционирования и регулирования естественных монополий, влияния последних законодательных инициатив на экономику, развития энергетического комплекса России. Глава ИПЕМ подробно ответил на каждый вопрос.

Здравствуйте, Юрий Завенович, насколько сегодня востребованы исследования в сфере энергетики? Кто их заказывает – государственные структуры, частные компании? Для чего вообще нужны такие исследования? (Ксения Васильева, специалист энергокомпании, Санкт-Петербург).

ИПЕМ ведёт исследования в области государственного регулирования как естественных монополий, так и сфер энергетики и транспорта, не относящихся к естественным монополиям, а также смежных отраслей промышленности (энергетическое и транспортное машиностроение). Такие исследования нужны для оценки потенциальных социально-экономических, бюджетных и иных последствий от принятия тех или иных решений со стороны регулирующих государственных органов. Исследования Института представляют интерес как для органов власти, так и для субъектов естественных монополий, и для частного бизнеса, которые вынуждены адаптироваться к подобным решениям.

Уважаемый Юрий Завенович, какие из событий, произошедших в 2018 году, на Ваш взгляд, повлияют на дальнейшее функционирование отрасли? Каким, по Вашим оценкам, будет 2019 год для отечественной энергетики? (Иван Петров, инженер, Самара).

На наш взгляд, главным событием 2018 года был процесс разработки и обсуждения программы модернизации тепловой энергетики. В ее рамках мощности будут вводиться в течение 10-ти лет (начиная с 2022 года), а возврат инвестиций потребует ещё 15-ти. Таким образом, положения программы модернизации будут определять облик российской тепловой энергетики на ближайшие три десятка лет.

С этой же программой косвенно связано ещё одно значимое событие 2018 года пик скандала вокруг поставки турбин разработки «Siemens» на ТЭС Крыма. Это лишний раз напомнило всем нам, что без отечественных аналогов обновление российской энергетики может быть ограничено в самый неожиданный момент. Если эту отрасль, как и в период реализации программы ДПМ, снова бросить на произвол судьбы, то мы можем получить ситуацию, когда вместо модернизации ТЭС произойдёт банальное обновление мощностей с сохранением прежнего технического уровня.

2019 год обещает быть интереснее 2018-го. Помимо запуска конкурсов на модернизацию ТЭС ожидается определение принципов поддержки ВИЭ-генерации (как крупных объектов, так и микрогенерации), принятие закона о тарифном регулировании, ключевых решений по национальной системе регулирования выбросов парниковых газов и по ратификации Парижского соглашения.

Соответствует ли то, что в России отнесено к сфере естественных монополий, мировому опыту в этом плане, или же у нас это понятие шире, чем в большинстве промышленных стран? Или уже? Какой международный опыт в сфере регулирования естественных монополий нам было бы полезно перенять?(Исаак Шульман, заслуженный работник энергетики, Омск).

Формально в России к естественным монополиям относится ограниченный набор сфер деятельности. Он шире, чем в большинстве развитых промышленных стран, но эти различия сложно назвать принципиальными. Другой вопрос, что в российской экономике многие компании фактически совмещают деятельность в естественно-монопольной сфере с деятельностью в потенциально конкурентных секторах — это наблюдается и в газовой отрасли, и в теплоснабжении, и в железнодорожном транспорте.

Применимый в России зарубежный опыт крайне широк. Если говорить об общих принципах, то можно упомянуть наличие во многих странах ведомств, специализирующихся на регулировании естественных монополий или даже отдельных естественно-монопольных секторов.

Естественные монополии в определённой степени находятся в привилегированном положении. Помогает ли им это быть передовыми компаниями в плане подготовки высококвалифицированных кадров, вложений в НИОКР, поддержки стартапов? Или они проявляют здесь типичную для крупных российских компаний активность? Или даже ниже среднего? И не следует ли требовать большей социальной ответственности от компаний, которым «больше дано»? (Юлия Зарудная, преподаватель вуза, Екатеринбург).

Положение естественных монополий не столько привилегированное, сколько отличающееся от конкурентной среды. С одной стороны, естественные монополии получают гарантированную выручку от тарифа. С другой стороны, прибыль от регулируемой деятельности минимальна, а уровень выручки существенно зависит от государственной политики. Более того, естественной монополии необходимо постоянно «защищать», аргументировать свои расходы. В результате, если НИОКР и подготовка кадров естественными монополиями вполне ведётся, то в сфере поддержки стартапов их активность невысока.

На вопрос о социальной ответственности естественной монополии однозначно ответить сложно. С одной стороны, социальная инфраструктура (детсады, санатории и т. д.) уже, как правило, переданы местным властям. С другой стороны, во многих отраслях тарифы для населения поддерживаются на уровне ниже экономически обоснованных. Если понимать это как социальную ответственность, то она у естественных монополий имеется.

Юрий Завенович, на ваш взгляд, не много ли в России компаний, которые отнесены к естественным монополиям? Возможно, эту сферу необходимо существенно сузить? (Иван Уваров, студент, Москва).

Процесс подобного «сужения» по факту постепенно ведётся. Например, в относительно недавнем прошлом были частично дерегулированы тарифы на услуги стивидоров иперекачки нефтепродуктов. Другой вопрос, что к пересмотру формального перечня сфер естественных монополий, указанных в федеральном законе, нужно относиться осторожно, пока не настроена долгосрочная система антимонопольного контроля. Примером может служить предложение о возврате к жёсткому тарифному регулированию стивидоров, которое обсуждалось (но не было принято) в 2016 году.

Уважаемый Юрий Завенович, здравствуйте! Последние полгода и обычные граждане и многоопытные телевизионные эксперты пытаются угадать, как повлияют на рост цен на повседневные товары в 2019 году повышение НДС, двухэтапное повышение коммунальных тарифов, рост цен на бензин и другие ожидаемые события. Насколько большой вклад вносит в этот рост повышение тарифов естественных монополистов? И есть ли реальная возможность их обуздать или большинство попыток сделать это приводит к очень скромным результатам? (Андрей Николаев, Ижевск).

Тарифы естественных монополистов вносят значимую долю в структуру расходов населения. В структуре фактических расходов населения ЖКУ и топливо составляют 11,3 %, транспорт — 13,3 %. Кроме того, тарифы естественных монополий косвенным образом влияют и на цену других товаров и услуг (например, тарифы на тепло влияют на цену продуктов питания). Так что тарифы естественных монополий существенно влияют на общий рост цен.

Другой вопрос, что рост тарифов не всегда является первопричиной разгона инфляции. Например, повышение НДС обусловило рост тарифов естественных монополий, а не наоборот. Если рассматривать соотношение ожидаемого прироста тарифов на коммунальные услуги с фактическим индексом потребительских цен, то окажется, что 2015—2016 гг. тарифы росли медленнее инфляции, а в 2017—2018 гг. — быстрее.

В краткосрочной перспективе ограничить рост тарифов естественных монополий несложно. Например, тарифы специально сдерживались в 2012 году. Гораздо сложнее ограничивать тарифы в долгосрочной перспективе, поскольку минимизация капиталовложений повлечёт за собой рост изношенности фондов, аварийности и, в итоге, тарифы придётся вновь повышать, только уже на большую величину, чем если бы они росли постепенно. В ряде отраслей (например, в электроэнергетике) есть примеры долгосрочного тарифного регулирования, но этот инструментарий требует улучшения.

Уважаемый Юрий Завенович! Регламентирует ли ИПЕМ спорные вопросы в теплоэнергетике определенных регионов? Допустим, в Республике Коми есть фактически монополист теплоэнергетического сектора, при этом компания постоянно дотируется из местного бюджета. Может быть, ее просто необходимо заменить более грамотным оператором? Известны ли подобные вопросы на других территориях страны? (Светогор Аникин, инженер, ЯНАО).

Замена оператора теплоснабжения (ЕТО) на, как Вы говорите, более грамотного возможна при актуализации схемы теплоснабжения муниципального образования. Такие случаи известны. Например, в Челябинске за последние годы ЕТО менялась два раза.

Уважаемый Юрий Завенович! Сейчас много и часто обсуждают преимущества ветро- и солнечной энергетики. Какие проблемы вы видите в реализации таких проектов в нашей стране? Поддерживаете ли вы общий ажиотаж вокруг этой темы как ближайшей радужной перспективы развития отечественной отрасли?(Анна Максимова, представитель администрации Краснодарского края).

Существует три принципиальные проблемы использования возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в России. Во-первых, это высокая стоимость проектов: по оценке «Совета рынка», даже в начале 2020-х гг. приведённая цена реализуемых проектов солнечных электростанций (СЭС) составит чуть менее 20 руб./кВт·ч, а ветряных (ВЭС) — немногим ниже 10 руб./кВт·ч. Вторая проблема — это ограниченная территориальная применимость. Результаты конкурсов на строительство ВИЭ-генерации на оптовом рынке показывают, что более половины проектов реализуется в энергетической системе Юга. На большей части территории страны развитие ВИЭ-генерации гораздо менее оправдано. Третья проблема — это неравномерность выработки электроэнергии, что снижает коэффициент использования установленной мощности и в будущем требует внедрения систем накопления энергии.

Что касается перспектив российских производителей оборудования для ВИЭ-генерации, то мировые рынки уже поделены между ведущими зарубежными компаниями, поэтому на экспорт рассчитывать можно только в ограниченной степени (преимущественно на поставки в страны ближнего зарубежья). Таким образом, в среднесрочной перспективе следует ориентироваться на внутренний рынок. Однако темпы строительства отечественной ВИЭ-генерации в этот же период будут сдерживаться избытком мощностей в энергосистеме, конкуренцией со стороны тепловой и атомной генерации и ограниченной территориальной применимостью.

Разве у естественных монополий есть проблемы? (Федор Петров, пенсионер, Саратов).

Проблемы, несомненно, есть. Статус естественной монополии не только даёт возможность получения гарантированной выручки, но и возлагает ряд обязанностей: например, повышать доступность и качество оказываемых потребителям услуг, а также осуществлять присоединение новых потребителей. Немаловажно, что свою деятельность естественные монополии вынуждены вести в условиях тарифных ограничений и проблем с платежами за поставленные ими услуги.

Добрый день, Юрий Завенович! В течение последних лет электросетевые компании реализуют ряд мер по снижению потерь в сетях и добиваются определенных успехов. Потери компаний снижаются, но это никак не сказываются на тарифах потребителей как для оплаты электроэнергии и для присоединения к сетям. Теперь государство взяло курс на введение цифровизации электроэнергетического комплекса, то есть понадобятся инвестиции в «цифру». Как Вы считаете, насколько эти планы смогут повлиять на затраты потребителей электроэнергии? (Егор Жданов, IT-специалист, Санкт-Петербург).

«Россети» планируют, что инвестиции в цифровизацию «на пике» достигнут 290 млрд руб в год, что составляет около 30% текущей выручки компании. При этом что за счёт этих процессов планируется сократить потери в сетях и удельные затраты на те же 30%. Таким образом, в период проведения цифровизации тарифы на электросетевые услуги могут возрасти по сравнению с текущим уровнем, но по мере её завершения должны снижаться.

Теоретически государство может ограничить рост тарифов, связанный c проведением цифровизации, массой различных способов — это и ограничения на объём инвестпрограмм за рамками цифровизации, и отказ от выплаты дивидендов, и организация бюджетного софинансирования и т. д.

Уважаемый Юрий Завенович! Исследования ИПЕМ в 2017 году выявили рост тарифов, превышающий уровень инфляции и среднедушевые доходы населения, а также существенное превышение уровня цен на теплоснабжение с вводом метода «альтернативная котельная». Значит ли это, что теплоснабжение в стране заведомо убыточно и теплоснабжающие организации пользуются своим монопольным положением? Существует ли реальная конкуренция в теплоснабжении, которая влияла бы на стоимость услуг потребителям?(Александр Потапов, предприниматель, Оренбург).

Убыточность - понятие неоднозначное. Корректнее выразиться, что текущий уровень тарифов на тепло во многих населённых пунктах не позволяет качественно обновлять и модернизировать теплосетевую инфраструктуру. Ещё следует оговориться, что ситуация сильно различается от города к городу — в одних цена тепла остаётся на уровне чуть выше 1 тыс. руб./Гкал, а в других она приближается к отметке в 2,5 тыс. руб./Гкал. Для решения проблемы недоинвестированности систем теплоснабжения и планируется вводить регулирование по методу «альтернативной котельной», но подобный ход с высокой вероятностью повлечёт за собой рост тарифов.

Полноценной конкуренции в сфере теплоснабжения нет. Однако положение бизнеса в этой сфере не является незыблемым. Например, в крупных городах источники тепла принадлежат нескольким разным компаниям, которые являются конкурентами. Во-вторых, муниципалитет имеет возможность сменить ЕТО в случае, если текущая ЕТО не обеспечивает надёжность теплоснабжения в должной мере.

Энергетика и промышленность России

Подписывайтесь и следите за новостями и публикациями ИПЕМ на официальных страницах в Яндекс.Дзен и Facebook!

Также по теме: