Спецпроект «Частного корреспондента»: публикация дневников Максима Мартемьянова, затеявшего и осуществившего безумное путешествие по постсоветскому пространству. В пятой серии дневников пограничный гороскоп, дурь из Чуйской долины и отдых по-киргизски.
Материал опубликован на портале "Частный корреспондент".
После того как на автовокзале в Алма-Ате мне пришлось отстегнуть 1000 тенге охраннику, угрожавшему задержать меня в Казахстане на неопределённый срок за фотографии пресловутой «частной собственности», мы вдвоём с Егором, но уже без Сергея (его свалил грипп, и другу пришлось улететь в Москву), отправились на маршрутке в Бишкек.
Дорогу периодически преграждали одинокие коровы и сухие кобылы. Горы становились всё меньше, а гаишников, останавливавших наш микроавтобус, чтобы проверить, всё ли в порядке с документами у туристов (в данном случае у нас), в надежде получить барыш, становилось всё больше.
В девять вечера мы остановились у казахской границы. Женщина в кабинке решала, выпускать меня из страны или нет, долго всматривалась в мой паспорт и наконец спросила:
— Ваш знак зодиака?
Я ответил, не совсем понимая, зачем ей это нужно.
— Очень много людей ездит через границу не по своим паспортам, — постарался разъяснить мне ситуацию наш загадочный попутчик, который, как я его ни расспрашивал, так и не назвал ни своего имени, ни рода занятий. — Когда погранцы сомневаются в том, кто на фотографии, они спрашивают знак зодиака. Часто люди себя выдают, тут же называя свой настоящий знак. На этом-то их и ловят.
От казахского поста нам пришлось пройти пешком до киргизкой границы местами по разваливающемуся мосту через реку Чу. В честь неё и была названа знаменитая Чуйская долина, занимающая часть Казахстана и Киргизии. Знаменита она тем, что это основное направление наркотрафика из Средней Азии в Россию. Когда мы ехали в Алма-Ату и остановились на станции Чу, наш проводник сказал, что если нужна «дурь», то нужно просто зайти на рынок к продавцам табака и сказать: «Дурь». Цена, обещал проводник, более чем приемлемая.
Если казахские пограничники придирались к мелочам, то киргизские просто просканировали паспорт и поставили штамп. Эта граница чем-то напоминала разделительную полосу между США и Мексикой, как её показывают в фильмах.
Из тихого казахского плоскогорья, засеянного злаками, мы перешли в приграничный городок, наполненный светом вывесок всевозможных кафе, магазинов и обменных пунктов. Играла музыка, по дорогам свободно разгуливали небольшие стада овец и коров, подгоняемые мальчишками-пастухами, и в душе теплилась надежда, что вот-вот выбегут парни в сомбреро и начнут стрелять по тортильям.
Дорога от границы до Бишкека была неосвещённая и местами ухабистая. В городе ситуация с освещением не сильно изменилась, а дороги стали лишь немногим лучше. По обочинам раскиданы грошовые кафе под полиэтиленовыми тентами, где прямо на полу сидят посетители, освещённые только тусклой лампочкой без плафона.
На автовокзале мы сели в такси.
— С нами ещё один поедет, для охраны, — сказал водитель, когда в машину за ним сел молодой человек, производивший впечатление в стельку пьяного.
Мы не возражали, но спросили, зачем это нужно.
— Для защиты. У нас участились случаи нападения на таксистов. Недавно один сел сзади водителя, сказал адрес где-то на окраине и на пустыре выстрелил в сиденье таксиста из обреза. Машины так угоняют. А другого нашего вызвал мужик в ресторан. Всю ночь гонял с места на место, а когда водитель заикнулся об оплате, тот вытащил ствол: «Жить хочешь?» — спросил. Конечно, хочет, все хотят. Когда водитель успевает о чём-нибудь таком оповестить по рации, диспетчер сразу же вызывает милицию, а все водилы, кто поблизости, едут на выручку.
Таксист высадил нас в кромешной тьме в посёлке Чон-Арык, где нас встретила каучсёрфер Джанат, которая выделила нам целую комнату в своём частном доме.
— Вы у меня уже не помню какие за месяц, — сказала девушка, угощая нас картошкой и чаем. — До вас были израильтяне, французы, поляки. А ещё пара: она японка, он испанец. Они из Токио на велосипедах в феврале выехали, а теперь в Индию уехали.
Сама Джанат в доле владеет турфирмой. Почему она не использует дом в коммерческих целях? Ведь это по её специальности.
— А зачем? Путёвки и так будут покупать. А так — почему людям не помочь?
Что касается путёвок, тут она оказалась права. Мы и сами не удержались от соблазна посетить озеро Иссык-Куль и вязли путёвку в пансионат «Керемет», где нам предоставили домик с общими удобствами на территории на три дня с питанием за 900 рублей за всё. Так мы познали, что значит отдых по-киргизски.
Большинство постояльцев были казахи из Алма-Аты и Караганды, а также группы из Кемерова, регулярно посещающие Киргизию. Мы валялись на пляже и гуляли по горам, наблюдая, как пастухи на лошадях перегоняют по ущельям скот.
На обратном пути в офисе у Джанат мы застали москвича Николая, который зашёл выпить чая с тортом.
— Потерял паспорт в горах. Я горный турист. Теперь за городом в палатке живу и с волокитой разбираюсь. Пришёл в посольство, рассказал ситуацию. Мне сказали, что надо подтвердить факт утраты. Поехал туда, где потерял, нашёл одного мента, а он, зараза, отказался подписывать справку. Поехал в другое место, там подписали.
Николай вернулся в посольство, и с него потребовали пятьдесят долларов за то, чтобы отправить факс в отделение милиции, в котором ему выдавали паспорт.
— Хорошо, что друзья ко мне приехали, а то бы я вообще и за этот факс не смог заплатить. Принёс нашим справку в пятницу, сказали, что в понедельник всё будет готово. Среда, а они так ничего и не дали. Родина! — усмехнувшись, заключил турист.
Мы оставили Николая дожидаться, когда откроется путь в Россию, а сами встали на распутье: в Ташкент или в Душанбе?
Автор: Максим Мартемьянов, "Частный корреспондент".
