НАВИГАТОР АДА ММАНТ
ЧАСТЬ 15
ЧАСТЬ 17
Несмотря на то, что ей шел четвертый десяток, она выглядела еще совсем юно, а людские женщины ее возраста уже давно имели много детей да морщин. Отец говорил, что эльфы живут достаточно долго – около шестисот лет. А людской век не долог – редко люди доживали до семидесяти, ну а чтоб прожить полный век – это было из области сказок и былин.
Приятный голос пирата отвлек ее от мыслей; она подняла свои уставшие глаза на мужчину и прислушалась к его словам:
-По твоему молчанию, я понял лишь одно, что до сегодняшнего дня ты даже не представляла, кто ты есть на самом деле?! Это так?
-Стыдно признаться, но это так. Будучи наивной и преданной дочерью, я не обращала внимания на мелкие уловки моего отца: он спрятал все зеркала, он ограничивал мое общение с другими людьми, он скрывал от меня мое истинное происхождение, - Соула печально вздохнула. - Но я нисколечко на него за это не сержусь. Все, что он делал – он делал для меня. Мой отец был мудрым и смелым воином, и все его поступки и дела были направлены мне во благо. И за всю мою жизнь ни одна живая душа не догадалась о том, кто я есть на самом деле, даже я сама.
Лайтнин, не спеша, подошел к платинному шкафу, отварил створки дверей и достал небольшое зеркало. Затем он присел с ним на кровать и вручил его девушке.
-Теперь, как я понял – отца твоего не стало, и нынче я не вижу никакого смысла прятаться от самой себя.
Соула взяла зеркало в свои руки, и робкая улыбка засияла на усталом лице. Она смело взглянула на эльфа: мужчина тоже улыбнулся ей в ответ, маленькая ямочка появилась на его левой щеке, белопенные волосы падали на лоб, а в карих глазах мерцали огоньки – его внешность так не сочеталась с выбранным ремеслом пирата…
Поначалу, он показался ей опасным, со своим строгим повелительным тоном, но стоило ей его увидеть, как первое впечатление, а вмести с ним и страх, по отношению к этому интересному эльфу, испарились. Ей с трудом удалось отвести от мужчины свои глаза, и лишь строгое воспитание ей в этом помогло, так как не подобало молодой девушки так долго и нагло разглядывать мужчину. Соула повернулась к зеркалу и стала внимательно вглядываться в свое отражение...
В данный момент, не только она этим занималась, Лайтнин тоже рассматривал девушку только не в зеркале, а в живую – все равно, пусть зеркало хоть трижды сделано руками знаменитых умельцев из славного города мастеров, ему никогда не передать истинную красоту этой милой колдуньи. А она была именно ею; он не понимал, что с ним происходит, но не в его власти было оторвать свой взор от прекрасного лица девушки цвета лилии.
Лайтнин давно не испытывал подобных чувств и решил, что ему уже не суждено их испытать после тех мук, которые он пережил много лет назад. И вот, сегодня эти большие глаза цвета хмурого неба, наполненные ужасом и отчаяньем – зажгли в его холодном сердце маленький огонь надежды...
Лайтнин не торопливо изучал ее лицо: над миндалевидными глазами изгибались тонкие брови, небольшой носик был тонким и прямым, алый рот был немного узковат, но полнота и четкий изгиб губ делали незначительным этот небольшой изъян. Правильный овал лица чуть сужался к подбородку, придавая лицу неповторимое изящество. Он невольно скользнул по изгибу лебединой шеи и остановился на вороте рубахи, открывавшем небольшую ямочку, где соединялись ключицы. Пока девушка разглядывала свое отражение, Лайтнин бесстыдно любовался изгибами грациозного тела, а ее обтягивающие одежды лишь помогали ему лучше оценить все достоинства юной прелестницы.
Соула не поразилась своим видом, где-то глубоко в сознание она именно такой себя и представляла. Девушка повернулась к своему хозяину и застала его за любопытным занятием... Его красивое лицо прибывала в спокойствии: ни одна морщинка не омрачала его, а ореховые глаза затянулись мутной дымкой и неторопливо блуждали по ее телу. Соула не оскорбилась: его взгляд ласкал, словно художник облюбовывал творения своих рук – драгоценные картины – воплощение его чувств. И когда она старалась уследить за его взором, те места, где его взор касался ее тела, загорались огнем, пробуждая в ней неизвестные доселе чувства. И вскоре она, и сама оказалась застигнута врасплох: Лайтнин вновь обратил свой взор на прелестное личико, в это время оно пылала стыдливым румянцем.
Лайтнин немного удивился, что девушка, так же, как и он любуется им, но не отвел своих глаз, как сделал бы это лет пятьдесят назад, поймай его за не приличным занятием. Хоть эльф и не слыл дамским угодником, он давно перешагнул через юношескую робость и неуклюжесть. И к тому же, ему хорошо было слышно неровное дыхание колдуньи, это лишь сильнее разжигало в нем желание и волнение.
Красавец эльф чуть придвинулся к девушке и освободил ее руки от зеркала, притом намеренно провел по одной из них своими пальцами. Ее глаза распахнулись от удивления; она резко отдернула свою руку, словно обожглась об пламя костра; рот ее чуть приоткрылся в немом вопросе...
Алые губы выглядели такими зовущими и желанными, что Лайтнин не мог не прильнуть к ним, к таким соблазнительным и мягким.
Соула попыталась отстраниться. Ей сначала показалось, что этот пират не такой, как все остальные мужчины, и позволила себе в это поверить, но она заблуждалась. Да, он казался обаятельным, а его прикосновения нежными, только все это выглядело не лучше других притязаний. Он позволил себе неоправданную вольность, забыв в первую очередь поинтересоваться об ее желаниях и чувствах...
Его губы жадно впились в алый рот девушки. Отступать было некуда: за спиной высокая спинка кровати; а сильные руки нежно удерживали голову Соулы. Все тело переполнилось томительными ощущениями: сердце забилось как птица в клетке, стало трудно дышать, низ живота покалывал – она перестала принадлежать самой себе, затаилась в ожидании новых сладких ощущений. Даже сознание перестало сопротивляться настойчивым ласкам эльфа. Соула, как льдинка безмятежно таяла в его руках...