Алевтина БУГАЙЧУК
В палате засмеялись. Оказывается, другие больные прислушивались к нашему разговору. Одна девушка переспросила:
— А кто это — караульщик ворон?
— Да пугало! Оно тоже сухолядое, только с места не сойдет. А я покоя себе не знала.
И принялась бабушка о прошлом рассказывать, будто, между прочим о житье-бытье в старые времена вспоминать.
— Деревня наша большая была, добрая, как гнездышко ухоженная. Горы кругом. Богатства в лесах сколько! — бери, не ленись. Башкиры рядом,— а мы дружно жили. Кому кто мешат? Дак мы наоборот друг дружку выручали. По-ихнему говорить научились. Всяко было! Худо-бедно. — а все равно, ох хорошо, весело жили, пока война нас не обидела. Ушли мужики воевать, мы, бабы, одни с хозяйством да с ребятней стали управляться. Поспевали!
Помолчала бабушка Анна, тихо-тихо промолвила:
- — Теперь-ка нету нашей деревни. Совсем.
Опустила голову, поглядела на свои руки, ладонями покрутила вверх-вниз, потрогала набухшие синеватые жилы под тонкой пергаментной кожей, принялась разглаживать пододеяльник и подтыкать одеяло под ноги с боков. Развязала и вновь получше повязала чуть сбившийся платок, тронула щеки, как бы разглаживая морщины. Подняла голову и устремилась взглядом в окно.
День угасал. В палате полумрак. Из открытого окна тянуло прохладой, запахами мокрой земли и парным настоем трав. Показалось, что повеяло тонким, еле уловимым грибным духом. Нет, мне не почудилось. Тотчас забеспокоилась и бабушка Анна.
- — Грибами-то, грибами пахнет! Почуйте! Полдня солнышко поворожило, а эвон сколько, видать, шляпок из земли повылезло. Туман — он к теплу. Теперь грибы-то и пойдут. Вот только я чтой-то ослабла, а кузов мой беспризорный — он стоит на лавке, меня дожидается,— не сдается бабушка своим немалым годам.
- — Какие грибы брать любили? — подзадорила я грибницу-знахарку. А ей того вопроса, будто, и нужно было.
- — Хорошим грибам толк знала! Боровики в почете были. Из них сколько ниток нанизывала! И грузди, рыжики!.. — от аппетитных воспоминаний бабушка Анна
невольно проглотила слюну. — Солили в кадках, гнетом придавишь — ядреные грибки плотно улягутся. В пог-ребицу кадушек пять-шесть ставили, да еще с капустой, огурцами. Ноне о погребах забыли — ящики-холодильники в домах. А много ли в них нахранишь?
Притихшие больные слушали мерный говор повидавшей на своем веку старой женщины.
— В годы-то горевые чем были сыты? — продолжала бабушка, будто отвечая на незаданный вопрос. — Жука-то, напасти этой, не было, картошка родила — горы! Наваришь ее да груздков хрустящих из погреба холодного принесешь. А то грибной похлебки из ВЖ печки достанешь. Дух по И? избе! — разомлеешь от № него. .Слушала я бабуш
ку Анну и все более к ней приглядывалась: узнавала и ” не узнавала в ней одну старушечку. Прошло несколько лет, как я работала в этих же краях. Уж не та ли это бабушка Анюша, которая жила неподалеку от пасеки, где я занималась пчелами. Однажды поутру при-
шла ко мне на пасеку и позвала:
— Ты тоже звонка, как я, пролетимся по горам, малину посмотрим — должно быть поспела.
Помню, рада была бы по горному лесу походить, но время горячее было, некогда от пчел оторваться. Ушла бабушка Анюша одна, а уж к вечеру вновь ко мне явилась и к самовару зовет, чай с лесной малиной и молоком пить.
Деревня, бывшая деревня, — а прежде даже большое село, теперь жила последним вздохом. Всего-то два дома оставалось: бабушки Анюши недалеко от пасеки и на дальнем конце когда-то многолюдной улицы, возле горной реки, одинокий дом деда Алексея.
- — Снегом занесет, — говорила тогда мне бабушка, — и не пробьешь тропку, если занеможешь или беда случится. Уезжать надо. Дети зовут, а неохота: тут родилась, тут бы и помирать. И от красоты этой, — обвела руками вокруг, показывая на горы, — оторваться не могу.
Так и не решилась спросить у бабушки Анны: не та ли самая бабушка Анюша она?..
Утром пришел в палату доктор, и стала просить его бабушка Анна:
- — Отпусти, миленький, меня. Уж засиделась я, а дом — сирота. Там гусятки без меня пропадут, забредут куда-нибудь, их и порешат.
Но знала я, не за тем торопится бабушка из больницы. Гусята-то внучками присмотрены. Взыгралась в ней прежняя страсть грибной охоты, а такой внутренний зов способен побороть и болезнь, и даже старческую немощь.
Засобиралась наша бабушка-грибница и, кто знает, может быть, в последний раз придется ей обойти с внучками заветные места в родных горах.