, или почему детсад на улице Лизы Чайкиной в Великих Луках оказался в осаде
Решить проблему, отгородившись от нее – чего проще? Так поступали в России на протяжении веков. Заборы в детских садах и школах, с недавнего времени обязательные; заборы, прикрывающие деревенские дворы и добро; бетонные полусферы-надолбы, ограждающие дворы от посягательств чужих парковщиков; военные «времен» Великой Отечественной. «Страна заборов», в которую понемногу превращается современная Россия, разделяет людей, а иногда – даже убивает.
Озаборенные граждане
В больших городах взяли за основу европейские «клоузы» (от английского “close” – закрытый, близкий): строят микрорайон, в котором есть все и, в принципе, можно даже не выходить за его пределы всю жизнь. Разве что ИНН получить да пожениться. И эти клоузы огораживаются высокими заборами, обычно коваными: через них все видно, внутрь пробраться сложно, и декоративный элемент присутствует. Все это снабжается электронными замками, воротами, видеокамерами и мускулистыми консьержами. У нас прижилась американская система gated communities.
Более бедные дома фантазируют кто во что горазд, вплоть до натягивания проволоки между ржавыми трубами. Например, в доме 19 по Октябрьскому проспекту в Пскове ворота перегородили арку. Как сказали жильцы: «Чтоб не шастали». Но ирония судьбы в том, что дом имеет форму буквы «Г», и кому надо, тот попросту обойдет арку, это займет три лишних минуты. Но если, по нелепой случайности, со стороны кинотеатра «Смена» кто-то заблокирует дорогу, то скорой или пожарной придется вертеться добрых минут 10, чтобы попасть к месту назначения. Сакральный смысл металлического арочного монстра остался не узнанным.
Забор – это сообщение об ошибке, признание чьего-то провала. Не вышло установить тротуарную плитку для незрячих, не получилось ограничить трафик движения, руки не тем местом вставлены у кого-то из проектировщиков и пришлось срочно затыкать дыру в проекте поликлиники. Или просто архитектор был очень ленив, и не стал вдаваться в технологию использования естественных преград: скамеек, деревьев, камней. Но чаще всего абстрактной Вере Маркеловне из 164 квартиры кажется, что под ее окном шумят подростки. И вот уже двор ощетинился забором. Да что говорить, если в России на каждом кладбище, у каждой могилки есть своя оградка: забор, стена, граница, не суйся, посторонним вход воспрещен!
Порой кажется, что не заборы строятся вокруг городов, а наоборот – города вокруг заборов. Этакая тюремная эстетика, островок спокойствия долгой отсидки в море неопределенностей жизни. В Москве, к слову сказать, в 2017 году началась «заборная революция». Снесли даже ограждения клумб и палисадников. И знаете, что? Ощущение непрерывной игры в Фоллаут или другую постапокалиптическую компьютерную игру исчезло. Вместо металлического уродства – свободное пространство, дворы московские будто вздохнули полной грудью. Потом заборы начали убирать с улиц, оставили только функционально необходимые и исторические. И еще те, которые были понаставлены жильцами многоквартирных домов на их частной территории.
"Изначально сама территория должна быть спланирована таким образом, чтобы членение пространства на общественные и частные зоны, на двор, улицу, парк и так далее читалось без всякой дополнительной навигации. В противном случае возникают всякие рудименты вроде заборов", — сказал главный архитектор Москвы тов. Кузнецов, подчеркнув, что забор это признак нездоровой среды, и в идеальном дворе его быть не должно. Пока же их количество в Москве просто "зашкаливает", и если сравнить километраж заборов в Москве с европейскими городами с квартальной системой, теми же Берлином, Парижем, Барселоной, то в Москве он в разы выше. Но справились же.
«И ходют, и ходют! Только грязь носют» (с) Станислав Никулин
Пока столица, пережившая «заборную» болезнь, приводит себя в порядок, в Великих Луках разгораются заборные войны. На улице Лизы Чайкиной, в доме №23 находится медучреждение «Медтайм». Туда приезжают клиенты не только из Великих Лук, но и из районов. Машины занимают все парковочные места, и жители, конечно, возмущены. На общем собрании «чайкинцы» из домов 23 и 27 решили, что пора бороться с беспределом и огородили двор автоматическими воротами с домофоном. 14 января работы были окончательно завершены, калитки для прохода закрыты. И все бы ничего, но во дворе дома №23 находится… детский сад №11.
Отрезаны от двора оказались не только клиенты поликлиники, но и родители с детьми. Чтобы попасть в детский сад, им приходится делать крюк и заходить с улицы Сибирцева. Многие – на машинах, и приходится сначала искать место для парковки, потом идти с маленьким ребенком по дворам, сугробам, лужам, а потом – возвращаться обратно. Как жильцы мотивировали свое поведение? Очень просто: «Нечего по нашему огороду здесь ходить». На этот случай, правда, придуманы сервитуты. Но обычно люди предпочитают договариваться, чем годами судиться. В Великих Луках – не тот случай.
Ольга Болдышева, мама двухгодовалого ребенка, водит дитя в сад №11 и, конечно, заинтересована в том, чтобы добираться до садика быстро и без квестов в стиле: «Найди калитку в железном лабиринте». Несколько дней назад прямо у этой самой калитки и вспыхнул конфликт: родители требовали открыть калитку, жительница одного из домов кричала, что вызовет полицию. Видимо, чтобы та заарестовала родителей вместе с малышами. Помните, мы писали об абстрактной «Вере Маркеловне»? Вот это тот самый случай.
Но еще до скандала, в конце ноября 2018 года, Ольга Болдышева написала от лица родителей письмо губернатору Псковской области Михаилу Ведерникову. Оно было перенаправлено в прокуратуру, и уже прокурорские решили: все законно, есть другой проход – по нему и ходите. «Чайкинцы» обрадовались: «Ножками своими, ножками ходите, мамаши, нечего тут разъезжать!»
Согласитесь, ситуация некрасивая: и отношение ревнителей заборов к родителям детей, и попытки запугать и унизить их, и совершенное безразличие к тем же детям в принципе. Чужие же.
- Можно изначально цивилизованно было решить вопрос с детским садом, - говорит Ольга Болдышева. - Учитывая даже тот момент, что проект дома был сделан с учетом пожарного въезда к детскому саду (дом в виде буквы «П»), но вместо этого пожарного въезда со стороны Лизы Чайкиной за забором устроена просто парковка для машин жильцов.
Можно сделать родителям ключи от домофона, чтобы пройти к садику, можно оставлять калитку открытой на время работы садика с 7.00-19.00, если им так мешают дети, то можно было оставить прямой проход пожарный напрямую к саду, а по бокам отгородиться от всех, хоть сетку сверху установить. Вариантов масса, но никто на встречу не идёт абсолютно, плевать они хотели на детей и на садик в целом с их родителями, и персоналом. Вот жду теперь, когда смогу посмотреть документы проверки.
Вот такая у нас история печальная. Которая, надеюсь все таки решится благополучно.
Цивилизованное решение
Чтобы машины не ездили по двору, достаточно сделать высокий бордюр или поставить столбики с цепью. Решения простейшие, но обязательно нужен был звериный забор. Это не уникальный случай: в Новосибирске в 2016 году родители лазали с детьми через забор в детский сад; в Новочеркасске в микрорайоне Соцгород загородили проход к детскому саду №29; похожие ситуации происходили в Москве, Туле, Санкт-Петербурге.
«Мда, ребята, с таким отношением друг к другу мы никогда не станем цивилизованной страной» - комментирует анонимный пользователь случай в Новочеркасске. Брис Грозовский, креативный директор Фонда Егора Гайдара в интервью Радио Свобода сказал: «[В России] Нет другого способа защитить свою собственность. Интересно, что при помощи заборов можно не только защищать свою собственность, но и захватывать чужую. Все дачники с большим опытом знают, что такое бывает: «Он перенес забор на 20 сантиметров (а то и на 32) в мою сторону».
Ни в одной цивилизованной стране нет такого количества заборов, нет таких монументальных оград. В Скандинавии не запирают двери вообще. Интересно, как можно реагировать на общество, в котором каждая маленькая группочка огородилась забором и посверкивает оттуда злыми глазами?
Борис Грозовский: «Это страшное недоверие людей друг к другу. С одной стороны, ощущение превосходства – "мой двор лучше, чем соседний" – может быть, там трава зеленее, поливается чаще, клумба какая-нибудь, и вдруг зайдет кто-то не тот, вдруг будут пить водку на детской площадке, испортят горку… Абсолютное недоверие людей друг к другу и попытка защититься от чужаков».
Это – нечеловеческое отношение. Это взаимоотношения врагов, даже если враг – воображаемый. Забор – это какая-то паранойя собственничества, паническая неостановимая атака, боязнь войны всех против всех. И поскольку феномен это больше психологический, чем архитектурный, то решать его с помощью психологии нельзя. Представьте себе насмерть перепуганного человека, которому постоянно кажется, что в его окно на кухне по ночам воры лезут. Никогда и ни за что он не откроет даже форточку, и вы его не уговорите.
А вот с законодательной точки зрения прекратить заборное безумие – возможно. Особенно, если подключится архитектура, комитет здравоохранения, МЧС и Госпожинспекция. С доказательствами, что нарушаются правила проходов и проездов, и что в случае массовой эвакуации забор станет причиной гибели людей.
Но главную роль, и не номинальную, должны играть урбанисты: ведь живая городская ткань режется заборами на лоскуты! Урбанисты должны помочь избыть этот замшелый страх друг друга, создать моду на открытые пространства, донести до людей, что заборы ограждают их от самых безобидных членов общества, а настоящий криминал с легкостью преодолеет любые физические преграды.
И, самое главное, давайте для начала просто посчитаем: сколько километров заборов в наших городах. Сколько материалов и денег потрачено на них? Давайте составим реестр заборов и ужаснемся. А там, быть может, что-то изменится и в сознании.
Фото из открытых источников, а также предоставлены Ольгой Болдышевой И Аркадием Гершманом