Елена ЛУНОВСКАЯ, фото автора
«И почему многие люди так стремятся побывать в этом городе?» Вопрос возник еще года два назад, когда я слушала обрывочные рассказы друзей и знакомых, замечала посты и статьи в Интернете — они словно нарочно попадались на глаза. Все, и рассказы друзей, и просмотренные глубокой ночью с ноутбука любительские сериалы, снятые в том городе, и песни любимых исполнителей, которые будто сами собой оказались в плей-листе, так и говорило: «пора отправляться в Петербург».
До самого последнего момента мне не верилось в происходящее. И только когда самолет взлетал над Уфой, а я сидела в кресле, с ужасом вцепившись руками в сумку, до меня, наконец, дошло: случилось, я лечу в Санкт-Петербург!
Я никогда не путешествовала одна, к тому же никогда не летала. Сказать по правде, некто пугливый внутри меня упирался и придумывал массу причин, почему не следует начинать. Но любопытство вкупе с желанием поменять привычные декорации наскучившей повседневности дали необходимый толчок.
И вот, решилась. Рыхлый снег проплывающих за иллюминатором облаков действовал умиротворяюще, но уснуть не удавалось. Я смутно догадывалась, что впереди меня еще ожидают несколько прекрасных сновидений наяву..
Неслучайные случайности и «забытые» острова
Первый день в Петербурге. Несмотря на распечатанную карту местности, умудрилась заблудиться. Два часа плутаний по окраинному району города после долгого полета навалились усталостью, голова ничего не соображала, а утренний сентябрьский холод, между тем, торопил, не давал остановиться. Отчаявшись найти нужный дом, я стала обращаться к каждому встречному с вопросом.
К моему изумлению и радости, люди были приветливы и отзывчивы — к кому бы я ни обращалась, каждый стремился помочь, подсказать. Ни одного «косого» взгляда, насмешливого или грубого слова! С симпатии к петербуржцам и началась, наверное, моя симпатия к городу, который до этого вызывал лишь вполне обычное, но слегка недоверчивое любопытство.
Пока я бродила по Фрунзенскому району, где мне предстояло поселиться на ближайшие десять дней, отметила, что местность вызывает отдаленную ассоциацию с уфимской Шакшой. Высотные серые дома, ощущение «рабочего» духа в мелькающих людях. Кажется, что здесь изо дня в день ничего не меняется. Так я и окрестила район «питерской Шакшой».
Мое знакомство с хозяйкой квартиры, бабулей Людмилой Николаевной, очень строгой, но радушной и заботливой дамой, началось с ее фразы:
«Я вас убить готова!»
Здесь следует заметить, что пока я искала нужный дом, я звонила хозяйке и просила меня встретить, но, как оказалось, ждала ее совсем не в том месте! Пришлось бабуле изрядно и безуспешно побегать в попытках отыскать потерявшуюся гостью. Поэтому подобная реакция нисколько не удивила, впрочем, бабуля довольно быстро сменила гнев на милость, показала мне комнату, и, наконец, я с наслаждением провалилась в сон.
* * *
Следует признать, что, готовясь к путешествию, четкого маршрута я не составляла. Не потому, что было все равно, а потому, что хотелось, чтобы ноги вели меня сами. Конечно, в определенные места вроде Петергофа я намеревалась попасть, но. в целом душа жаждала беспорядочного изучения Питера.
Итак, мой путь из «питерской Шак-ши» в исторический центр города начался. Перед путешествием я смотрела по карте в «Дубльгисе», что и где находится, запоминала какие-то отрезки, поэтому знала: мне нужно добраться до станции «Адмиралтейская».
Когда я спускалась на эскалаторе в подземку, стала наблюдать за людьми. Спуск довольно медленный (почему-то
навязчиво преследовала мысль, что так могла бы плыть по Лете ладья Харона). Люди, между тем, зачастую либо глазеют в свои гаджеты, либо торопливо пробегают мимо вниз по эскалатору, совсем редкие «экземпляры» читают книгу или газету. Примерно та же картина, когда проносишься в вагоне от станции к станции.
От «Адмиралтейской» я, повинуясь ногам, дошла до Дворцовой площади. Эрмитаж и Главный штаб, молодежь, восседающая посреди площади, кто на сумках, кто на голом камне, прочие туристы, снимающие себя на камеру. Долго задерживаться здесь не стала, пошла дальше. И вышла на Дворцовую набережную, а оттуда — на Стрелку Васильевского острова. Великолепие Невы опьянило меня сразу. Наверное, именно тогда, спускаясь ближе к реке, вдыхая речной воздух, я поняла, что уже сейчас, в этот самый момент, я очарована. Очарована уже навсегда.
Могу ли я описать свои эмоции словами? Вряд ли. Этот город, действительно, лучше увидеть один раз, чем услышать рассказы или прочитать статьи.
Конечно, мне захотелось прокатиться на «Метеоре» с экскурсией. Взяла билет на первый же попавшийся маршрут, «Забытые острова» называется. К слову, почему острова забытые, даже после экскурсии яснее не стало, но могу предположить, что имеется в виду забытые в историческом смысле — предыдущие названия, события, связанные с островами, архитекторы, строившие там особняки и проч.
Устроилась я на верхней открытой площадке, благо одета была тепло. Перечислять все увиденное — занятие муторное, поэтому отмечу лишь некоторые места. Наш маршрут пролегал мимо Вороньего острова (ныне там Ботанический сад, как выяснилось со слов экскурсовода), Черной речки (той самой, где стрелялся Пушкин), крейсера «Авроры», Каменного, Елагина, Крестовского и других островов.
Острова вдохновляли на желание погулять хотя бы на одном из них. Взяв себе на заметку эту мысль, я продолжала наслаждаться водной прогулкой. «Метеор» покачивался на волнах Финского залива, а я смотрела на чаек и в очередной раз радовалась тому, что я здесь. Обратный путь пролегал мимо острова Декабристов, Васильевского, Петровского и других. Совершенно продрогшая и счастливая, я покинула «Метеор». Далее отправилась пить кофе, но на этом прогулка не закончилась. Впереди еще был целый вечер.
Радостно шагала по Невскому проспекту, гуляла по набережной реки Мойки. Нашла ту самую Гороховую улицу (привет тебе, мой книжный друг Обломов!)
Под конец вечерней прогулки купила билет на экскурсию в Петергоф. Это тоже вышло само собой. Все случайности неслучайны. Уж до чего безвольно я собиралась сюда, а в итоге каждый шаг давался так естественно и легко! И такой вот легкой поступью я надеялась пройти еще немало путей...
В ансамбле парков и фонтанов. Елагин остров
И вот он, Петергоф! В программе — посещение Большого дворца и прогулка по парку. И здесь я снова была вынуждена вступить в схватку с собой: мое дотошное «я» требовало слушать экскурсовода и держаться группы; мое развязное «я» кричало всем существом: «Да брось ты! Давай сбежим и будем смотреть парк самостоятельно!» Как жаль, что дотошность одержала победу. Потерпев фиаско, развязность задремала, недовольно ворча.
В Большом дворце помимо нашей группы были и другие. Проходить через залы, когда впереди и позади тебя — толпы, занятие изнурительное, но это того стоило. Танцевальный и тронный залы, картины на потолке и шикарный коридор зеркал. Невольно представляешь себе эпизоды прошлого, слушая рассказы экскурсовода о Екатерине II и Петре I. Некоторые рассказы, связанные с Петром I, запомнились особенно. Его дубовый кабинет, его любовь к фонтанам (шум воды успокаивал царя) и даже небольшое здание на берегу Финского залива, где он так любил бывать, — все вызывало живой интерес.
По словам нашего гида, вечно занятый государь-реформатор не так уж много времени смог провести в Петергофе. В общей сложности (то есть, в сумме) примерно два года из всей жизни.
Прогулка по залитому солнцем парку показалась мне короткой.
Прошли мимо каскада «Шахматная гора»; узрели, как аллею (вполне такую невинную с виду!) навстречу друг другу пересекли бьющие неизвестно откуда струи воды, мелькнула радуга; посмотрели на необычные фонтаны: один из таких был задуман царем как шутка над вороватым гостем, если таковой мог случиться: некогда посреди самого обычного на вид закуточка со скамейкой стояло дерево с золотыми листьями, и гость, попытавшийся прибрать к рукам лист, непременно нарывался на бьющую струю воды. Отскочив же назад, к скамейке, гость получал порцию контрастного душа еще и сзади! Желающие с удовольствием пробежались вдоль скамейки под струями фонтана.
..Бесспорно то, что в Петергофе красиво.
...На следующий день решила побывать на Елагином острове, в парке Кирова. Цель была — попасть в Елагинский дворец. Так и не попала. Оказалось, дворец на реставрации. Но унывать не стала, бродила, любовалась природными красотами острова, фотографировала скульптуры...
После сумбурных воспоминаний о многолюдном Петергофе, здесь почувствовала тишину. Люди попадались редко, и я с удовольствием гуляла, вдыхая и впуская в себя осень.
Чуть позже я отправилась на поиски Мариинского театра. Призвала на помощь свой верный «компас» — «Дубльгис» и просто пошла с телефоном в руке по запутанной сети переулков. Параллельно, конечно, мысленно ругалась: всегда говорила себе, что не стану впадать в зависимость от Интернета и, в особенности, от Интернета в телефоне, а только и делаю, что постоянно к нему обращаюсь.
С другой стороны, здесь было уже не до принципов: старалась беречь время, в том числе, беречь его от пустых блужданий когда можно избежать их.
Театр я нашла. Перебегала переулки так легко и радостно, что даже согрелась. Прогулка пришлась по душе. Я наконец-то поняла молодых людей, которых ежедневно здесь наблюдаю: они довольно часто бегут куда-то. До этого момента недоумевала, зачем эта спешка, к чему?
Перебегая пешеходные переходы и спеша добраться до цели, ощущаешь биение жизни. Наверное, и все эти молодые люди так же спешат к назначенному месту... оттого и беготня!
К моему сожалению все «интереснос-ти», судя по афише Мариинского театра, намечались на октябрь. Разочарование длилось недолго: пошла в театральные кассы на Невском и взяла билет в Александ-ринский театр на гоголевского «Ревизора». Меня предупредили, что постановка современная. Теперь все мои ожидания были направлены в будущее: посмотреть постановку и узнать, какой он, питерский театр.
Конечно, один спектакль — это мало, чтобы составить цельное представление о местных актерах и режиссерах. Но даже слегка взглянуть порой достаточно.
Мои случайные наблюдения за людьми оставили некоторый след на страницах питерского дневника, который я вела, пока была в городе. Далее по тексту хочется привести некоторые из них.
Эпизод 1
Возле здания метро «Площадь восстания» перед поездкой в Петергоф ко мне подошла девушка. Я не расслышала ее обращения, но было и так ясно: меня просят о денежной помощи. Помотала головой: уж кому-кому, а не мне деньгами сорить. Девушка пошла дальше. Я следила за ней взглядом, память запечатлела ее такой: немного детское лицо, кеды на ногах и гетры (ноги в районе коленок — совсем голые! И это сейчас, в конце сентября.), полосатая туника, помятая куртка и грязный рюкзак.
Чуть позже я заприметила ее снова: вот она подходит к молодому человеку, что сидит на бордюре и читает рекламную газету. Длинные сальные волосы, кожанка, джинсы. Газета лежит на согнутых коленках, в руках — булка, от которой он отщипывает по кусочку. Девушка присаживается рядом с ним, говорит ему что-то, он отвечает, не отрываясь от чтения. Сама не знаю, почему взгляд так вцепился в этих ребят.
Эпизод 2
В метро. Точнее, в поезде. Напротив меня сидят две молодые девушки и женщина пожилого возраста. Рядом со мной — женщина с двумя детьми. Дети играют друг с другом, мальчуган заливается смехом.
У одной из девушек, что напротив, усталый вид; смотришь на нее — и кажется, что ей все надоело, что она измотана мыслями о неразрешимом вопросе. Девушка рядом с ней бодро пишет кому-то с телефона, используя два пальца. И до того быстро печатает, что пожилая дама рядом с ней в какой-то момент смотрит на это и, слегка качнув головой, улыбается, будто хочет сказать: «эвона чего творит-то!»
Дети, что рядом со мной, обеспокоенно пищат и дергают мать. Та обращается к молодым девушкам напротив: у одной из них выпали из кармана 50 рублей, лежат между ними. Девушка с телефоном проверяет карман, вторая смотрит на нее как бы говоря: «Да не-не, не мои, точно не мои!» девушка с телефоном улыбается ей, словно так же безмолвно отвечает: «И, правда, мои!»
Как все же занятно — видеть моменты разных жизней, наблюдать за незнакомыми людьми, улавливать множество лиц, эмоций, манер, движений...
Хождения по музеям
Посвятила день хождениям (так и хочется написать «по мукам») по музеям.
Перво-наперво побывала на Большой Морской, 47. Здесь находится дом-музей Набокова. Вход, кстати, бесплатный.
Музей интересен коллекцией бабочек (писатель был энтомологом, бабочки стали его страстью. Он рисовал их, подписывая книги самым близким людям, в частности, любил рисовать для жены), а так же переводными изданиями писателя (жаль, не полистаешь! Экспонаты есть экспонаты — все под стеклом).
В этом приятном и тихом по атмосфере месте я задержалась ненадолго: меня ожидало пешее путешествие на Васильевский остров. Там я надеялась посетить музей-институт Рерихов и музей современного искусства «Эрарта».
Пройти двадцать линий Васильевского острова — задача не из легких! Справилась.
Дом-институт Рерихов запомнился детской комнатой и залом, что посвящен храмостроительству.
Далее я бодро продолжила свой путь по линиям Васильевского. Безумно хотелось найти музей современного искусства «Эрарта».
Шла долго. С седьмой линии на двадцать девятую.
Верный «компас» в виде телефона направлял меня. Впрочем, улицы расположены таким образом, что заблудиться невозможно: везде указатели.
Придя в «Эрарту» обнаружила, что в здании пять этажей; два крыла с постоянной и временной экспозициями, имеется кафе и, к моему удовольствию, фотосъемка без вспышки разрешается.
Мне понравилось в концепции музея вот что: каждый экспонат имеет свое место. Например, «Тайная вечеря» в ее современном представлении (фигуры людей, сидящих за столом, скрывает ткань) расположена точно под окнами (затемненными!) на фоне темно-синей стены. Свет падает таким образом, что замираешь при взгляде на нее.
Повинуясь вечной непонятной мне самой мании, я искала взглядом мрачные работы. И нашла! Их было немного, но одна хорошо запомнилась. Называется «Будущее наступает». Только представьте: дом на абсолютно черном фоне, голые деревья. нет, это не изображение ночи, это что-то сродни апокалипсису.
Пришлась мне по душе аудиоинсталляция — произведение, которое было написано специально как звуковое сопровождение к определенным картинам. Картины эти висели здесь же и изображали разные события глазами современных художников. В основном это были трагические эпизоды — царь Грозный убивает своего сына, например.
Посетить «Эрарту» имело смысл, ведь взгляд современных художников на явления нынешней жизни и на исторические моменты интересен сам по себе.
Эпизод 3
Набережная реки Мойки.
Я стою у самой кромки и, как завороженная, смотрю. Смотрю и мне все больше кажется, что вот сейчас сделаю шаг и воды Мойки сомкнутся над моей головой. Река поглотит меня полностью... Отступаю на шаг назад и смотрю на дома, что напротив. Как же хорошо, когда некуда спешить и жизнь ощущается такой же спокойной, как эта река.