Автор: Светлана Москвитина
- Уже останавливались у нас, господин Белоголовцев…- администратор запнулся, боясь неправильно прочесть фамилию, но тут же продолжил, - Петр Семенович?
- Совершенно верно. – Ответил мужчина доброжелательно и, будто в подтверждение своих слов, кивнул.
- В таком случае, вы можете расплатиться перед отъездом. Или желаете оплатить сейчас?
- С удовольствием воспользуюсь вашим предложением, - Пётр продолжал доброжелательно улыбаться, но в голосе его послышалась печаль, - и заплачу при выезде. Проводите меня?
Обычно он оплачивал счета отелей сразу, так как всегда знал, и когда он уезжает, и сколько потратит на еду (он, в целях экономии, никогда не заказывал еду в номер и даже, по той же причине, не ел в гостиничных ресторанах. И сегодня он не собирался отступать от привычек и есть в номере, тем более, это подсказывала ему совесть: ведь оплачивать номер на этот раз он не собирался. Вообще, сегодня должен быть совершенно необычный день, хотя бы потому уже, что последний…
Не то чтобы он не хотел жить, скорее совсем наоборот, хотел гораздо больше многих других, но считал, что выбора в этом вопросе не имеет. Сначала всё было хорошо. Они с женой и ребёнком, (который, кстати, до введения ему «положенной, плановой» прививки, был совершенно здоровым) жили на доходы маленькой фирмы, занимавшейся доставкой отделочных материалов, доставшейся ему от отца. И хотя доход был весьма небольшим, его стабильность позволяла их семье не только существование, но и время от времени проходить курсы лечения сыну, которые хотя и не могли его вылечить, позволяли, по крайней, мере поддерживать заболевание на начальной стадии, препятствуя его развитию и сохраняя надежду родителей на операцию и выздоровление в будущем… Хотя семейный доход и не позволял, хотя бы приблизительно, предположить сроки этого светлого будущего.
И теперь Пётр не знал более точно дату этого события, тем более фирмы, источника их единственного дохода, больше не существовало. Потеря её, собственно, и привела к рождению у него плана, который он теперь и воплощал: застраховал свою (как ему казалось сейчас – совершенно никчемную) жизнь на все имеющиеся у него средства, которые оказались настолько ничтожными, что пришлось увеличивать их за счёт долгов у друзей и знакомых… Зато в случае его «внезапной» кончины его семья получит приличную компенсацию, остаток которой (после раздачи долгов) позволит им прожить некоторое время, за которое, как Пётр искренне надеялся, его жена выйдет замуж за более достойного человека, который возможно даже сможет обеспечить выздоровление сына.
В таком, дымчато-сером тумане представлялось ему их светлое будущее без него. Оставалось только воплотить намеченное, для чего он и приехал на этот раз в отель, где прежде останавливался, будучи в командировке. Причину, по которой Пётр остановил свой выбор именно на этом отеле, он наверняка не смог бы назвать с уверенностью, но то, что это должно случиться не дома, было для него очевидным. Город, в котором это случится, должен быть не родным, но и не очень далеко от дома, так как жена, конечно, захочет перевезти тело, чтобы похоронить на родном кладбище, и тут надо было избежать лишних расходов – поэтому он и выбрал ближайший: всего в десяти километрах.
Во всех городах, где ему приходилось бывать прежде по делам фирмы, он всегда останавливался в одних и тех же гостиницах, и даже, если была такая возможность, номерах. Но на этот раз Пётр не хотел видеть знакомые лица, улыбаться, вести себя «как обычно» и очень обрадовался, что из-за реконструкции «его» гостиница временно не принимала посетителей, а предоставляла номера не то в дружественной, не то в филиале. Не пришлось даже выбирать. В выборе номера он ориентировался по принципу - чем тише и меньше соседей, тем лучше. Таких уединённых номеров в гостинице оказалось два: оба на последнем этаже, в мансарде. На них, прежде чем определиться с выбором окончательно, Пётр решил взглянуть лично: всё-таки это будет его последнее пристанище.
Когда он увидел лоджию в первом из предложенных номеров, решил, что это и есть подходящий вариант, но служащий отеля сказал, что в другом номере такой же балкон, Пётр засомневался вновь и решил взглянуть. Увидев над старым телевизором небольшую картину, он окончательно определился, так как было в ней что-то близкое его настроению. Кивнув портье, он прошёл на балкон и закурил, любуясь на реку, которая, как он выяснил, огибала гостиницу, и поэтому была видна изо всех номеров. Выпустив последнюю струю дыма, он вернулся в номер, раскрыл чемодан и достал небольшой блокнот в кожаном переплёте. Это было всё его имущество на данный момент, и ему предстояло его уничтожить - так он решил ещё по дороге в гостиницу. Правда теперь, прикасаясь к потёртой коже, ему стало невыносимо тяжело от этой мысли.
В сущности, в дневнике, которым являлся этот блокнот, никакой ценной информации не было: он даже не описывал там свой хитроумный план; там были лишь личные записи, скорее философского, чем практического характера, которые вряд ли имели какую – либо ценность.
Идея завести дневник появилась у Петра очень давно, но прошло немало времени, прежде чем он его купил и ещё больше, прежде чем там появилась, наконец, первая запись. За те несколько лет, что он постоянно носил его с собой, исписал только около половины.
Пётр ни в коем случае не считал свои записи чем-то выдающимся, достойным хранения и внимания, но, перечитывая их сейчас с искренним удовольствием, с каждой минутой чтения терял решимость их уничтожить. Сложно представить, что он чувствовал в ту минуту, но решение, пришедшее внезапно, показалось единственно верным в хитросплетении искусственно созданной им же самим ситуации.
Он поднялся с кресла, снова закурил и ещё раз, но уже с другой целью, огляделся. Тут его взгляд упал на тот самый пейзаж, из-за которого он и выбрал именно этот номер. При ближайшем рассмотрении это оказался ничем не примечательный пейзаж. Настолько обыденный, что Пётр даже немного удивился: ведь он собирался полюбоваться им, видимо подсознательно отдаляя воплощение принятого решения, а теперь, оказалось, что и рассматривать-то собственно нечего… Разочарование сменилось грустью, затем растерянностью и вдруг его озарила идея. Он подошёл к картине и провёл пальцем по раме: слой пыли подтвердил его догадку: её не протирали, возможно, с того момента, как повесили. Он подошёл к тумбочке, открыл её, промокнул пальцем внутренний угол и убедился, что её протирали систематически: пыли совсем не было. Он подошёл к платяному шкафу, который был настолько высок, что ему пришлось встать на единственный в номере стул, чтобы провести пальцем по его верхней крышке.
Итак, стало очевидно, что, несмотря на то, что отель был сравнительно дешёвым, уборка в местах, которые каким-то образом могли понадобиться клиенту, проводилась, в то время как «бесполезные», по мнению служащих отеля, вещи в наведении порядка не нуждались. Всё это промелькнуло в голове мужчины и укрепило замысел: спрятать дневник на обратной стороне картины. Клея, к сожалению, у него не было, но зато в чемодане лежал скотч, точнее его остатки, которым он и собирался воспользоваться. Достав скотч, он подошёл к картине. Хотел ещё раз рассмотреть пейзаж, зацепивший его. Он понял причину, когда в памяти всплыл другой, но очень похожий пейзаж: место, которое принято называть малой Родиной, городок, в котором прошло его счастливое детство, о котором он давно уже не вспоминал, поэтому и не увидел очевидное сходство пейзажей сразу. Всё ещё находясь мысленно в детских воспоминаниях, он снял картину, не обратив внимания на её неестественно большой вес, который не соответствовал её небольшому размеру.
Посидев некоторое время с картиной на коленях, Пётр внезапно осознал странное давление, чего-то угловатого в бедро. Машинально он перевернул картину… и удивлённо уставился на коробочку, аккуратно прикреплённую к подрамнику мелкими гвоздиками. Некоторое время мужчина просидел в оцепенении, затем попытался отковырять коробочку рукой. Ему потребовалась пара минут, чтобы понять, что понадобится какой-то инструмент, чтобы выдернуть гвозди. Рассеянно оглядев номер и не найдя ничего подходящего, Пётр задумчиво потёр колени. В чемодане должны были быть его щипчики для ногтей: раньше он всегда возил их с собой, не выложил и перед этой поездкой. Мужчина суетливо рылся в боковом отделе, а когда нащупал их, наконец, схватил в охапку вместе с ручкой, огрызком карандаша и скрепкой, которые тут же бросил на кровать. Приблизив щипчики к лицу, он придирчиво рассмотрел их и убедился, что они - то, что надо. Не заботясь об их сохранности – они же ему больше не понадобятся, – Пётр принялся выдёргивать гвоздики.
Наконец, перед ним лежал маленький деревянный ящичек, покрытый пылью с нескольких сторон. Медленно Пётр приблизил кисти рук к плоской крышке и попробовал её приподнять – крышка легко поддалась, и он увидел содержимое ящичка: конверт, в котором обнаружились небольшой пакет с деньгами и письмо.
Служащая банка с дежурной улыбкой на лице поинтересовалась, хочет ли он снять всю сумму сразу, или только часть, на что он, к её величайшему огорчению, ответил: «Всю». Выходя из предупредительно разъехавшихся дверей холла местного банка со странным названием «Прибрежный», он подумал, что здесь нечасто проводят операции с такими суммами, а, так как эти деньги пролежали тут довольно долго, служащие, вероятно, надеялись, что они останутся у них навсегда. Но теперь и деньги, и перспективы, которые они открывали, он, лёгкой походкой, уносит в своём стареньком чемоданчике, и именно они раскроют перед ним, его женой и их больным сыном новую и полную счастливых эмоций, жизнь.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и Светлану Москвитину подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Светланы Москвитиной".