Принцесса Хайя — дочь короля Иордании и жена правителя Дубая — водит машину, блистает в коротких платьях в Аскоте и прочими сиятельными способами совершает революцию в арабском мире.
Принцесса Хайя бинт аль-Хусейн всю жизнь мечтала водить грузовик — как покрытые татуировками герои ее любимого реалити-шоу Ice Road Truckers. Переговариваться с попутчиками по рации, слушать в кабине Guns N’ Roses и Pink. Права у нее имеются — со времен, когда дочь короля исполняла обязанности почетного президента Иорданского союза работников наземного транспорта и механиков. К слову, прав категории СE нет больше ни у одной иорданки.
Но принцессы не крутят баранку. А ведь это готовый сценарий «Римских каникул» нового миллениума. Наследница престола автостопом сбегает из дворца, знакомится с красавцем-дальнобойщиком, который мчит ее на своем Iveco по автостраде Рим–Неаполь, а потом укладывает спать в кабине. Проснувшись, принцесса выкуривает первую в жизни сигарету, покупает безразмерную футболку, нанимается в контору нового друга и, вдавив газ, уносится навстречу резким поворотам, косогорам и рукам, пропахшим дождем и бензином. Твиттер захлебнулся бы в хештегах #weshouldallbetruckers. В наши дни все борются — хотя бы в соцсетях — за права разнообразных частей женского тела, начиная с сосков и заканчивая вагинами. С революционными знаменами маршируют даже те, кто никогда в жизни не держал ничего тяжелее сумочки Chanel 2.55: голливудские звезды, наследницы миллионов, топ-модели и, само собой, высочества, сиятельства и благородия.
В отличие от записных западных активисток, сорокатрехлетняя дочь покойного короля Иордании Хусейна и единокровная сестра нынешнего короля Абдаллы давно начала собственную женскую революцию на Востоке. Причем натурально несла знамя — на открытии Олимпиады в Сиднее: Хайя страстная наездница и участвовала в Играх в составе сборной. Она — первая спортсменка из арабской страны, которая прошла квалификацию чемпионата мира по конкуру. На Панарабских играх в 1992-м Хайя завоевала бронзу — ни до, ни после ни одна женщина не получала медалей в верховой езде за всю полувековую историю Олимпиады арабского мира. В двухтысячные ее высочество была президентом Международной федерации конного спорта — до того организацию возглавляли лишь представители королевских домов Европы.
Водить машину принцесса выучилась как раз для того, чтобы перевозить своих лошадей. А еще чтобы проще было добираться туда, где ее ждут с гуманитарными миссиями: на Гаити после урагана «Мэтью», в сектор Газа, в Либерию и Эфиопию. Принцесса — посланница мира ООН и председатель дубайского Международного гуманитарного городка, одного из крупнейших в мире центров по оказанию помощи в чрезвычайных ситуациях. Сейчас она рассказывает мне о своих проектах в гостиной дворца в Дубае, и одно с другим никак не вяжется. По местным меркам комната скромная: серебряные зеркала, зеленые шелковые ковры, бронзовая голова лошади, водруженная на глыбу хрусталя, и гиперреалистичный портрет мужа, шейха Мохаммеда ибн Рашида Аль Мактума — премьер-министра и вице-президента Объединенных Арабских Эмиратов, а также правителя Дубая. Сама принцесса выглядит, как Кейт Миддлтон на ферме в Норфолке. Распущенные волосы, рубашка Gap, кардиган Chanel, брюки чинос Joseph, балетки Lanvin.
Принцесса брала медали для страны, а подданные роптали: «Она вообще в курсе, что есть что-то еще кроме ее лошади?»
Во дворце тихо, лишь из-за стены время от времени доносится звук легких шагов. Это прислуга, но в какой-то момент, услыхав шаги снова, принцесса решает, что идет муж: «Он тоже носит обувь на мягкой подошве».
Муж не появляется, но картина показательная. Эта активистка, икона стиля, любимица западной прессы, выпускница престижных английских школ Бадминтон и Брайанстон, а еще Оксфорда (Хайя — магистр политологии, философии и экономики) — примерная младшая жена шестидесятисемилетнего шейха. Известно, что у него то ли двенадцать, то ли четыре миллиарда долларов и по меньшей мере шесть жен. Статус первой леди Дубая есть только у старшей из них, двоюродной сестры шейха. У Аль Мактума, если верить западному интернету, двадцать три ребенка. Двенадцать детей — от старшей жены, в том числе покойный наследный принц Дубая Рашид и нынешний наследный принц Хамдан. Еще двое — от Хайи: девятилетняя Джалила и пятилетний Саид. Иорданская красавица и дубайский владыка вместе уже тринадцать лет.
В принцессе много, на первый взгляд, противоречивого. Она вышла замуж за представителя консервативной семьи, которая тщательно избегает огласки своей частной жизни, а сама при этом абсолютно открыта. С улыбкой сейчас рассказывает мне, к примеру, как школьницей зачитывалась любовными романами Джилли Купер: «Они были весьма непристойными. О да! Я ведь могу в этом сознаться? Кажется, я читала всё, что попадало мне в руки». И добавляет: «Будь у меня выбор, я стала бы журналисткой. Писала бы честно».
Еще утверждает, что далека от политики, и тут же сообщает, что имеет совершенно определенную точку зрения на проблему Палестины (ее покойная мать, королева Иордании Алия, была палестинкой родом из Египта). Заботит Хайю и ситуация с беженцами в Европе, и события в Сирии. «Наш повар Ахмед — сириец, — рассказывает она. — Недавно убили его брата. За два года погибли трое или четверо его родственников. Это ужасно. То, что люди теряют родных, становится почти обыденностью». Я спрашиваю, отчего же не помогает хваленая теневая дипломатия? Ее виртуозами многие годы были арабские лидеры и даже их жены. «Она никуда не исчезла, — отвечает Хайя. — Но Сирия, если честно, — особый случай». Последний раз одна из считаных женщин, принимающих решения в арабском мире, виделась с Асмой, женой Башара Асада, в 2007-м — «во время моего визита в Дамаск по линии Всемирной продовольственной программы».
Принцесса занялась гуманитарными проектами в память о матери. «Ее заботило искоренение бедности, самые разные аспекты помощи людям, — рассказывает Хайя. — Я занялась вопросами здравоохранения, потому что во время своей последней поездки мама направлялась в больницу». Двадцативосьмилетняя королева Алия в 1977-м погибла при крушении вертолета. Дочери было два, сыну Али — год и месяц. Помнит ли принцесса мать? «Мне кажется, да. Но я из тех, кто прячет болезненные воспоминания подальше на чердак памяти. Последние сорок лет я говорю себе, что когда-нибудь с этим разберусь».
Потом смеется: «Британское образование учит не выдавать своих чувств. Ты постоянно хоронишь их в себе. Но когда у меня родилась дочь и я впервые взяла ее на руки, то подумала: «Боже мой, моя мать так же меня любила!» Раньше мне это в голову не приходило. А тут я была потрясена: был кто-то, кто испытывал точно такие же чувства ко мне».
Активистка, икона стиля, выпускница Оксфорда — примерная младшая жена шестидесятисемилетнего шейха.
Сама Хайя росла чудной крошкой. «Мы сводили нянь с ума, — смеется она. — Нас воспитывали в строгости, но мы все равно проказничали». Одной из самых отчаянных проделок стал угон отцовской машины. «Она всегда стояла у дома. В первый раз мы с братом ее позаимствовали, когда мне было шесть, а ему пять. Я не дотягивалась до педалей, так что велела ему на них нажимать руками, а сама рулила». Разумеется, машину дети разбили, но их это не остановило. «Меня часто наказывали», — вспоминает Хайя.
Король Хусейн правил Иорданией в непростые времена, но каждый день завтракал с детьми и, по словам Хайи, вникал во все детали их жизни. «Если нам не нужно было идти в школу, мы ехали вместе с ним в офис. Выходные он всегда проводил с нами. Возил по стране, показывал места, где вырос, рассказывал, что с ним происходило. Никаких нянь — только мы и отец. Если я видела у дороги ослика, я забирала его домой. Бродячие собаки, бездомные кошки... У нас в саду их жило множество».
Любовь дочери к животным натолкнула отца на мысль отправить юную дикарку-натуралистку обучаться верховой езде. Первого жеребенка король купил, когда Хайе было шесть. «Мать жеребенка умерла, и его надо было выкармливать, — вспоминает принцесса. — Это был очень верный шаг со стороны папы: я очень хотела о ком-нибудь заботиться. Конюшня стала для меня целым миром». По настоянию отца она сама чистила стойла и сбрую, ухаживала за лошадьми. «Я начала с выездки, но она меня не увлекла, и я переключилась на конкур. Я любила смотреть по телевизору соревнования вроде Horse of the Year и, едва программа заканчивалась, бежала тренироваться. Пыталась повторить прыжки. Временами это было небезопасно, но очень увлекательно».
В одиннадцать Хайю отдали в школу для девочек Бадминтон в Бристоле, и это стало для нее потрясением. «Я не хотела туда ехать, — вспоминает принцесса. — Школа оказалась прекрасной, но я ужасно тосковала по дому. Мне говорили: «Поплачешь десять дней, а потом тебе понравится». Я плакала пять лет». Король рассудил, что в закрытой английской школе его дети будут расти как обычные (насколько это возможно в их случае) люди. «Меня дразнили в классе, как и остальных: я была ниже всех ростом, — рассказывает Хайя. — Это, определенно, закалило характер. Но когда я стала делать успехи в хоккее, все наладилось». Принцесса не скрывает, что на поле не всегда вела себя благородно: «Со всей силы врезать по ноге хоккеистке из команды соперника было одним из моих тактических приемов». Когда дочери по итогам выпускных предложили учиться в Оксфорде, «отец был ужасно горд».
В Англии Хайя могла в свое удовольствие заниматься верховой ездой — в Иордании с этим были трудности. «Тогда заниматься спортом считалось недостойным, — объясняет принцесса. — Это же касалось занятий актерским ремеслом и искусством». Когда дочь короля начала брать медали, соотечественники возмущались. «Только и было слышно: «Она вообще в курсе, что происходит в мире, пока она занимается своей лошадью?» Отец меня защищал. Ему пришлось бороться за то, чтобы позволить мне участвовать в международных соревнованиях, а не ограничиваться исполнением обязанностей члена королевской семьи».
В Дубае у нее тоже есть лошадь. Каждый год они с шейхом Мохаммедом бывают в Великобритании (останавливаются в собственном доме в Ньюмаркете в графстве Саффолк). Выходя из дворца без мужа и его свиты, принцесса сама садится за руль, сама забирает детей из школы, сама готовит им болоньезе или лазанью. Утверждает, что комфортнее всего чувствует себя в джинсах. Много читает, говорит на пяти языках. Мечтает научиться играть на фортепиано. Еще она хотела бы участвовать в соревнованиях по пятиборью (верховая езда, стрельба, плавание, бег, фехтование). «Пятиборье было придумано для подготовки кавалерийских офицеров к действиям в расположении противника, — объясняет принцесса. — Напоминает мою жизнь: я всегда себя чувствовала кем-то вроде лазутчика в тылу врага». Узнав, что она снайперски точно стреляет, совсем не удивляешься. «Из пятиборья у меня пока не идет только фехтование, — говорит Хайя. — Никогда не шло. Но мне всю жизнь говорили: «Займись уже настоящим спортом, не тем, где все за тебя делает лошадь».
Шарлотта Эдвардс
Если вам понравился этот материал, подписывайтесь на канал Tatler
Вам может быть интересно узнать:
Как правильно выходить замуж в 2019 году
Безупречные леди: Меланья Трамп принимает в гостях королеву Ранию