О жизни и работе в культурной столице
Санкт-Петербург считается не только северной, но и культурной столицей России. Почему город получил такой статус, и чем из культурного наследия петербуржцы могут гордиться, Арюна Иванова по просьбе «Заповедника» узнавала у сотрудников известных музеев города. Катя Лисица, волонтёр, Центральный выставочный зал «Манеж»
Катя Лисица — волонтёр в Манеже.
Выставка «Современный Катар: искусство и фотография» знакомит посетителей с новейшей изобразительной традицией государства.
В Манеже нет ни смотрителей, ни экскурсоводов — посетителям помогают сориентироваться волонтёры, как Катя.
Гипсовые головы работы Абира Аль Кувари: «Сухая, суровая женщина», «Ночная ведьма» и «Дама-ослица».
Волонтёр должен уметь ответить на практические вопросы и рассказать о выставках.
Центральный выставочный зал «Манеж» — крупнейшее экспозиционное пространство в центре Петербурга.
Выставочный зал — современное пространство, расположенное в историческом здании полкового манежа императорской Конной гвардии.
Я родилась в Петербурге, и мама с самого детства говорила: «Катя, гордись, что ты здесь родилась». Это северная столица, это «окно в Европу», и почему бы не гордиться, если здесь столько всего интересного? В Питере ходишь по улицам и думаешь: «Боже, здесь когда-то ходил Пушкин!» Любуешься зданиями, вне зависимости от стиля архитектуры. Это тебя вдохновляет каждый раз на какие-то маленькие подвиги. Недавно я участвовала в съёмках фильма. Мы стояли на улице на холоде несколько часов, уже не чувствовали своих пальцев ни на руках, ни на ногах. Многие просили побыстрее закончить, а я села и подумала о том, как люди жили во время блокады? Этот подвиг людей меня вдохновляет. Стойкость людей — это символ нашего города. Не каждый город может гордиться таким величием духа. И второй символ города — это культурность людей. Здесь все развиваются, любят город и ценят жизнь. По сравнению с москвичами петербуржцы умеют жить! Сейчас я учусь на искусствоведа и работаю в Манеже. В Манеж приходят разные люди: кто-то приходит целенаправленно, кто-то случайно заглядывает, потому что ему нужно согреться после долгой прогулки по окрестностям. Они видят вывеску — «О, выставка, зайду!» Но точно могу сказать, что на одной выставке случайных людей не было. Это проект «Хранить вечно», посвящённый столетию превращения бывших пригородных императорских резиденций Гатчина, Павловск, Петергоф и Царское Село в общедоступные музеи. Проект был создан Большим драматическим театром, поэтому все посетители погружались в настоящий спектакль. Люди проходили через золотые кулисы в анфиладу, а Алиса Фрейндлих в записи на аудиогиде рассказывала историю девочки, которая жила в семье хранителей музея. Эта девочка видела, что происходит с экспонатами во время революции, во время блокады. У нас был бум посещения. Я стояла на выходе и видела, какие эмоции вызывает эта выставка. Люди выходили со слезами на глазах. Ко мне подошла бабушка, ей было 94 года. Она сказала: «Я жила в Ленинграде во время блокады. Я видела всё, но никогда бы не подумала, что когда-нибудь вспомню об этом, что заденут какие-то струнки, что я разрыдаюсь». Юлия Лукашевич, экскурсовод, Исаакиевский собор
Юлия Лукашевич — экскурсовод в Исаакиевском соборе.
Росписи Исаакиевского собора — уникальный пример синтеза архитектуры и живописи.
Площадь витража «Воскресший Христос» в алтарном окне Исаакиевского собора 28,5 кв. м.
Только в Исаакиевском соборе сохранилась коллекция русской монументальной религиозно-исторической живописи 1840-1850 годов.
Скульптура на дверях храма отлита из бронзы и покрыта декоративной патиной.
Высота Исаакиевского собора — 102 метра, из российских храмов выше только Храм Христа Спасителя в Москве.
Исаакиевский собор — архитектурный символ нашего города. Часто знатоки города не хотят, чтобы люди давали уменьшительные названия местам и зданиям. Величественно и правильно — Исаакиевский собор. Но даже поэты говорили «Исаакий». Это показывает, насколько он им близок. Сегодня, хотя мы окружены большими высотными зданиями, мы всё равно остаёмся под большим впечатлением от собора, от этих гранитных колонн, которые в портиках весят 114 тонн, от внутренней отделки — это что-то невероятное. В блокаду в стенах Исаакия хранились предметы искусства, привезённые из Пушкина, Царского Села, Гатчины. Стены здания выдерживали артобстрелы: их толщина варьируется от двух с половиной до пяти метров. Это было самое устойчивое здание Ленинграда. Даже в фильме «Балтийское небо», в сцене, где лётчика привозят в госпиталь с Ленинградского фронта, первое, что спрашивают у него другие раненые: «Исаакий стоит?» Вот что значит настоящий символ Петербурга. Во время экскурсий я слышу восхищение размерами здания, колоннами, отделкой, позолотой, как всё искусно сделано, какой размах. Например, в оформлении мозаики было использовано более 12 тысяч оттенков смальты, тогда как в то время в основном использовали 200 оттенков. Представляете? Никто не остаётся равнодушным к куполу собора. Он виден издалека, нам он кажется абсолютно европейским, а современники сравнивали его с митрой, с византийской роскошью. Но здесь достойно внимания всё: иконостас, большие двери с изображениями святых. Площадь этих дверей — 42 квадратных метра, и весят почти по десять тонн каждая, но благодаря шарико-подшипниковым механизмам они открываются легко. Люди сделали невозможное, чтобы мы гордились тем, что живём в этом городе. Осознают ли петербуржцы эту масштабность? Я думаю, что да. Сейчас я не вижу ничего подобного. Таких визуальных образов уже нет. Никто уже не сможет построить такие здания, как Исаакиевский собор, по одной простой причине: это связано с эпохой — со скоростью, с желанием получить быстрый результат. Я начала заниматься экскурсиями с 1998 года, а до этого училась. Получается, вся моя профессиональная деятельность связана с экскурсиями. Я всегда работала в Исаакиевском соборе, это уже 20 лет. Сложно что-то менять, когда всё хорошо. Мне нравится моя работа. Сохранять восторженное отношение к работе можно, если читать новый материал, иначе — нет. Хотя, возможно, я работаю так долго на одном месте, просто потому что я советский человек. Светлана Егорова, смотритель, музей Эрмитаж
Светлана Егорова — смотритель в Эрмитаже.
Произведения европейских скульпторов XIX века расположены в Галерее истории древней живописи.
Светлана устроилась работать в Эрмитаж, когда вышла на пенсию, хотя и раньше увлекалась искусством.
В «День эрмитажного кота» посетителям предлагали пройти квест и найти котов на картинах. Смотрители знают, где их искать.
Брошь с портретом кота Светланы — Анри Матисса Егорофф.
Скульптуры находятся не только внутри Эрмитажа, но и украшают его фасад.
«Красота спасёт мир» — это очень важное для меня высказывание. Сегодня специально проводится политика, чтобы люди могли постигать красоту, и я думаю, что это очень важно. В Эрмитаже поток туристов не иссякает никогда. Посетители приходят разные, с разными познаниями и стремлениями, а наша задача как сотрудников Эрмитажа — направить их в нужное русло. Они приходят и теряются: пять зданий, как попасть, куда пройти? А иногда задают самые неожиданные вопросы, например, могут спросить: «Где у вас Янтарная комната?» Или: «Скажите, пожалуйста, я посмотрел скульптуру, а на ней трещина, — каким составом она замазывается?» «А паркет у вас в таком состоянии с 18 века, или его реставрировали?» Или: «Какая высота потолка, и сколько весит люстра?» Людей интересует разное, и к нам как к смотрителям они обращаются с мыслью, что мы должны знать о каждом предмете, выставленном в зале. Сюда не устраиваются случайные люди. Это очень сложная работа, нужно быть психологом, уметь быстро ориентироваться. Наш руководитель Маргарита Анатольевна Астапина чувствует это. «Музейный смотритель — атлант Эрмитажа», — есть такие строчки в её стихах о музейных смотрителях. В Зимнем дворце моё любимое место — это Белый зал, который был создан специально к венчанию Александра II и Марии Александровны. Это Николай I сделал подарок своему сыну, будущему императору. Это зал, куда все идут обязательно, он невероятно красивый.
В нашем музее был разработан проект с котами. Первых котов завёз еще Петр I, а Елизавета Петровна узаконила их «работу», когда мыши начали подъедать произведения искусства. Екатерина Великая придала кошкам статус охранников картинных галерей. С 2009 года в Эрмитаже проводится День эрмитажного кота: приезжают волонтёры, проводятся выставки и так далее. А в этом году вышел буклет «Путешествие эрмитажного кота», где показаны все картины Эрмитажа, на которых есть коты. Я когда пришла сюда работать, с этого и начинала — искала котов на картинах. Мы очень любим котов. У меня тоже есть кот — Анри Матисс Егорофф. Это один из самых старых хранителей Эрмитажа. Живёт он у меня 14 лет. У него есть свой врач, свой дизайнер одежды.Я увлекаюсь искусством 18 лет, хотя у меня техническое образование. Я проработала на Гознаке в производстве спецбумаг 30 лет. И все близкие знали, что когда я закончу карьеру, начну работать смотрителем в музее. Но мне никто не верил, хотя я всегда хотела работать в сфере искусства, никогда не забрасывала это. Я хочу сказать, что каждый день, когда иду на работу, у меня вырастают крылья. Радуюсь, что иду в красоту. Я горжусь тем, что живя в Петербурге и работая в музее, можно посещать выставки, видеть громкие премьеры в театрах, знакомиться с поэтами и художниками лично. Те, у кого нет возможности узнавать что-то в своей повседневной жизни, могут смело заполнять пробелы. И посетитель, и смотритель — все должны постоянно развиваться. Это Санкт-Петербург! Екатерина Павлинова, экскурсовод, музей Фаберже
Екатерина Павлинова — экскурсовод в музее Фаберже.
Пасхальное яйцо «Ландыши», выполненное в стиле модерн, Николай II подарил на пасху своей супруге императрице Александре в 1898 году.
«Петушок» — одно из четырёх императорских яиц-часов.
Среди ювелирных произведений Фаберже особенно высоко ценились флоральные этюды. Цветок «Анютины глазки» — и стакан, и вода в нём изготовлены из горного хрусталя.
В Бежевом зале музея Фаберже представлена фарфоровая посуда времён конца Российской империи.
Пасхальное яйцо «Лавровое дерево» — подарок Императора Николая II матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, на Пасху 1911 года.
Готический зал, в котором выставлены иконы XVI– XX веков, оборудован в бывшем кабинете графа Шувалова.
Я работаю здесь почти с открытия. И сразу больше всего была поражена основной экспозицией музея — пасхальными яйцами Фаберже. Такую коллекцию я впервые увидела здесь. Практически все пасхальные шедевры были национализированы после Революции и проданы. Кроме десяти яиц, которые находятся в Кремле. В XX веке все эти предметы находились в частных собраниях, во второй половине прошлого века историей Фаберже заинтересовался американский бизнесмен Малькольм Форбс, и ему удалось собрать крупнейшую коллекцию пасхальных яиц. После его смерти коллекция была выставлена на аукцион и сейчас принадлежит фонду «Связь времен». Виктор Вексельберг выкупил всю коллекцию ещё до начала торгов. Сейчас у нас 13 предметов, девять из них принадлежали императорской семье. Всего в музее 11 залов и более 3000 экспонатов. Всё это — работы сотрудников фирмы Фаберже, а также многих других русских ювелирных мастеров, его современников. Люди приходят сюда, чтобы увидеть только знаменитые пасхальные яйца фирмы Фаберже, а остаются в восхищении в целом от коллекции, от вещей повседневного обихода императорского двора. Мой любимый вопрос, который мне задавали: «Так яйца какой же птицы делал Карл Фаберже?» А обычно спрашивают, из чего сделано, настоящие ли бриллианты, подлинные ли это яйца или копии, а оригиналы где-то спрятаны, и наконец, был ли Фаберже французом или русским. Он был русским, но с французскими корнями. И был большим патриотом России. Когда я начинала здесь работать — это был бесконечный восторг и радость. Во-первых, приятно находиться в такой красоте каждый день, во-вторых, всегда приятно наблюдать за реакцией людей, когда знакомишь их с историей ювелира и историей предметов, которые представлены в нашем собрании, — мало кто ожидает услышать такие трогательные истории из жизни императорской семьи. Мой любимый экспонат — портсигар, который подарила императрица Николаю II. Император был заядлым курильщиком и в качестве подарка часто получал портсигары. Но этот подарок особенный. Он сделан из пробкового дерева, которое никакого отношения к ювелирному искусству не имеет. Очень интересно, что это подарок императрицы императору: казалось бы, вещь не такая дорогая, простой материал, и не подобает императору, но это демонстрирует, какие простые отношения были в их семье. Мне нравятся фактура и цвет пробки, алмазные цветочки и акварельные портреты двух старших дочерей императора. Внутри выгравирована дарственная надпись: «На долгую память Нике». И подпись: «Алекс». Очень жалко, что ювелирное искусство сейчас не имеет такого размаха. Люди покупают золотые или серебряные украшения — но ни у кого не встретишь настольных золотых часов. Это во многом объясняет, почему Фаберже не смог возродить свою фирму за границей: начались сложные времена, и люди больше думали о сохранении жизни, чем о таких вычурных и дорогих подарках.
Понравилась статья? Ставьте лайк 👍 и подписывайтесь 🤝 на наш канал!
----
Читайте также:
----
Канал ФОМ(Фонд Общественное Мнение) про политику, социологию, науку, культуру, этнографию, здоровье и многое другое. Если у вас есть интересные темы для публикаций или истории, которыми вы хотели бы поделиться, то напишите нам об этом: hello@fom.ru