Это новая рубрика, называется «На днях». Каждую пятницу Радмила Хакова, автор книги «147 свиданий», пишет для «Площади Свободы» о том, что случилось (с ней всегда что-нибудь случается, даже если она очень старается, чтобы не случилось вообще ничего). На этой неделе она сидела дома, писала тексты одному музею, нескольким журналам и нам — вот он.
В дверь позвонили. Звонок в дверь воспринимаю как вторжение. Казалось бы, что такого — ну, кто-то пришел. Но кто может прийти к нам, если мы никого не ждем?
— Соседка! — кричит непропорционально увеличенная глазком Галя с третьего этажа.
Я открываю.
— Полы будем мыть?
— Это не наше, — заранее отвечаю я, бегло изучая перспективу лестниц в поиске грязи.
— Не ваше, — соглашается Галя, — но будем мыть полы или чего? 160 рублей сдайте, — прерывает Галя затянувшуюся недоумением паузу, — и я помою.
Я сдаю 150 рублей купюрами и 10 монетой.
— И не поливайте цветы в подъезде!
— Я не поливала.
— Вот и не поливайте.
— Кто это? — спрашивает инопланетянин из глубины квартиры. Я отвечаю:
— Надо бы отключить дверной звонок.
В дверь позвонили. А, нет, это домофон.
— Я сверху сосед, я ключи забыл, — сказал голос в трубке, и я открыла.
— Зачем ты открыла? — спрашивает инопланетянин.
— Это сосед.
— Откуда ты знаешь?
Я смотрю в глазок. По лестнице мимо нашей двери никто не проходит. Если это сосед сверху, ему стоило бы пройти, чтобы попасть в свою квартиру. Кто же это? К кому он тогда пошел? Ждут ли его там? Если ждут, почему сами не открыли?
В домофон позвонили.
— Здравствуйте. Это почтальон.
Я кладу трубку, иду на балкон и смотрю во двор. Через мгновение во дворе действительно показывается почтальон Бахтияр.
— Это был почтальон! Я его не пустила! — сообщаю я инопланетянину.
— У почтальонов есть ключи.
Может быть, он ненастоящий почтальон, но он приносит хорошие бесплатные газеты для чистки окон в почтовые ящики нашего подъезда.
В дверь позвонили. Во весь глазок растянута улыбка блондинки в летах.
— Соседка! — сообщает она радостно. Я открываю.
— Здрасьте! Ну! Мы только что приехали! — говорит она так радостно, будто приехали они к нам, и будто мы тоже должны быть рады. — Ой, как нужен ключ на десять или хотя бы пассатижи.
— У нас есть ключ на 10? — кричу я в глубь квартиры, и отвечаю сразу, — извините, у нас нет.
Я закрываю дверь.
— Почему ты не дала ей ключ? — спрашивает инопланетянин с ящиком инструментов в руках.
В дверь позвонили — вижу в глазок мужчину в синей куртке. «Проверка газа», — говорит.
— Удостоверение покажите, — отвечаю, нервно пересчитываю в уме, пора ли было уже заключить договор с газовиками — было давно пора.
— У нас ремонт, — оправдательно сообщаю я, открыв.
— Оборудование сняли, что ли? — уточняет он, разуваясь.
Мы проходим на кухню. На газовой плите стоит сковорода, покрытая тонким ровным слоем строительной пыли.
— Видите, — говорю я, обрадовавшись доказательству. Он берет листок бумаги и прикладывает к дыре в стене, где должна быть вентиляционная решетка. Листок присасывается — тяга есть. Он поворачивает рукоятку, подносит зажигалку к плите — пламя ровное. Он закрывает желтый кран на газовой трубе — пламя гаснет. Я подписываю акт. Уходя, он оставляет на столе памятку по безопасности.
Я думаю: безопасность — это когда в дверь никто не звонит.
Утром за кофе говорю инопланетянину:
— Как понять, настоящий газовик или нет? Помнишь, летом приходил тоже в синей куртке, удостоверение как живое — я фотографировала. А «после проверки» пытался продать нам датчик утечки газа (пятнадцать тысяч рублей).
— Газовики уведомляют о проверках и ходят не чаще, чем раз в три месяца. Давай договоримся? Не открывай дверь незнакомым, — предлагает инопланетянин, — а лучше вообще к ней не подходи.
Не прошло и десяти минут, как инопланетянин улетел на работу — в дверь позвонили.
Вижу в глазок мужчину в синей куртке.
— Проверка газа!
Я не отвечаю. Он смотрит куда-то в руки, в которых бумаги. Я молчу.
Он делает шаг назад и звонит в другую дверь.
На следующий день в дверь позвонили снова.
— Проверка газового оборудования.
— Проверяли позавчера, — зачем-то говорю я в закрытую дверь.
— Это газ у вас проверяли, и не мы, а мы — из управляющей компании.
— Из какой?
— Из вашей. Откройте!
Мы проходим на кухню. Мужчина стучит по стене, потом по трубе, потом по стене, что-то пишет. Уходя, оставляет на столе памятку по безопасности.
Я думаю: безопасность — это когда ты живешь в крепости на острове и сам выращиваешь себе картошку.
В дверь позвонили.
— Полиция! — говорит в глазок преувеличенный мужской лоб.
— Я никого не пущу, — отвечаю я. В глазке появляется удостоверение.
Удостоверение говорит:
— Мы не зайдем, тут поговорим, откройте.
Считайте меня тупицей.
Считайте меня героиней кино, в котором женщина ночью в старом доме одна, отрезана от мира, грозой отключило электричество. Она слышит звуки и идет вверх по лестнице, спрашивая: «Эй! Кто здесь?» Прием называется «Идиотка на чердаке»; используется в каждом фильме ужасов.
Считайте меня кем хотите, а заодно подумайте, как поступили бы вы — потому, что когда в вашу дверь позвонят, у вас не будет времени думать.
По крайней мере, вам так покажется.
Я открываю дверь.
— Ильдар. Покажи ей фото, — говорит один мужчина другому, который стоит на лестнице. Тот протягивает мне телефон. — Посмотрите внимательно: вы знаете эту женщину? Она живет в вашем доме.
Я смотрю на фото, точнее, скриншот, стоп-кадр с камеры наблюдения, и говорю:
— Да. Это Галя.