В нашем городе во Дворце Спорта была традиция — каждое лето ездить на сборы всеми секциями в глухомань около заброшенной деревни. Там разбивался палаточный лагерь, имелось футбольное поле, волейбольные площадки, и все это на фоне бодрого таежного воздуха.
Сама деревня( большая — в ней было несколько десятков дворов) была на другом от лагеря берегу через проходимую вброд в нескольких местах речку. Нас, 12 — 13-летних пацанов манила эта деревня неимоверно. Вот ,например, ночью после отбоя собрались мы малым отрядом самых смелых и перешли эту речку с целью изучить деревню. Исследовав с фонариками пару домов и не найдя ничего, кроме остатков разрушенного деревенского быта, зашли мы в дом, из которого вылетели позже на всех парах…
Внешне он не отличался от других домов ничем — вполне еще бодрые такие стенки, потолок, покосившиеся двери, какая-то мебель, которую давние хозяева не посчитали нужным вывезти , кухонная утварь, книги, вещи… А вот на столе мы отыскали стопку старых черно-белых фотографий. Они лежали изображением кверху, были почти одинакового формата, но изготовлены были в разное время, и каждая имела надпись, сделанную фиолетовыми чернилами схожим почерком на оборотной стороне. Изображали они все 1-го и того же человека в разные моменты его биографии по мерке старения. Звали этого человека удивительно — Купа. Имя это было или прозвище — не знаю. Все надписи представляли собой обыкновенные предложения и не содержали дат.
Мы столпились вокруг стола, подсвечивая себе фонариками, и начали разглядывать фотографии. Началось все банально — с изображения младенца мужского пола в старомодной кровати. Надпись на обороте гласила: " Купа родился ". Далее ребенок, окрепнув, встал на ноги и сделал первые шаги. Надпись на обороте свидетельствовала: " Купа пошел ". Купа рос, вот он качается на качелях, идет в школу, катается на велосипеде… Неизвестный Купин биограф жадно комментирует все Купины действия: " Купа подрос ", " Купа уходит в армию ", " Купа дембель, устраивается на работу, покупает мотоцикл " … Никаких Купиных родственников или там товарищей на фото нет — каждый раз Купа, уже превратившийся на фото во зрелого худощавого мужика с щетиной, запечатлен на фото один, на лице практически никаких чувств. Лишь следы старения. Купа там, Купа сям, Купа гуляет, Купа стоит в комнате и пристально смотрит в объектив… Внезапно нам стало ясно, что это тот самый стол и та самая комната, в которой мы глядим Купины фотографии и читаем надписи. Стало дико страшно, тем более что оставались последние фотографии… На них Купа стал выглядеть неприятно, под глазами появились синяки, щеки впали, но все так же остались покрыты неопрятной щетиной. Последняя фотка все же оказалась неожиданной. На ней в центре той же комнаты и, возможно, на том же самом столе стоял гроб, а в нем покоился с не полностью прикрытыми глазами жуткий Купа. Надпись на обороте фото подтвердила: " Купа мертв " …
Ясное дело, что желание находиться в Купином доме, где по странной причине остались кем-то аккуратно разложенные по шагам Купиной жизни фотографии, потихоньку пропадало. Но убежать сразу вот так, конечно же, было " не по-пацански ". Кто-то отыскал ручку люка, ведущего в подвал и предложил сдвинуть ее и посмотреть, что там есть. Мы с радостью уцепились за эту возможность сменить тяжелое молчание на хоть какую-нибудь активность и рванулись поднимать этот люк. Люк оказался чрезвычайно тяжел. Когда мы все-таки подняли его, кто то посветил фонариком вовнутрь…
Все одновременно заорали от кошмара и бросились из дома прочь со всех ног. Мы бегали по темной пустой деревне и кричали . Речку мы перемахнули, не заметив даже, попали ли на брод или нет.
Там, в подвале, луч фонаря высветил гроб. Я до сих пор убежден, что в гробу лежал Купа. Кто он был такой — даже не хочу знать.
Понравилась история? Подписывайтесь и ставьте лайки,я очень старалась для вас.
До новых страшных историй.