Анна МАСЛОВА
Листала я недавно в книжной палате подшивку «Красной Башкирии» за 1935 год и фотографировала на газетных страницах заметки, казавшиеся мне любопытными. Особо не вчитывалась. Архив — дело утомительное: устают ноги и спина, хочется пить и спать. Разбиралась уже дома, на экране компьютера, с переменным успехом, потому что шрифт слепой, бумага пожелтевшая, потертости, надрывы, вмятины.
И вот читаю заметку «Полночи в очереди за хлебом» о тяжелой жизни на Красноусольском стекольном заводе. Народ занимает там очередь за хлебом в четыре утра, иначе не хватит, столовой нет, дрова к печам вовремя не подвозят. Директор завода, технорук и завмаг слушать жалобы не хотят.
В общем, ситуация обыденная: вечный дефицит всего и вся — от синьки и мануфактуры до галош и канцелярских скрепок. В каждом номере выявляют недостатки и клеймят позором.
Интересно тут другое: специальности рабочих. Возчики дров, заготовщики и вдруг — квалифицированные халявщики и пропильщики халяв.
Это сейчас у нас халява одна — дармовая, а еще недавно значений этого слова было множество. Даль приводит такие: сапожное голенище, широкий машинный рукав, растрепа, непотребная баба и, наконец, пузырь, изготовленный стеклодувом. Вот оно! Халявщики, стало быть, выдували халявы, а пропильщики разрезали их и пластали для получения оконного стекла.
Но откуда взялась сегодняшняя халява, не знает никто. Интернет кишит массой гипотез (вплоть до бесплатного молока еврейским детям в еврейских школах), но все они недоказуемы. Наиболее правдоподобно, похоже, выглядит сближение с голенищем сапога, где умные люди всегда держали наготове ложку к чужому обеду. Еще не так давно за голенищем сапога солдаты-новобранцы хранили всякую всячину подальше от глаз «дедов».
Вспомним, кстати, гоголевского богослова Халяву в компании с философом Хомой Брутом и ритором Тиберием Горобцом. Не зря он имел, как говорит Гоголь, чрезвычайно странный нрав: все, что ни лежало возле него, он непременно украдет. Не исключено, что и припрячет за тем же голенищем.
Что касается разнообразия значений «халявы» у Даля, беру на себя смелость предположить, что все они имеют один общий признак — некую округлость и широкость, так сказать, цилиндричность. И сапог, и стеклянная заготовка, которую вытягивали из пузыря в длину мерным покачиванием, и даже баба в пышных юбках.