Спецпроект «Частного корреспондента»: публикация дневников Максима Мартемьянова, затеявшего и осуществившего безумное путешествие по постсоветскому пространству. Заключительная статья о приключениях в Узбекистане, хитростях таксистов и девочках на каждом углу.
Материал опубликован на портале "Частный корреспондент".
Ещё день мы провели в Бишкеке с Джанат. Гуляли по главной площади Ала-Тоо, где каждый вечер устраивались народные гулянья. Ходили в кино и ели самсу в тех самых кафе из полиэтилена. Но надо было ехать. И мы поехали. В Ташкент.
С самого пустынного автовокзала, который мне только приходилось видеть, где на лавке спала старуха, а двое парней играли на непонятно откуда взявшемся бильярде, вечером отошёл автобус на Ташкент.
Водитель, сильно смахивающий на Харрисона Форда, взял с нас по 40 сум (приблизительно 30 рублей) за багаж, хотя эта услуга и была включена в стоимость билета. Спорить с ним было бесполезно. Он наотрез отказывался принимать наш багаж без денег. Благородства Форда ему явно не хватало.
Я занял место у окна в середине салона. На стекле на уровне моего лица была отметина от камня. Стекло держалось на скотче, которым оно было проклеено с внешней и внутренней стороны. Я прислонил к нему сумку и так на ней и заснул.
Проснулся только ночью, когда нужно было переходить киргизско-казахскую границу.
Утро было знойным. От киргизских гор и рек не осталось и следа. Снова была степь, безграничная и неприветливая. Колючие кусты и узкая двухполосная дорога. Около семи часов нас разбудил второй водитель-армянин.
— Я вас скоро высажу.
— То есть как?
— Для русских пограничный пункт на Ялламе, а мы едем в другую сторону.
Мы немного пришли в себя.
— Вы высадите нас на границе?
— Да. Там, где мы вас высадим, до границы всего километров девяносто. Там таксисты, они вас довезут.
— До Ташкента? — наивно предположил я.
Водитель даже не удостоил меня ответом. Всё было ясно. Жара уже чувствовалась в автобусе. Через полчаса, оказавшись на дороге в окружении гогочущих таксистов, каждый из которых пытался затащить нас в свою машину, мы почувствовали зной уже на улице.
Молодой человек, представившийся Жони, взвалил на себя наши рюкзаки и кинул в багажник своей машины, не обращая внимания на наши протесты.
— Я до Ялламы довезу вас за 20 долларов, идёт?
Делать было нечего — мы слишком устали от поездки на автобусе, поэтому не сопротивлялись.
Жони оказался лихим водилой. Хоть я и сидел на заднем сиденье прямо за водителем, но молиться мне пришлось много. Жони причитал на водителей, которые едут прямо на него. При этом то, что он сам едет по встречной, его ни капли не заботило.
На заправке он и другой попутчик-казах распространялись о недостатках узбеков:
— Все жульё. Все. Берегите сумки — пограничники постоянно подкидывают наркотики.
Яллама. В городе царил бардак. Пыль, вьючные животные и шум старых автомобилей. Температура приближалась к сорока градусам, и вокруг не было ничего, кроме степи. Жони высадил нас у ворот пропускного пункта.
На казахском пункте наши вещи проверили рентгеном. Потом был личный досмотр. Пограничник, сидевший за столом, проверял мой кошелёк и документы. В кошельке было две банкноты — одна 10 долларов, другая 50.
— Подаришь? — совершенно серьёзно спросил он, беря в руку вторую купюру.
— Нет, мне и самому пригодятся.
— А десятку?
Я забрал все деньги, и мы пешком пошли к узбекскому КПП.
Мы заполнили декларации, где указали сумму денег и ценные вещи. Я случайно не указал в ней те самые 60 долларов. И по правилам таможенник должен был конфисковать их, но он только сказал:
— Постарайтесь на выезде не ошибиться.
Вот такими оказались страшные узбекские пограничники.
От пункта до города на узбекской стороне курсировали повозки, запряжённые ослами. Возницы предлагали свою помощь в перевозе груза. Грузные дамы закидывали свои тюки на эти повозки и сами взбирались на них сверху.
Никакого общественного транспорта от Ялламы до Ташкента не было. Поэтому нам пришлось два часа торчать возле машины таксиста, ожидая, когда она наполнится.
В Узбекистане вы оплачиваете место. А их четыре. По 10 тыс. сом (12—14 долларов) с человека. Нас было двое, но в итоге пришлось заплатить за четверых. Не прошло и пяти минут в машине, как на трассе мы увидели маршрутки, идущие в Ташкент. Таксист и бровью не повёл, хотя клятвенно заверял, что никакого транспорта, кроме такси, нет. К тому времени мне было уже плевать. Я чувствовал, как поднимается температура и крутит живот.
В Ташкенте я полностью потерял связь с реальностью. Мы остановились в привокзальной гостинице, за 25 долларов получив две комнаты с кожаными диванами и огромную ванну. Но меня это не особо интересовало — я был в полубреду. Егор пытался обо мне заботиться и иногда, когда жара спадала, выходил в город. На третий день всё стало ясно. Меня свалил кишечный грипп. Продолжать мне путешествие было бесполезно. Слишком много времени и денег потратили бы мы до моего выздоровления. Поэтому я купил билет на самолёт до Москвы.
В последний день нам пришлось переселиться в другую, частную гостиницу. Целый квартал двухэтажных домов с внутренним двором расположен в самом центре Ташкента. Тут мы уже за 20 долларов получили две кровати в отдельном номере и общий душ с туалетом. Одна из четырёх сестёр — совладелиц отеля вечером огласила сферу услуг:
— Душ, туалет, могу поменять валюту, в сейфе оставляйте всё, что хотите. Если нужны девочки, скажите.
Мне было плохо, а Егор находился в расстроенных чувствах по поводу моего отъезда. Сам-то он решил на следующий день лететь в Баку. Но город я должен был увидеть обязательно. Я закинулся антибиотиками, и мы поймали такси.
— Мы хотим плова, настоящего узбекского плова, — сказал Егор таксисту.
И тот повёз нас сначала в одно место, которое было закрыто, потом в другое, третье и только в четвёртом кафе ещё готовили плов.
Полкилограмма нам пришлось ждать сорок минут, но зато в качестве сомневаться не приходилось.
Хатам рассказывал нам о своей жизни:
— Я в Афгане был переводчиком. У таджиков и афганцев один язык. Таджиков вообще тогда часто брали в переводчики. У нас вся рота русских курила и пила. А я никогда в жизни ни того ни другого не пробовал. Я им доставал, но сам не пробовал, — говорил Хатам.
Когда принесли плов, таксист продемонстрировал нам умение азиатов есть плов тремя пальцами правой руки. Мы были посрамлены — и четырьмя мы не могли добиться того, чтобы ни одна рисинка не упала на скатерть.
Мы отужинали, поделив счёт на троих, и Хатам спросил:
— Может, девочек?
— Сколько?
— 10—20 тысяч. Зависит от того, что за девочка.
— Нет, Хатам, вези домой.
И мы поехали домой.
Утром я стоял перед таможенником в комнате личного досмотра в аэропорту. Представитель властей долго рассматривал мой паспорт.
— Зачем вы были в Узбекистане?
Я ответил, что отдыхал. Цвет моего лица говорил, правда, об обратном.
— Девочки?
— Нет, спасибо.
Автор: Максим Мартемьянов, "Частный корреспондент".
