Внезапное нападение немцев на СССР 22 июня 1941 года, безусловно, потрясло всех, в том числе и руководителей страны во главе со Сталиным. Однако на тему состояния вождя в первые дни войны до сих пор бытует немало вопросов, а также разнообразных домыслов, версий, мифов и откровенных фальсификаций. Сегодня мы расскажем, как вел себя Сталин в первые дни Великой Отечественной.
Мы уже рассказывали, что первым новость о начале войны вождю сообщил начальник Генштаба Жуков, позвонивший по телефону на дачу. Сталин поручил собрать заседание Политбюро и сам прибыл на него спустя некоторое время. Как вспоминал Жуков, прибывший в кабинет к вождю, "И. В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку". Иосиф Виссарионович предположил, что первые нападения и налеты - это провокация немцев, но встретил недоуменные восклицания военных, уже узнавших о всеразрушающей силе этих "провокаций". Ближе к 6 утра в кабинет Сталина вернулся нарком иностранных дел Молотов, который сообщил, что немцы официально объявили Советскому Союзу войну.
"И. В. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная, тягостная пауза".
Было явно, что вождь, до этого сохранявший хладнокровие, равнодушное спокойствие и ясность ума при принятии политических решений, был по-настоящему потрясен и раздавлен известиями: все, чему он учил и к чему он готовил страну в предыдущие годы, рухнуло в мгновение. Сталин, как пишут и его современники, и историки, растерялся, впрочем, как растерялся бы любой руководитель и человек на месте вождя в той самой ситуации. Скорее всего, именно это повлияло на то, что он отказался выступать перед страной по радио, отправив вместо себя Молотова. Во-первых, Сталин понимал, что от него ждут по-настоящему взвешенных и ценных слов, а также четкого и осмысленного рассказа о сложившейся ситуации. Этого вождь дать народу пока не мог.
Почти весь день 22 июня поведение Сталина выдавало его растерянность и подавленность. Как впоследствии писал тот же Жуков, "он в течение первого дня не мог по-настоящему взять себя в руки и твердо руководить событиями. Шок, произведенный на И. В. Сталина нападением врага, был настолько силен, что у него даже понизился звук голоса, а его распоряжения по организации вооруженной борьбы не всегда отвечали сложившейся обстановке". Ему вторил один из соратников вождя:
"Ранним утром 22 июня мельком видел в коридоре Сталина. Он прибыл на работу после кратковременного сна. Вид у него был усталый, утомленный, грустный. Его рябое лицо осунулось. В нем проглядывалось подавленное настроение".
Влияло на состояние Сталина и то, что до него информация о состоянии войск или не доходила, или доходила обрывками. Но и по тем данным, что получал вождь, можно было ясно понять, что на западных границах творились настоящие анархия и ад. 28 июня пал Минск - пожалуй, первое подобное поражение в военной истории России. Эта новость раздавила Иосифа Виссарионовича: 29 июня он не проводил никаких совещаний, а вечером вместе с соратниками сорвался в наркомат обороны. Там вождь обрушился на военных с криками, обвинениями и упреками. Не выдержавший напряжения Жуков чуть было не разрыдался и выбежал из кабинета. Сталин и его соратники прекратили визит. На выходе из наркомата вождь обронил:
"Ленин оставил нам великое наследие, мы – его наследники – все это просрали".
После посещения наркомата обороны Сталин уехал на свою дачу в Кунцево. На следующий день он не появился в Москве, к телефонам не подходил. Соратники напряглись и решили ехать к нему на дачу, чтобы успокоить своего вождя ("у Сталина такая прострация, что он ничем не интересуется, потерял инициативу, находится в плохом состоянии") и, одновременно, предложить ему небольшую реформу - создание на время войны высшего органа власти -Государственного комитета обороны во главе с Иосифом Сталиным. Вопреки воспоминаниям не присутствовавшего на даче Хрущева, Сталин не был испуган неожиданным визитом и не "вжимался в кресло", а был спокоен, но несколько подавлен. Инициативу соратников он одобрил, а их визит, видимо, вернул Сталину уверенность в себе.
Спустя несколько дней, 3 июля 1941 года он все-таки обратился к народу с обращением, которое поистине стало историческим и очень важным для советских людей. В нем вождь - бывший семинарист - обратился к соотечественникам со словами: "Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!". В этом обращении Сталин признался народу, что война будет очень тяжелой и долгой, что "дело идет ... о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР". Вождь призвал осознать "всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране", организовать партизанскую борьбу, создавать отряды народного ополчения и т. д. В заключение своей речи Сталин сказал:
"Войну с фашистской Германией нельзя считать войной обычной. ... Она является вместе с тем великой войной всего советского народа против немецко-фашистских войск. Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма".
С этого момента он, глава Советского государства, и начал свое личное участие в Великой Отечественной войне.