Лютовал холодный декабрь. Крупы коней покрывались инеем. 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Доватора, в который входила и дивизия Плиева, получившая наименование 3-й гвардейской, двигался к деревне Кубинка.
Нахлобучив кубанку, Лев Михайлович сидит в седле свободно, но молчалив и сосредоточен. Исса Александрович поглядывает на него со стороны, испытывая искреннее и глубокое уважение. Командир корпуса опытен, храбр, приветлив. Они знакомы с июля 1941 года, когда совершали рейды по тылам фашистской группы «Центр», в дни Смоленского сражения. Именно тогда начался их совместный боевой путь — путь короткий по времени, но не меркнущий в памяти. Слишком быстро нашла вражья пуля Льва Михайловича Доватора.
События высвечиваются все ярче и ярче.
Лес у деревни Часцы. Приезд командующего 5-й армией генерала Л. А. Говорова. Его высокая фигура четко вырисовывалась на фоне ельника. Брови сурово сдвинуты, слова сухи и лаконичны.
— Завтра, на рассвете, наша армия переходит в контрнаступление. 2-му гвардейскому кавалерийскому корпусу, — поворачивается он к генералу Доватору, — усиленному 22-й танковой бригадой и дивизионом гвардейских минометов, войти в прорыв вражеского фронта с рубежа Апальщино — Заовражье — Локотня, прорваться в тыл противника, не допускать подхода его резервов, громить отходящие части.
Вечером Л. М. Доватор, И. А. Плиев и командир 4-й гвардейской кавалерийской дивизии К. С. Мельник выехали на передний край обороны, чтобы провести рекогносцировку. Там же встретились с командирами пехотных частей, обсудили вопросы взаимодействия, определили наиболее удобные места для прорыва конницы через позиции противника.
И час наступил. По заснеженному, скованному льдом руслу реки Гнилуши мчатся разгоряченные кони. Бурка Плиева нараспашку. Рядом — генерал Доватор.
Неудержима казачья лава. Впереди 43-й кавалерийский полк. Его ведет опытный, храбрый командир М. П. Шемякин. Кубанка низко надвинута, сверкает в руке клинок...
Сумерки сгущаются. Справа и слева бьют орудия. Вихрем, огневым смерчем проносятся казаки через фашистские позиции...
Наконец все позади — дивизии в тылу истринской группировки противника...
Его разбудила артиллерийская канонада. Генерал вскочил, натянул сапоги. Набросив бурку, выбежал на крыльцо. Было еще темно. Горизонт на востоке чуть-чуть отбеливали первые всполохи рассвета. Где-то в низовьях Днепра и севернее, в стороне Никополя, глухо рвались снаряды, с нарастающим тревожным гулом волнами проносились бомбардировщики.
— Началось! — выдохнул Исса Александрович и крикнул адъютанту: — Семенидо, седлать коней! Поедем в 10-ю дивизию.
Степь затянуло туманной моросью. Несмотря на разгар зимы, проселок не промерз. Из-под копыт лошадей летели тугие ошметки грязи.
«Настал и наш черед, — думает генерал, — самое время в такую погодку погулять по вражеским тылам».
По дорогам к фронтовой полосе тянулись грузовики с боеприпасами. Там и тут, натужно ревя моторами, буксовали машины в колдобинах. Шоферы, измученные и грязные, костерили бесноватого фюрера и всю фашистскую нечисть. Какой-то усач, не видя под бурками знаков различия, подскочил к конникам:
— Братцы, подмогните, нажмите сзади!
Семенидо открыл рот, намереваясь что-то сказать. Но Плиев остановил его движением руки и спрыгнул на землю, подошел к машине, уперся плечом в задний борт. Рядом, распахнув бурку, нажимал коновод Горбынь.
Раздалось дружное: «Раз-два, взяли!»
Двигатель взревел, машина рывком выскочила на сухое место. Водитель вылез из кабины, вытер рукавом вспотевший лоб.
— Спасибо, братцы...
И вдруг, заметив лампасы, захлопал глазами, неуклюже вытянулся:
— Товарищ генерал...
Плиев махнул рукой:
— Не задерживайся, солдат, войскам снаряды нужны.
Исса Александрович не понукал своего дончака, и Терек шел ровно, выбирая сухие места. Генерал посматривал на хмурое, низко нависшее небо и, мерно покачиваясь в седле, думал о том, насколько тяжело пехоте наступать при таком бездорожье.
Как помог бы развить операцию хотя бы один широкий маневр группой подвижных соединений. Это дало бы возможность парализовать тылы, сковать оперативные резервы фашистов. С такого рода заданием при этой невероятной распутице лучше всего могла бы справиться конно-механизированная группа...
Эти мысли не покидали его ни на минуту, и Плиев вдруг, повинуясь какому-то внутреннему чувству, повернул назад, к штабу.
У крыльца штаба стояла легковушка. Увидев командира, из двери выскочил дежурный:
— У нас Толбухин!
Плиев бросил Горбыню повод, наспех очистил сапоги и шагнул в комнату.
— Товарищ генерал армии...
Федор Иванович устало показал на стул:
— Садись, Исса Александрович.
Чуть-чуть помедлив, поднял на командира корпуса выразительные глаза, начал со своего обычного: «Вот так...»
— Вот так, Исса Александрович, линия обороны противника прорвана, но впереди — тяжелые бои в днепровских плавнях. Погода сам видишь какая. Машины вязнут в грязи... Подвоз боеприпасов находится под срывом. Выделите несколько тысяч верховых коней с вьюками для переброски боеприпасов...
И хоть было задание неожиданным, тысячи конников три дня доставляли войскам боеприпасы.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!