Почти у каждого человека (в особенности, мужчины) есть навязчивая идея. Король английский Генрих VIII долго… очень долго грезил о наследнике. Ради воплощения его мечты одна женщина лишилась здоровья и статуса, другая – жизни, а держава свернула с пути праведного и погрузилась в пучину религиозных разногласий. Третья жена сумела-таки подарить Генриху долгожданного сына, после чего тоже умерла. Правда, виновником был уже не король, а послеродовая инфекция, но речь не об этом…
Эдуард, по свидетельствам современников, был не только весьма учен, но и довольно умен, трудолюбив и рассудителен. Словом, ходячая мечта, а не принц. В 1547 году Генрих VIII умер, и через месяц его малолетний наследник стал королем Эдуардом VI. Регенты были, конечно, один другого краше, но в списках претендентов на корону не значились, в связи с чем у Эдуарда были хорошие шансы благополучно достичь совершеннолетия. Ничто не предвещало, как вдруг в январе 1553 года 15-летний подросток заболел. Поначалу вроде как несерьезно. Однако он был чувак предусмотрительный, и не поленился собственноручно составить «Распоряжение о престолонаследии».
– Нафига ему понадобилось мутить какие-то сложности? – спросите вы. – Берется ближайший кровный родственник, и все дела.
А вот и нет. Даже просвещенный житель XXI столетия начинает срать кирпичами, когда кто-то наступает на хвост его убеждениям. А Эдуард был убежденным протестантом. Для него вопрос о количестве святых таинств, допустимость использования религиозных фетишей и прочая теологическая муть имели сакральную важность. И сама мысль о том, что после его смерти корона достанется идейному врагу, повергала короля в священный ужас.
Так вот: с мальчиками у Тюдоров всегда было плохо, точнее говоря – Эдуард был последним мужским представителем династии. В случае его смерти теоретически да: наследницей становилась сначала старшая сестра – Мария; за ней средняя – Елизавета. Но. У Марии был дисквалифицирующий порок – вероисповедание, а с Елизаветы подозрений в незаконнорожденности пока никто не снимал. Далее шло потомство сестер покойного Генриха VIII – Маргариты и Марии. Шотландские внуки и внучки Маргариты все сплошь были католиками, потому тоже исключались. Оставалась Мария, то есть ее старшая дочь – Фрэнсис. Но Фрэнсис уже вышла из фертильного возраста, а сыновей у нее тоже не было. Зато имелось три дочери от брака с Генри Греем: Джейн, Катерина и Мария, прилежно воспитанные в новой вере. Из них две сравнительно здоровые в том смысле, что в перспективе могли родить сыновей. Тут слабеющий взор Эдуарда и обратился на Джейн Грей… не как на наследницу трона, а как на агрегат для воспроизводства. Состояние Эдуарда продолжало ухудшаться, вскоре стало ясно, что он уже не жилец, и у регента – Джона Дадли созрел коварный план…
Неизвестно, как у него получилось заставить умирающего Эдуарда подписать новую редакцию завещания, где «Мужское потомство Джейн Грей» было заменено на «Джейн Грей и ее мужское потомство», но получилось. 21 мая 1553 семнадцатилетнего сына Джона Дадли – Гилфорда, женили на пятнадцатилетней Джейн. Но, чтобы документ о престолонаследии обрел законную силу, одной подписи короля было недостаточно. Проект нуждался в утверждении тремя инстанциями: Тайным советом, духовенством и верховными судьями. Сразу возникли сложности. Представленный на рассмотрение судей текст им решительно не понравился. То есть «Мужское потомство» как реверанс в сторону салических принципов приняли бы под бурные овации, но здесь-то речь шла о женщине, причем несовершеннолетней. Дошло до взаимных обвинений в государственной измене и угроз физического уничтожения. В итоге кое-как, но утряслось. С Тайным советом и священниками договориться было проще: к букве Закона те оказались намного равнодушнее, чем к деньгам
6 июля Эдуард умер (предположительно, от туберкулеза). Леди Джейн Грей провозгласили королевой, добросовестно забыв поинтересоваться ее мнением по этому поводу. Известие о радикальных переменах в своем социальном статусе девушка первоначально восприняла скептически, затем начала упираться. Родственники и прочие заинтересованные лица вынуждены были брать ее измором. Причем когда речь зашла о короне для супруга, Джейн осталась непреклонна, однозначно заявив что-то вроде: «Он – король?! Да никогда и ни за что! Никакой не король и даже не принц-консорт… хрен собачий… ну ладно – герцог». Дружное семейство Дадли, в свою очередь, в особенности любезная маменька Гилфорда (особа не менее амбициозная, чем супруг) разразилось обвинениями в черной неблагодарности, щедро перемежаемыми непечатными комментариями и угрозами типа отлучения от супружеского ложа.
Джон Дадли был не лишен стратегических талантов, но Марию как противника сильно недооценил. За что и поплатился. Старшая дочь Генриха VIII единственной законной наследницей искренне считала себя (и была далеко не одинока в этой уверенности), располагала сетью осведомителей во всех кругах и успела подготовиться. Когда Джон отдал приказ о ее аресте, было поздно: Мария уже… нет, не бежала – отступила на заранее подготовленные позиции. Окопавшись в поместье Кеннингсхолл, претендентка начала рассылать письменные воззвания к своим сторонникам в разных частях страны и с похвальной оперативностью собрала внушительную армию.
За неделю и еще два дня своего пребывания у власти, королева Джейн в силу подросткового максимализма и отсутствия должных навыков дипломатии, сумела настроить против себя не только представителей клана Дадли, но и часть населения. В ответ на воззвания Марии она собственноручно составила прокламации, в которых… увы, явно прослеживалась политическая незрелость. В отличие от соперницы, которая благоразумно воздерживалась от религиозной полемики, Джейн обвиняла Марию в приверженности папству и пугала народ грядущим католическим террором (что, в конечном счете, оказалось чистой правдой, но самой Джейн уже не принесло никаких дивидендов).
А совет во главе с Дадли всю неделю проявлял непростительное благодушие, пребывая в уверенности, что Мария намеревается бежать в Нидерланды. Ограничились попыткой блокировки портов, в чем, однако, не особо преуспели. Вербовка наемников началась, когда момент же был упущен, и не дала желаемых результатов. А профессионально распущенные агентами принцессы слухи о десятитысячной армии, идущей на штурм Тауэра, довершили дело. Когда Джон Дадли со своими отрядами выступил, наконец, в карательный поход, Тайный совет поспешил переобуться и присягнул Марии.
19 июля Лондон, исполненный безосновательных надежд на возвращение благословенных времен относительного благополучия и стабильности, радостно приветствовал законную дочь Генриха VIII. Весь клан Дадли, родители Джейн и она сама были арестованы. Джона Дадли, к которому Мария испытывала очень даже мотивированную ненависть, приговорили к смерти за государственную измену. В попытке спастись Джон во время суда покаялся в совершенных политических просчетах стратегических ошибках злодеяниях и перешел в католичество. Впрочем, это ему не помогло, и 22 августа 1553 бывшего регента и свекра королевы обезглавили на Тауэрском холме.
Джейн и Гилфорда заключили в Тауэр на время, пока Мария пребывала в сомнениях касательно приговора. Остальные участники фестиваля были помилованы и отпущены восвояси. Генри Грей потом сдуру попытался примкнуть к восстанию Томаса Уайатта, был схвачен, и в конце февраля 1554 казнен. Леди Френсис, убедительно сделавшая вид, что она здесь совсем не при делах, получила полное прощение и в дальнейшем часто бывала при дворе двоюродной сестры. Она умерла от болезни в 1559 году, успев до этого еще раз сходить замуж. Один из братьев Гилфорда – Роберт, позднее сделал хорошую карьеру при дворе Елизаветы I, получил титул графа Лестера и до самой смерти в 1588 оставался фаворитом королевы.
Мария довольно долго не могла принять однозначное решение по поводу касательно судьбы Джейн и Гилфорда. То есть Дадли она в любой момент отправила бы на эшафот без всяких сожалений, но вот Джейн… Марии было прекрасно известно, что к власти та никогда не рвалась и корону согласилась принять исключительно под давлением. В то же время… Казна отчаянно жаждала испанских займов, да и замуж за двоюродного племянника (Филиппа Испанского) очень хотелось. При этом послы дорогого кузена – Карла V однозначно требовали крови. А тут до кучи разразилось восстание Уайатта. И никто не сомневался, что последуют новые: уже под лозунгом «Да здравствует королева Джейн!». Скрипя зубами от досады, Мария подписала приговор, и 9 февраля 1554 года супруги были обезглавлены: Гилфорд – на Тауэр-Хилл, как настоящий государственный преступник; Джейн – во внутреннем дворе крепости, избавленная от присутствия многочисленных свидетелей.
Сохранившиеся источники дают любопытным потомкам противоречивую информацию об истинном характере отношений между Джейн Грей и Гилфордом Дадли. То ли он был влюблен, а она ни в лес ни по дрова; то ли наоборот… То ли обоим сразу было фиолетово, то ли первоначально любовь и дружба, а затем пособачились из-за короны. Как бы там ни было, спустя непродолжительное время после смерти, королева Джейн превратилась в фигуру чуть ли не эпическую, ибо молодая протестантская церковь испытывала нужду в собственных святых великомучениках.
Шли века. Образ Джейн Грей циклически менялся по схеме мученица за веру – героиня любовной трагедии – невинная жертва чужих амбиций, ни разу не утратив обаяния чистоты и непорочности. Ей посвящали героические оперы, лирические поэмы и жанровые живописные полотна. Кинематограф тоже не остался в стороне: в конце 80-х годов прошлого века на экраны вышел двухчасовой фильм «Леди Джейн». Это классическая лав-стори (без хэппи-энда), где молодую супружескую пару связывает глубокая трепетная любовь и… социальная активность в форме искренних намерений построить правовое государство со всеобщим образованием и сословным равенством. Несмотря на обилие неточностей и откровенных домыслов (вернее – благодаря им), получилось очень трогательно. Роль Джейн Грей исполнила еще одна потомственная аристократка – Хелена Бонэм-Картер: особа эпатажная и скандальная, но убойно талантливая; даже сейчас, в полтинник с лишним, упорно не желающая стареть. А в те годы, когда ей реально было двадцать… Чего уж: там есть на что взглянуть.
Все истории можно прочитать в:
���