Интервью с идеологом Porcupine Tree, который прибывает в Москву с программой своего сольного альбома To The Bone
Текст: Александр Голиков
Через несколько недель Стивен Уилсон заканчивает гастрольный тур в поддержку сольного альбома To The Bone. Очень вовремя был презентован и новый видеоклип Стивена, снятый в Дании Лассе Хойле. Для любителей статистики заметим, что в ролике сыграли актеры Николай Буркао и Франк Росгаард. Перед московским концертом Стивен поговорил с «Сапсаном» о музыке, искренности и гитарных дисков минувшего года, среди которых он выделил медитации группы Low.
В активе мультиинструменталиста и фронтмена Porcupine Tree не менее 50 релизов — понятно, что у столь плодовитого музыканта уникальная карьера. И диск To The Bone — в числе лучших работ Уилсона
Что ты думаешь о современном проге?
Если честно, меня не особенно интересует мир прога. Мне хотелось бы, чтобы меня воспринимали как исполнителя, который создал свою собственную музыкальную вселенную. И больше всего я жду того дня, когда кто-то представит меня как Стивена Уилсона, нежели чем «Стивена Уилсона, исполняющего прогрессивный рок».
Я и сам никогда не считал, что играю прог. Если посмотреть на мой каталог — а это большой каталог с огромным количеством разных проектов — то в нем можно найти и электронные альбомы, поп-альбомы, акустические балладные диски, коллаборации с экстремальными метал-группами и джазовыми артистами.
Да, конечно, я действительно выпускал записи, которые в большей или меньшей степени можно связать с концептуальной рок-музыкой, если можно так выразиться. Более того, справедливо и то, что эти альбомы были наиболее успешными в моей карьере. Но мне кажется, что если ты музыкант и считаешь, что исполняешь прогрессивный рок, то скорее всего это не так. По-настоящему прогрессивные исполнители никогда не будет пытаться загнать себя в рамки жанра. Напротив, они будут пытаться выйти за пределы общепринятого и посредственного искусства.
Как думаешь, сейчас больше стало посредственной музыки?
Я думаю, у нас в принципе больше стало музыки. Сейчас в мире больше музыки, чем когда-либо. Отчасти это связано с более доступными инструментами домашней записи. Ты можешь записать альбом, который будет звучать отлично, используя только свой ноутбук. И я думаю, это привело к тому, что большее количество людей начали делать музыку, больше исполнителей начало бороться за одних и тех же слушателей.
Кроме того, сейчас музыка в принципе обесценивается – теперь это что-то, что ты отдаешь миру бесплатно через Spotify, Youtube или другие платформы. В связи с тем, что стало больше музыки, посредственной музыки стало тоже в разы больше.
Еще одна причина, на мой взгляд, состоит в том, насколько доступно стало для нас прошлое. Во времена моего детства было куда сложнее получить доступ к новой музыке – я не мог просто зайти в Интернет и послушать весь каталог The Beatles, Led Zeppelin и Black Sabbath. Приходилось копить карманные деньги и покупать пластинки. Сейчас для молодежи все это настолько легко – просто заходишь онлайн и перед тобой вся история музыки. Поэтому и имитировать ее стало проще. И в итоге появляются такие группы как Greta Van Fleet, которые на мой взгляд просто копируют Led Zeppelin.
Что вообще думаешь об этой группе? Вокруг них сейчас много шумихи – многие их демонстративно не любят, при этом их номинируют на «Грэмми».
Я думаю, их любит индустрия, потому что у них хорошие продажи. Они продают альбомы поколению молодых слушателей, которые хотят приобщиться к такой музыке и услышать ее живьем, но услышать от людей своего возраста, а не от старых мужиков 60-70 лет. Я это понимаю.
В контексте истории музыки их творчество не играет совершенно никакой роли. Их музыка имеет столько же смысла, как музыка кавер-группы. И я подозреваю, что у коллективов вроде Greta Van Fleet может быть один-два успешных альбома, а потом о них все забудут. Но я могу ошибаться.
С другой стороны, такие группы могут развиваться и через 2-3 альбома выработать собственный звук. И надеюсь, так и будет, ради них самих, потому что в данный момент они не представляют собой ничего кроме отсылки в контексте истории поп-музыки.
Вклад Greta Van Fleet в мир музыки равен нулю. И это мое честное мнение.
Недавно ты представил трейлер для своего нового бокс-сета Home Invasion. Ты сам вообще поклонник таких форматов?
Я фанат винила. И трейлер был направлен именно на виниловое издание. Я сам коллекционирую винил, поэтому прекрасно понимаю, что его можно ценить гораздо больше, чем, например, компакт-диск или блу-рэй. Виниловый бокс-сет, на мой вкус, — это самое настоящее волшебство.
Как думаешь, современное отношение к рок-музыке у молодежи связано с тем, как музыка сегодня создается и продается? Сейчас у нас гораздо меньше рока в мэйнстриме, чем раньше.
Безусловно, связано. На мой взгляд, главная проблема рок-музыки состоит в то, что она перестала заново изобретать себя. Если посмотреть на историю поп-музыки, видно, что рок-музыка всегда была хороша в том, чтобы постоянно обновляться – была и психоделика, и прогрессивная музыка, и панк, и нью-вейв, и хейр-метал, и гранж.
Рок-музыка постоянно менялась и находила новую аудиторию среди нового поколения. И мне кажется, в последнее время ей это уже не удается – по крайней мере в этом веке ничего особенно нового уже не было. Поэтому фокус сместился в сторону хип-хопа, диджейской культуры, R&B и электронной музыки, которые, напротив, постоянно меняются. А рок, в свою очередь, немного остался позади. Отчасти, это то, что меня больше всего беспокоит в группах вроде Greta Van Fleet.
Сегодня у молодых музыкантов действительно есть возможность выдать что-то совершенно новое и переосмыслить рок-музыку, заставить ее звучать свежо. Поэтому тот факт, что вместо этого они копируют Led Zeppelin, меня удручает. Потому что, мне кажется, что такая группа могла бы существенно изменить имидж рок-музыки в глазах молодого поколения. Как бы то ни было, сейчас есть хорошая музыка, но она существует по большей части вне мейнстрима.
Еще одна проблема заключается в том, что платформы вроде Spotify не поддерживают такую музыку. В итоге рок все больше становится тем, чем когда-то стал джаз – музыкой для людей, которые готовы специально ее искать, изначально в ней заинтересованы. Сейчас рок ушел в андерграунд, но я надеюсь, что ситуация изменится.
Какой, на твой взгляд, лучший гитарный альбом 2018го?
Лучший гитарный альбом 2018 выпустила группа Low. Double Negative очень крутой. И это отличный пример группы, которая переосмыслила свое звучание. Они создали для себя совершенно новый контекст.
А что насчет лучших инструменталистов? Есть кто-то из современных музыкантов, кого ты мог бы назвать?
Вот это сложно. В 70-х были Фрэнк Заппа и Нил Янг. В 80-х Кейт Буш, Питер Гэбриел, Принс. А что касается современности, то сложно вспомнить кого-то, кто также расширял музыкальные горизонты.
Конечно, мне самому хотелось бы быть таким музыкантом, но, как я и говорил, я существую вне мейнстрима. Но мне хочется верить в то, что я протаптываю собственную тропу и создаю свой музыкальный мир, так же, как когда-то это делали Заппа или Кейт Буш. Но это сложно, так как современный музыкальный климат не открыт к исполнителям такого рода. Сейчас гораздо важнее продать себя за 30 секунд видео на Youtube. Но это тот музыкальный мир, в котором мы живем.
Что нам всем стоит знать о твоем постоянном соавторе Нинетт Тайеб?
Она замечательная. Нинетт – та, о ком стоит говорить в одном контексте со мной, потому что она полностью привержена идее независимого творчества без каких-либо компромиссов. Всем стоит знать о том, что начинала она с победы в израильской версии шоу «Голос». Это произошло, когда ей было 18-19 лет, и тогда она стала знаменитой за одну ночь. И она могла бы с легкостью пойти по пути коммерции. Но она решила действовать иначе.
Она переосмыслила себя как рок-исполнительницу, как человека, который серьезно настроен на написание и исполнение музыки. И этим она мне и понравилась. В ней есть искренность, а для меня это самое главное. Она следует по своему творческому пути, и благодаря этому мы и сблизились. Для меня вообще важно, чтобы люди, с которыми я работаю, занимались этим с определенным уровнем искренности, сочиняли музыку, которая идет от сердца, от души. Я понимаю, это звучит как клише, но как показывает практика, не многие следуют этому.
Некоторые композиции из твоего каталога напоминают сложные литературные сюжеты. А кто из писателей мог бы переложить твое творчество на бумагу в качестве нарратива?
Интересный вопрос. Я всегда много читал, смотрел фильмы, слушал музыку — для меня все три всегда были связаны. Они всегда сливались воедино в моей голове, и мне всегда было интересно рассказывать истории через музыку. Не знаю, большинство авторов, которых я знаю и люблю, уже умерли.
Курт Воннегут, например, всегда был очень важен для меня как писатель. Его тексты казались лабиринтами — что-то постоянно появлялось, а что-то исчезало. За это я всегда любил его работы.
Так что, если бы Курт был жив сейчас, я думаю, он лучше всех смог бы трасформировать мое творчество в сценарий для фильма, например.
У тебя есть особый ритуал перед выходом на сцену?
У нас с группой есть небольшой ритуал перед выступлениями. Но какой именно, я не расскажу, потому что хочу оставить это в секрете — чтобы он остался исключительно нашим. Но что я могу сказать, так это то, что мы чувствуем между собой очень сильную связь и каждый вечер выдаем 110 процентов наших возможностей как музыкантов.
У нас есть этот небольшой ритуал перед выходом, чтобы привести себя в нужное состояние и выдавать эти 110% вне зависимости от того, сколько людей в зале и в каком мы городе. Я хочу, чтобы люди покидали наши концерты со словами: «Это лучшее шоу, которое я видел». Если этого не происходит, я чувствую, что выложился не на полную – не так, как должен.
Ты часто ездишь на поездах? Есть дорожные истории?
Образ поезда часто появляется в моих песнях. Для меня это метафора мечтаний о чем-то за пределами привычного окружения. Для меня все это началось еще в детстве. Я рос в маленьком городе под названием Хемел-Хемпстед , примерно в полусотне километров от Лондона. И мы жили рядом с железнодорожной станцией. Когда я засыпал по ночам, я часто слышал стук колес поездов, которые приходили и отходили от станции.
Для меня поезд символизировал возможность уехать из своего маленького города и увидеть мир. Поэтому в моем творчестве часто встречаются образы поездов.
Зачастую речь идет о том, чтобы сбежать от привычного окружения, своего детства, границ маленького города, и путешествовать по миру.
Ты часто слушаешь музыку в дороге?
Постоянно. Причем не только слушаю. Туры — это отличная возможность для того, чтобы ее — как я уже говорил, я коллекционирую винил, как и многие сейчас. В той же Америке много классных независимых виниловых магазинов, практически в каждом городе – даже в самом небольшом городе найдется хотя бы один.
Теперь, когда крупные торговые сети уходят, независимые магазины вновь возвращаются. Поэтому я постоянно покупаю винил практически в каждом туре. Мне нравится находить что-то и покупать спонтанно, например, если мне нравится обложка. Как это и происходило раньше.
Какой, на твой взгляд, лучший саундтрек для поездки в поезде?
Пожалуй, Different Trains Стивена Райха. Во многом, из-за того, что многие ритмы созданы с использованием сэмплов реальных звуков поезда. Стивен Райх — это такой американский композитор-минималист.
Многие мои друзья были сильно впечатлены, впервые услышав Porcupine Tree в подростковом возрасте. А какие группы повлияли на тебе в тот период твоей жизни?
Все понемногу. В моем детстве отец слушал много концептуального рок вроде The Dark Side of the Moon, а мама слушала Фрэнка Синатру, ABBA и BeeGees, поэтому я вырос, слушая не только рок, но и качественный поп. Я рос в 80е, соответственно в основном слушал музыку того времени. Кейт Буш и Принс были моими иконами.
Кроме того, я слушал много того, что называют «пост-панком» — The Cure, Joy Division — они также сильно на меня повлияли. В то же время я начал интересоваться музыкой 70-х, открывая для себя золотую эру концептуального рока. После Pink Floyd я открыл для себя такие группы как King Crimson, Yes и Van der Graaf Generator. Еще я слушал немецкую музыку вроде Tangerine Dream , Faust. Затем открыл для себя джаз –— Майлза Дэвиса, Джона Колтрейна. Фрэнк Заппа и Нил Янг были моими героями.
Я думаю суть в том, что я был любознательным, мне были интересны все жанры музыки. Даже если это было что-то, что не сразу меня цепляло, я хотел изучить это — будь то джаз или кантри или классика или экстремальный метал. И обычно в каждом жанре я находил что-то интересное для себя, мог чему-то научиться. Поэтому в конечном итоге, спектр влияний для меня очень широк. То же касается и фильмов, и литературы.
Повторюсь, суть в том, чтобы интересоваться миром вокруг. Я никогда не придерживался только одного жанра. Это не очень здоровый подход.
А из поп-музыки ты что-нибудь слушаешь сейчас?
Время от времени я слышу песню, которая мне нравится. Но проблема с поп-музыкой для меня заключается в том, что она не рассчитана на формат альбомов, а мне все еще альбомы как идея. Ты можешь отправить слушателя в путешествие на протяжении этих 45-60 минут.
Но бывают исключения. Недавно, например, услышал песню Christine and the Queens под названием Girlfriend — отличный трек. Но он не вызвал у меня желания слушать альбом целиком. А еще мне не нравится, как на популярную музыку повлияли программы вроде «Голоса». Все стали петь в этой R&B-манере — это я называю «петь чересчур». Это фальшивые эмоции. При этом аккомпанемент перестает играть какую-то роль — все внимание сосредоточено на вокалисте о том, чем он может нас удивить.
Ты выпустил десять альбомов с Porcupine Tree и пять сольных релизов. Что заставляет тебя продолжать?
И это только небольшая часть моего каталога. Если считать все мои проекты, то наберется альбомов пятьдесят — я знаю, это безумие (смеется). Я думаю, все дело в моей любознательности и постоянное желание делать разные вещи. И то, что мне нравится в моем каталоге больше всего — даже если мы говорим об альбомах с Porcupine Tree и сольном творчестве — это то, что каждый альбом отличается от предыдущего.
У каждого альбома есть своя причина существовать в контексте дискографии.
Я нахожу нормальным, что после очередного релиза часть поклонников от меня отворачивается. Без этого все не было бы так интересно.
Мне нравится чувствовать в своей карьере постоянные изменения и развитие. И это то, что подогревает мой собственный интерес. Идея того, чтобы завтра пойти в студию и записать To The Bone часть 2, кажется мне очень скучной. Это и заставляет меня продолжать — мысль о том, что моя следующая работа будет чем-то, что будет отличаться от всего, что я делал раньше — будь то To The Bone или Porcupine Tree.
Стивен Уилсон
Концерт музыканта состоится 27 февраля в Главclub Green Concert