О Фриде Кало часто говорят как об иконе феминизма: гордая, эмансипированная, яркая. И всё же, даже несмотря на то, что Фрида ввела в искусство такие темы как потеря ребёнка, на мой взгляд, иконой феминизма её назвать сложно.
У Фриды есть картина, которая лучше тысячи слов отвечает на вопрос, почему невозможно говорить о ней, не касаясь Диего . Эти двое – воплощение пресловутой присказки о двух половинках, и миниатюра «Диего и я» доходчиво объясняет, что с ней не так: вот они, эти половинки, которые, хоть и срослись, всё же не равны единице. Они сделаны из разного теста, они разные по своей природе, их сращение неорганично, даже противоестественно, – но разделить их уже невозможно. Пробовали. Разводились. Женились снова.
Он изменял ей с множеством сексуальных партнёров исключительно прекрасного пола, она изменяла ему с множеством любовников обоих полов. Выбор слов не случайный: он подчёркивал, что секс с множеством женщин – его физиологическая потребность и не повод для ревности. Она же влюблялась без памяти и писала: «Атомы моего тела твои, и они вибрируют вместе, настолько мы любим друг друга. Я хочу жить и быть сильной, чтобы любить тебя со всей нежностью, которой ты заслуживаешь, чтобы дать тебе всё, что есть хорошего во мне, чтобы ты не чувствовал себя одиноким».
И всё же Диего любил Фриду – и, хотя женился после её смерти снова, хотел, чтобы его прах смешали с прахом его Фридуччи. (Его воля не была исполнена. Впрочем, её тоже: она так устала лежать, что теперь хотела летать и быть развеянной по ветру. Вместо этого её прах упаковали в посмертную маску и положили на ту самую кровать, где она провела большую часть жизни. А Диего похоронили в Ротонде знаменитых людей в Гражданском пантеоне траура.)
А незадолго до собственной смерти он написал «Натюрморт с арбузами» – нежный и жизнеутверждающий ответ на натюрморт всё с теми же арбузами, который она создала за несколько дней до ухода в иной мир.
И всё же Фрида любила Диего – и посвящала ему неисчислимые страницы дневника, и рисовала его между собственных бровей, там, где окно в чертоги разума, и всякий раз добавляла ему третий глаз: её Диего мудр и всевидящ, он как демон или бог, он существо высшего порядка (даром что сам атеист до мозга костей и религию считает массовым неврозом).
Наверное, её сердце было таким большим, что могло вместить в себя не одного возлюбленного. Но и певица Чавела Варгас, и художник Хосе Бартоли, и политик Леон Троцкий были в нём гостями, а Диего был всегда. Потому что Диего – это не человек, это ткань мироздания, это материя, из которой соткана вселенная Фриды.
И эту женщину вознесли на своих знамёнах феминистки! Да, она участвовала в выставке женщин-художников в США. Но с какой картиной? Со свадебным автопортретом, где подчёркнуто жирной линией: её муж – художник, а она – муза. И в интервью она рассказывала, как балуется живописью, пока Диего создаёт по-настоящему значимые и выдающиеся мурали. (В начале 1930-х в Detroit News вышло интервью Фриды с говорящим названием “Жена мастера-муралиста радостно балуется с искусством” .) Это сейчас за пределами Латинской Америки многие из его остро политических работ не понятны, в отличие от её, потрясающих на уровне эмоций и чувств. Тогда было не так.
Она мечтала родить своего маленького Диего, – и каждая попытка заканчивалась абортом по медицинским показаниям: невозможно выносить и родить ребёнка, когда кости таза – сломаны, а матка – порвана. Но она верила, что чудо произойдёт: в конце концов, ей самой после аварии врачи шансов не давали. Однако теперь чуда не случилось, зато случились картины, которые впервые в истории искусства говорят о потере ребёнка. Нет, не говорят. Кричат и плачут.
Искусство Фриды – интимный дневник, но этот дневник повествует о том, что коснулось многих женщин: о предательствах и изменах, об аборте, о том, как недоступное счастье материнства приходится подменять куклами, обезьянками и собачками... Может быть, феминистки потому её и любят? А может быть, ценят за кутежи, текилу, сигареты, брючные костюмы, бисексуальность?.. Всё это было. Но это ли определяет мир Фриды? Об этом ли её дневник, её картины? Нет, они о Диего. Солнцеликом, богоподобном, некрасивом, притягательном, до последнего вдоха любимом.
«В моей жизни было две аварии. Одна, когда автобус врезался в трамвай. Вторая – это Диего». Если бы не первая авария, Фрида, вероятнее всего, стала бы врачом (а не его пожизненным пациентом). Если бы не вторая... Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения.
Познакомьтесь с Фридой Кало поближе на страницах моей книги "Быть гением"!