– Николай Максимович, вы иногда в своих интервью что-то говорите на грузинском языке, и от этого немного оказываешься в ступоре, потому что на самом деле совершенно забывается, что Цискаридзе – грузин.
– Понимаете, русский язык для меня родной, он для меня главный. Мой первый язык – это украинский, потому что няня была украинка, я могу говорить на нем, но не так бойко, как я это делал в детстве.
И потом у меня русский вытеснил все языки и думаю я на русском, никогда не было по-другому. Дома все говорили на нем, потому что отчим армянин, мы грузины, няня украинка и всем надо было как-то общаться.
И учился я в русской школе. Когда меня отдавали в русскую школу в Тбилиси, это вызвало очень большие нарекания, но так как у мамы были свои планы на мою жизнь, что обязательно «как все остальные» я должен закончить МГУ, она объясняла, что я должен учиться в русской школе, потому что в МГУ учат на русском языке.
Но в МГУ я не поступил и пошел другим путем.