Так вот, в один из дней мы с самого утра решили просто поваляться на постели, а не как обычно бежать по музеям. Естественно, это не могло быть “просто поваляться” и в завершение всех интересных действий у меня весьма так ощутимо улучшилось настроение и активность. Насчёт активности это было очень похоже, как он сказал, на бушующую лисицу в замкнутом пространстве. Ну и собственно пару раз случайно я нехило так заехала ему по лицу.
— А потом ты спрашиваешь, за что я тебя люблю, зуб мне вон чуть не выбила.)
— И что?
— Ты такая классная…^.^
После этого мы таки решили начать собираться и уже идти, но не тут-то было, просто так мы не ушли. А почему? А потому что пока мы собирались, в комнату вошла горничная, чтобы сменить бельё в соседней капсуле, а так как мы ей понравились, она не могла не заговорить с нами. Таким образом, мы узнали об её интересной и сложной жизни. Она оказалась родом из Питера, сорок лет прожила там, но знаете, тяжело жить, когда город построен в центре осени. Она пишет музыку, есть свой альбом и её даже звали продюсеры в Америку. Так как она творческая личность, она отправилась в Европу, но ей не везло с творческими городами, ей нужны были, как оказалось, северные города, а она всё тянулась на юг. В Италии, когда у неё заканчивались деньги на жизнь, её взяли горничной, во время работы она выучила четвёртый язык, летом жила в шалаше, который построила возле моря и ела плоды с деревьев. Но путешествие её не закончилось, она была два года в статусе беженца в Германии и на пособие пила на утро вино и закусывала сыром. А теперь ей в подмосковье досталась квартира от матери и она вновь копит деньги на альбом, а вообще она очень амбициозная женщина. После такой истории мы наконец отправились в путь.
Ух, это было путешествие, потому что мы искали плёнку. У меня дома есть два старых фотоаппарата, а плёнка у нас в городе продается только в одном киоске, ну и естественно, не дёшево. Мы поехали на окраину Москвы, плутали по спальному району, где кругом машины и заводы, а всё потому, что в двагис стрелочка сместилась, мы сделали крюк. Разговоры прохожих тоже не придавали позитива:
— Ты в поликлинику?
— Ну да.
— Так её ж вроде год назад как продали, там теперь армянский стриптиз-клуб.
Я не сомневалась, что тут запросто могут людей убивать и закапывать. Фотосалон находился на огороженной территории гаражного кооператива, мы ещё и по нему плутали. В итоге, я в истерике и со слезами на глазах хотела развернуться и уйти уже перед самой дверью, ибо мне реально было страшно, а на уговоры войти я не соглашалась.
— Да ничего тут страшного, пойдём! Ну Ринка, видишь, туда собачки пошли. Пойдёшь за собачками?
Да, туда, в это богами забытое место, вошла женщина в длинной норковой шубе и с четырьмя гончими собаками, каждая из которых была в красивом плаще и тапочках.
— За собачками пойду.
А фотосалон оказался весьма уютным, на половине пространства была кофейня или что-то наподобие бара. На полках различные книги, полароиды как нового, так и старого выпуска, а также целый холодильник с разнообразием фотоплёнок.
Эта атмосфера меня успокоила, ещё и бегающая по бару собачка, и обретя наконец долгожданную плёнку, мы отправились в хостел.