Продолжим разбор книги Докинза, которая все и не думает заканчиваться, меж тем аргументы в пользу ее несостоятельности валятся, как из рога изобилия. Мы уже успели вывести бессмысленность аргумента под названием "летающий чайник Расселла", который ни на одном уровне не способен послужить впечатляющей аналогией с божественным бытием. Но Докинз настаивает на логических доказательствах столь сильно, что из метафизики сразу же переходит в наступление на тех теологов, которые разумно хотят разграничить религию и науку. Для чего? Очевидно, чтобы Докинз и подобные ему не лезли с дилетантской базой аргументов в сферу, в которой нужно демонстрировать совершенно другой уровень компетенций. Впрочем, мы уже увидели, как Докинз делает это, совершенно не стесняясь своего неакадемического подхода и полной профанации теологического дискурса. Взглянем и на то, как он критикует аргумент разграничения религии и науки.
"Почему мы, ученые, не можем высказывать мнение о боге? И почему чайник Рассела или Летающее Макаронное Чудище не защищены от нашей критики подобным же образом? Ниже я собираюсь продемонстрировать, что Вселенная под управлением творца сильно отличалась бы от Вселенной без такого попечителя. Почему же этот вопрос не является научным? Гулд умеет выходить сухим из воды с неподражаемым искусством, что и продемонстрировал в одной из своих наименее удачных книг «Скалы вечные». В ней он ввел в оборот термин NOMA (от «nonoverlapping magisteria» — «разносуществующие круги»): Магистериум, или сфера влияния, науки охватывает эмпирическую область: из чего состоит Вселенная (факт) и почему она устроена таким образом (теория). В область религии входят вопросы всеобщего смысла и моральных ценностей. Эти области не перекрываются<...> Обращаясь к известному изречению, наука определяет век (возраст) скал, а религия — скалы веков; наука изучает строение горних высей, а религия — дорогу к ним. Звучит здорово, пока не начнешь размышлять поглубже. Что это, например, за вопросы всеобщего смысла, господствовать над которыми приглашают религию, а науке советуют почтительно снять шляпу и удалиться?" (стр. 32 - 33)
Ну что ж. Начнем, пожалуй, с менее ценного в этой главе - с вопросов смысла. Для полноты авторского взгляда на проблему приведу еще цитату.
"Часто повторяют избитую фразу (и, в отличие от многих избитых фраз, она неверна) о том, что наука отвечает на вопрос как, но только теология может ответить на вопрос почему. Но что же такое этот вопрос почему? Не каждое начинающееся с почему предложение в английском языке является правомерным вопросом. Почему единорог пустой? На некоторые вопросы отвечать бессмысленно. Какого цвета абстракция? Чем пахнет надежда? Не каждый грамматически правильно составленный вопрос имеет смысл и заслуживает серьезного внимания. И даже если вопрос — настоящий и наука не может на него ответить, это не означает, что религия сможет это сделать". (стр. 33)
Каково, а? Вопрос смысла для Докинза имеет не больше значения, чем вопрос пустотности единорога. Этот ход он делает не случайно - известно, что многие люди идут в религию именно за утешением и за поиском высшего смысла в жизни. Экзистенция человека - вопрос, поднимаемый не только в философии, но и в религии, даже первый из значимых протоэкзистенциалистов, философ Серен Кьеркегор, был христианином. Залезая на территорию экзистенциализма, Докинз со свойственным ему наплевательским отношением игнорирует то, как именно религия может ответить на вопрос о наличии жизненного смысла - просто потому, что на него отвечает религия. Поясню, что именно здесь кроется. Для величайшего ученого религия является настолько злостным врагом, что он даже готов закрыть глаза на ту помощь, которую религия может оказать людям в духовной нужде. Все-таки Бог нужен многим людям - для полноты ли, для избавления ли от страданий, для обретения ли высшей цели, для избавления от страха смерти. Человек смертен, человек страдает, и всякое утешение для него - очень важно. Бог нужен многим людям. Но Бог не нужен Докинзу. Настолько не нужен, что тот готов объявить сам поиск смысла пустым вопросом, вопросом без смысла, вопросом, который впору задавать лишь будучи безумным. Ответ религии несовершенен - именно поэтому, в конце концов, существует философский экзистенциализм. Но ответ Докинза еще хуже - потому что ответом там и не пахнет.
Однако, игнорируя вопросы всеобщего смысла, Докинз все же требует, чтобы науке все еще давали вмешиваться в эти вопросы наравне с религией. Хорошо бы для начала определиться, нужны эти вопросы, или же они ровным счетом ничего в себе не несут. Следом желательно определиться, что положительного в решение этих вопросов принесет вмешательство ученых. Несомненно, рассуждать и дискутировать о вопросах религии может любой. Докинз даже вон книжки об этом пишет. Однако не любой в такой дискуссии может показаться компетентным. И свою некомпетентность Докинз демонстрирует едва ли не постоянно. Он даже несет ее с гордостью, как вымпел - ведь именно он произнес сакраментальное "зачем разбираться в лепреконологии, чтобы перестать верить в лепреконов". Хотя бы затем, чтобы не нагло подтасовывать аргументы (вспоминаем историю с пантеизмом) и не формировать у своего читателя ощущение постоянного обмана. Ведь если это все же "лепреконология" - стоит ли большого труда развалить ее? Похоже, все еще не только голуби играют в шахматы. Но это уже повторение одного и того же.
Именно вопросы компетенции есть то, что помимо экзистенциальной проблемы разделяет науку и религию. Все же институт теологии появился не вчера, и за сотни лет эта тема проросла книгами, рассуждениями, диспутами. Их великое множество - ведь даже философия очень много лет подчинялась теологии. Я уже говорил об этом, но Докинз продолжает напирать на отсутствие компетенций у религиозных деятелей в вопросах смысла. Предложи же лучшее решение, о, великий ученый! Предложи что-то лучшее, чем отрицание человеческой нужды в утешениях. Что-то лучшее, чем дилетантский нигилизм. Интересно, как бы Докинз реагировал, если бы, скажем, я пришел в биологию с такой повесткой. Я бы заявил, что биология некомпетентна в вопросах миропонимания, что она не отвечает ключевым требованиям экзистенциализма, и поэтому ее необходимо запретить. Наверное, ученые-биологи посмеялись бы надо мной, и заявили бы, что биология не занимается вопросами смысла и не обязана соответствовать привнесенным мной извне критериям. Так почему же никто не смеется над Докинзом? Почему этот дилетантизм обзаводится такой армией поклонников. Как, в конце концов, ученому с именем пристает так дискредитировать саму суть научного метода? Ведь если наука так манкирует определениями, фактами и игнорирует все, что расходится с ее повесткой, то чем она отличается от самой дешевой софистики?
Впрочем, один Докинз еще не вся наука. И, раз уж он так против разносуществующих кругов, может и стоит оставить общими вопросы науки и религии. Пусть самые упертые креационисты пишут столь же дилетантские сочинения и обличают бессмысленность биологии, науки и научного дискурса. Пусть сторонники этих воинов правды так же лезут в мозги других людей своими немытыми руками и провозглашают свою победу на основании самых нелепых аргументов. Да будет так, раз того хочет Докинз. Тогда теологический и научный дискурсы превратятся в помойку, где будет господствовать только засилье нелепости и демагогии. Иного не стоит ждать, ведь реакция порождает адекватную ей контрреакцию. Я допускаю, что именно засилье креационистов само по себе послужило причиной столь яростной реакции Докинза на религиозный бум. Но повод ли это оставаться столь же невежественным и решать вопросы, которые находятся вне компетенции науки? Существует ли вообще повод для некомпетентности? Подозреваю, что нет. Но, к сожалению, некоторым людям позволено быть авторитетами даже несмотря на абсолютное нежелание видеть что-то кроме собственной повестки. И так продолжается бой.