Спецпроект «Частного корреспондента»: публикация дневников Максима Мартемьянова, затеявшего и осуществившего безумное путешествие по постсоветскому пространству. В четвёртой части Максим знакомится с обычаями жизни в Алма-Ате, удивляется казахским тизерам и выясняет, почему то, что написано в Караганде, не всегда могут понять в Астане.
Материал опубликован на портале "Частный корреспондент".
При въезде на вокзал Алма-Ата — 1 Сергей Степанович, наш сосед по плацкарту, предупреждал:
— Когда поезд остановится, в вагон могут войти якобы полицейские. Зачастую эти люди вообще никакого отношения к органам не имеют ― это бандиты. Они любят молодых русских разводить. Сразу же звоните в консульство.
Случилось именно так, как предупреждал мужчина. Стоило поезду остановиться, как перед нами предстали двое здоровенных лысых толстяков, представившихся сотрудниками криминальной полиции. Они потребовали предъявить паспорта, развернув красную корочку, на которой фотография была неразличима.
— Оружие, наркотики? — с надеждой в голосе спросил один из них.
— Пили? — спросил другой.
На столе стояла недопитая бутылка пива, и мы дружно ответили, что не пили. Хотя какое это отношение имеет к криминальной полиции ― не понятно.
Проверив наши документы, с которыми всё было в полном порядке, мужики потеряли к нам интерес и, швырнув на полку паспорта, пошли дальше по вагонам, а мы отправились на квартиру к знакомым, которые согласились нас приютить на пару дней.
Оказавшись в Алма-Ате, сложно поверить, что ты в другой стране. Те же панельные дома, разве что с добавлением восточных мотивов, те же люди, говорящие преимущественно по-русски. Возможно, именно поэтому разрез глаз при знакомстве с человеком замечаешь в самую последнюю очередь. В центре города — Аллея Героев, как и в большинстве российских городов.
Смущают только великолепные снежные горы и транспаранты, где изображён президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, претендующий, кажется, на статус Туркменбаши. Примером могут служить постоянные проблемы с ЖЖ в Казахстане. Его то блокируют, то снова делают доступ свободным.
По городу развешаны сотни плакатов и растяжек над проезжими частями с цитатами президента. Подпись Назарбаева иногда можно увидеть и вырезанную на постаменте какого-нибудь памятника, а на центральной площади установлена бронзовая книга с отпечатком его руки. Книгу, кстати, не так давно похитили, но по особым приметам ладони (которая изображена на каждой банкноте тенге) очень скоро обнаружили. Многие казахи подшучивают над президентом. А иногда он и сам не прочь пошутить.
Из местных достопримечательностей мы посетили арку, служащую входом в парк Президента, пока недостроенный. Арка и вправду стоит того, чтобы на неё взглянуть. Грандиозное сооружение с более чем сорока колоннами на фоне гор. Только вот колонны и, более чем уверен, вся верхняя часть — это листы гипсокартона, усыпанного мелкими белыми камушками, на металлическом каркасе. Своеобразный тизер получается ― заманиловка для ещё не существующего парка.
Самовозвеличивание правителя вполне в азиатском духе. Зато современная молодёжь Алма-Аты от этого далека. В городе мы встретились с подругами нашего приятеля. Четыре двоюродные сестры пригласили нас в кафе, где мы любовались горами и вкушали национальные блюда. Девушки оказались уникальными. Дело в том, что в Казахстане с древности существует понятие жуз (что-то вроде каст в Индии), дошедшее и до наших дней. Сёстры же не принадлежали ни к одному из классов. Существует три жуза: старший, средний и младший. В современном Казахстане почти все руководящие должности занимают представители первых двух жузов, а к младшему относятся военные, рабочие и крестьяне.
Так было в древности, так, за редким исключением, осталось и сейчас. Хотя изначально деление на жузы было чисто географическим. Старший жуз занимал юго-восточные территории с самым мягким климатом, средний располагался в центральных и северных степях, а самые неблагоприятные земли (пустыни запада) отошли младшему жузу. Принадлежность к любому из трех классов и роду передаётся по мужской линии.
Отец старшей из сестёр, Адины, принадлежит к роду Сунак ― потомки арабов-мусульман, распространявших в Средней Азии науки. Вторая сестра похвалилась чистой кровью рода Кожа и сказала, что в её семье старшие считают себя не казахами, а правнуками арабов-миссионеров. Айка также принадлежала к Кожа, а самая молчаливая из сестёр, Аида, и вовсе оказалась чингизидом (потомком внуков Чингисхана).
— У нас некоторые старшие повёрнуты на традициях, — говорит Адина. — Они не понимают, что мир уже другой. Меня в 18 лет хотели выдать за двоюродного брата. Вроде бы в шутку, но могли ведь.
Девушки сходятся на том, что замуж они не хотят выходить за казаха, тем более за родственника.
— Вы что, — вспылила моя подруга Жанель, казашка из Москвы, которая присоединилась к нам в кафе, — нас и так мало, а вы не хотите за казахов.
Странно было слышать подобное от московской девушки, но вполне нормально от представителя старшего жуза, чей отец ратует за возрождение традиций.
Сейчас многие знатные рода в Казахстане пытаются восстановить эти утраченные при советской власти традиции. Иногда это, по словам девушек, переходит в фанатизм, как, например, женить двоюродных братьев и сестёр. Однако что касается браков между более дальними родственниками, то сёстры вовсе не против того, чтобы женить своих детей. Правда, официальная власть запрещает родственные браки до седьмого колена.
Но что действительно раздражает большинство образованных казахов, так это то, как преобразуется язык.
— То, что написано в Караганде, не всегда могут понять в Астане, — делилась со мной Дана, закончившая юрфак. — Язык извращают. Те, кто думают, что знают язык, искажают слова и придумывают новые.
— Лично я не могу донести свою мысль на казахском так, как сделала бы это на русском, — призналась Адина.
Что до нас, то нам настала пора нести свою мысль и тело в Киргизию. Вечером мы уехали в Бишкек.
Автор: Максим Мартемьянов, "Частный корреспондент".
