О смерть! Я — твой. Повсюду вижу
Одну тебя, — и ненавижу
Очарования земли.
Филолог-славист, профессор Мюнхенского и Венского университетов Оге Ханзен-Леве охарактеризовал поэтическое наследие русского поэта-символиста Фёдора Сологуба (настоящее имя Фёдор Кузьмич Тете́рников) как танато-поэзию, то есть поэзию смерти.
Что такое танато? По-гречески thanatos (Θάνατος) – это смерть. Так называют и древнегреческого бога смерти – сына богини Нюкты (олицетворение ночной темноты) и Эреба (вечный мрак).
Сологуб один из наиболее значительных русских поэтов-символистов, поэзия которого открывает "внутренний мир личности, которая отъединена от мира, не верит в целесообразность истории, видит нелепость и абсурдность всех человеческих целеполаганий и в то же время тонко чувствует многогранность жизни, верит в бессмертие души (иногда отрицает и это), ценит добрые, милосердные духовные движения человека к человеку, так как законы жизни грубы и жестоки" (С. Кузьмина). Мотив смерти – один из центральных в его поэзии, он проходит через все творчество Сологуба и становится устойчивым.
И цвет очей его увял,
И радость жизни улетела,
И тяжкий холод оковал
Его стремительное тело.
И тает жизнь его, как дым.
В тоске бездейственно-унылой
Живёт он, бледный нелюдим,
И только ждёт он смерти милой.
Стоит отметить, что и для прозы Сологубы характерны танатологические концовки: значительная часть его рассказов оканчивается смертью кого-либо из героев – самоубийством ("Голодный блеск", 1907), убийством ("Рождественский мальчик", 1905) или фантастическими смертями ("Смерть по объявлению", 1907).
Суицидальные мотивы творчества Сологуба объясняются его пониманием смерти как блаженного избавления от тягот обычной земной жизни. Лирический герой поэзии Сологуба смерти не боится, а в какой-то степени даже призывает ее.
Себе я покупаю смерть,
Как покупают апельсины.
Вон там, во глубине долины,
Моя уже таится смерть.
Желта, худа она, как жердь,
И вся из малярийной глины, —
Покорно выбираю смерть,
Как выбирают апельсины.
Смерть становится для героя блаженной, желанной, "подругой":
Подруга смерть, не замедляй,
Разрушь порочную природу,
И мне опять мою свободу
Для созидания отдай.
Откуда вообще могут возникнуть подобные идеи? Вполне вероятно, они восходят к традиционному для символистов пониманию мира, который необходимо преобразить искусством, красотой и самой волей художника. В определенный момент у поэта может возникнуть представление о "дьявольском" мире, который не получается преобразить. Здесь может быть один выход – уйти из этого мира в иной – созданный своей фантазией. Так смерть, дающая свободу от тягот жизни, становится "блаженной".
Интересно мнение современников о танатологических мотивах Сологуба. Вот, например, что написал младосимволист Андрей Белый в критическом обозрении сборника рассказов "Истлевающие личины":
Он певец смерти: но он воспевает смерть всею нежностью молитвы, всем жаром страсти; он говорит о смерти, как страстно влюбленный о возлюбленной. И в то же время его нельзя назвать демонистом, потому что в нем грусть примирения со смертью; мудрым шепотом своим он точно повествует о всепрощении и смирении перед тайной небытия, перед ее алтарем возжигает красный огонь свободы.
Более критично отозвался о Сологубе Николай Гумилев:
Сила Сологуба, как поэта, в том, что он был и остался единственным последовательным декадентом. Все, ранящее больное сознание, удалено из его стихов; его образы минутны и исчезают, оставляя после себя чуть слышную мелодию, может быть, только аромат. Для этого он изображает вещи не такими, какими их видит, и больше всего любит «то, чего на свете нет». Его муза — «ангел снов невиденных на путях неиденных», который, как рыцарский щит с гербом, держит в руках «книгу непрочтенную с тайной запрещенною». И, конечно, больше всего он говорит о смерти, этот, очевидно ни разу не умиравший, хотя любящий утверждать противное, великий поэт-мистификатор
Умер Федор Сологуб, певец смерти, от продолжительной болезни 5 декабря 1927 года в Ленинграде. Остается надеяться, что в смерти он действительно нашел упокоение от тягот земной жизни.
