Помимо родной бабушки (о ней я потом расскажу в красках), у меня была ещё и двоюродная — повезло так повезло! Вырастившая дочь без мужа и на склоне лет встретившая своё счастье в лице Алексея Ефремовича.
Вообще-то отца его звали Сергеем, но паспортистка в те дремучие годы попалась то ли глухая, то ли вредная, поэтому Сергей трансформировался в Ефрема — вполне распространённое имя было. Так и жил Алексей Ефремович со своей родной сестрой Марьей Сергеевной, потом уже без сестры: мужал, женился, плодил, разводился — и тоже познакомился с бабушкиной родственницей.
Мы приезжали в гости к старикам, и деда Лёша каждый раз открывал скрипучую дверь, радостно говоря при этом: А-а-а-а-а! Иногда даже было непонятно, дверь ли это скрипит или сам хозяин комментирует приход гостей.
Всем был хорош деда Лёша, да вот только он был лыс как коленка. Или даже нет, коленка, покрытая пушком, ему в этом проигрывала. Голова деда была абсолютно гладкой и розовой, вот прямо ни намёка на растительный покров. Это, признаться, пугало и завораживало.
Тут необходимо лирическое отступление: в детстве я терпеть не могла варёный лук, который, увы, часто попадался мне в супе. Ну ладно ещё мелко нарезанный и обжаренный, но бабушка помещала в кастрюлю очищенную головку, которая разваривалась в жутко невкусную массу. Естественно, я выбирала лук и украшала им бортики тарелки, что вызывало у бабушки бурю негодования.
— А ты знаешь, почему деда Лёша лысый? — как-то спросила бабушка и, не дождавшись ответа, продолжила: — Дело в том, что он не ел лук вообще ни в каком виде с самого детства. Вот у него все волосики-то и повыпали.
Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Не желая повторения дедовой участи, я стала есть лук и варёным, и жареным, и даже сырым, впрочем, никакого удовольствия от этого не получала.
Страшная правда открылась мне уже много лет спустя.
