Читайте Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4 повести "Чудо Ратушной площади" в нашем журнале.
Автор: Елена Савельева
5
Физика и лирика
- Настя, ну как ты руки ставишь! – к концу второго часа мои педагогические нервы совсем сдают. – Я же объясняла тебе: фиксируй, фиксируй движение.
- Оля, я стараюсь, делаю, как могу! – Настька злится и чуть не плачет.
А я тоже злюсь не меньше. Устала как старый черт сегодня, а еще уроки делать. Последнее время я просто на разрыв. Школа, танцы, собака, в свободное время – репетиции с девчонками. Любимое занятие – да, и это отлично. Но если бы еще не учиться в школе! Все эти самостоятельные, рефераты, контрольные, коллоквиумы только отвлекают от жизни. И мешают двигаться в нужную тебе сторону.
- Ладно, не обижайся, - снова включаю запись. – Давайте последний раз, и по домам.
Встаю в первую линию, рядом с Ленкой, «рыбки» позади, по сторонам от нас: выстраиваем форму трапеции. Это моя особая задумка: танец с орнаментальным рисунком – эффект именно от расстановки и перемещения людей на сцене. За счет этого мы снизим нагрузку на чистоту движений и выиграем именно благодаря коллективному танцу.
Раз, два, три, начали! Контролирую девчонок через зеркало: хорошо, что у Насти такой огромный шкаф-купе с зеркальными дверками. Получается, почти как в балетном классе.
- Маша, не филонь! Лена, в полную силу! – покрикиваю я, стараясь их направлять.
Девчонки устали. У меня у самой пот течет со лба так, что челка налипла до самых глаз. Но хореограф всегда должен работать больше танцоров. Тем более, если сам еще и танцует.
Все, «конец балета!», пора и по домам. Вялые, сонные, машем друг другу на прощание и расходимся. По счастью, мама вывела Мурку, поэтому делаю уроки в состоянии непонимания (сколько раз уже такое было!), падаю под почти невесомое одеяло и мягко улетаю от неповоротливых людей куда-то во вселенную безмятежных танцев и музыки…
…
Будильник – вот самое подлое существо на свете! Где бы он ни поселился – в часах, телефоне, телевизоре – всегда отвратителен в своих мечтах испортить утро человеку. Наш живет в старых советских ходиках, потому что так противно дребезжать сейчас не умеет ни один механизм. Я валю будильник рукой на кровать и душу его подушкой. Но Мурка уже услышала сигнал и принимает эстафету у настойчиво позвякивающих часов. Мурка умнее – она же собака. Она не лает, нет. Она подкрадывается ко мне и начинает лизать – руки, ноги, лицо. Я прячусь от нее, закутываюсь в одеяло. Тогда она хватает одеяло зубами и начинает его потихоньку стягивать. Так хочется дать ей за это тапкой по попе! Вскакиваю и… все, я уже стою. Приходится идти умываться, чистить зубы и тащиться на улицу.
Что там у нас сегодня за окном?.. О-о-о-о, судя по океанам на асфальте, всю ночь шел дождь. Самое то промочить с утра ноги и вообще привести перед школой свою внешность в полную негодность. Лениво гуляю до сквера: выспавшаяся, в отличие от меня, собака весьма довольна жизнью и мокрой прогулкой. Пытаюсь подремать стоя, но в мою руку тут же подсовывается палочка: «кидай, кидай!».
- Мурка, отстань, а?.. – зеваю, закрывая рот рукой, из которой торчит старая ободранная ветка. – Совести у тебя нет, каждый день меня будишь.
Довольная беседой псина («Ура, со мной разговаривают!») скачет как толстоногий слон и, конечно же, пачкает мне джинсы и куртку.
- Муркаааа! – чуть не реву я. – Ну, еще мне одежду теперь стирать не хватало…
Картинка, конечно, прямо для гламурных журналов: старая шапка набекрень, светло-голубая куртка с хаотичной мозаикой собачьих следов и старые джинсы, на которых эти самые «дизайнерские» следы продолжаются. Да ладно, думаю я, сейчас до дому дойду, и закину в стиральную машину.
- Оля, - раздалось за спиной, и я застыла, пытаясь понять, чей это голос. – Привет, Оля. Это твоя собака?
Оборачиваюсь и щеки становятся пунцовыми: Рябинин. Откуда он взялся здесь, он же живет в другой стороне района! Пытаюсь найти слова, чтобы держаться уверенно, а Саша уже треплет Мурку, которая не против и на нем оставить пару-тройку декоративных узоров в виде собачьих лап.
- Привет, - говорю по возможности небрежно, судорожно пытаясь представить себя со стороны. – Да, гуляю, но это не моя собака…
- Чья же? – удивленно поднимает на меня глаза Саша. – Первый раз вижу, чтобы в полвосьмого утра кто-то расхаживал с чужой собакой.
Рябинин смеется, а я готова зареветь. Надо же было мне сегодня надеть эту шапку!.. И куртку светлую, на которой любая грязь видна.
- Да так, просто собака, - пожимаю плечами и стараюсь сделать вид, что мне это все равно. – Бездомная. Мама решила взять ее временно на передержку, до пристройства. Ну, пока на нее желающие не найдутся. А потом мы сразу ее отдадим.
- А зря, – неожиданно для меня восклицает Саша. – Смотри, какая она умная!
И собака действительно вдруг начинает садиться и вставать по движению руки Рябинина. Молчу, потому что не знаю, что сказать. Саша забирает у меня поводок, и начинает ходить с собакой по аллее: туда и обратно, туда и обратно. Сначала Мурка тянет, как обычно, а потом начинает идти спокойно, рядом. Надо же! Оказывается эта четырехлапая умеет ходить как дисциплинированная овчарка. И, кстати, со стороны смотрится очень даже симпатичной. Или это потому что рядом с Сашей?..
- Оля, ты в школу не опоздаешь? – говорит Рябинин, возвращаясь ко мне. – Уже семь-сорок.
- Ой! – хватаю поводок и бегу домой.
- Пока! – кричит вслед Саша. Но мы с Муркой уже совсем далеко.
…
На химии я вдруг заметила, что Рябинин смотрит на меня. Вроде, ничего такого, но сердце почему-то сразу забилось, а мир вокруг стал расплывчатым и нечетким. Опускаю глаза, пока румянец не захватил лицо целиком, записываю новую тему. Химичка диктует быстро, на доске почти не пишет. Пытаюсь понять формулу и решить задачу, но в голове все сбивается.
- Воронцова скажет нам ответ? – словно специально химичке приспичило спрашивать именно меня. – Воронцова, встань.
Встаю, отрицательно мотаю головой, падаю обратно на стул.
- Ты что, вообще уже, что ли?! – возмущенно шипит Полыгалова. – Тут же легкотня!
Химичка вызывает к доске Свиридова и тот с привычной ему самоуверенностью стучит мелом по доске.
Тихо вибрирует телефон, тайком достаю его и открываю сообщение.
Александр:
«Пойдем гулять с собакой после школы?»
Изумленно смотрю на Рябинина: может быть, он шутит?! Саша улыбается и кивает мне головой.
«Хорошо. В три часа, в сквере», - пишу в ответ и, почти не дыша, нажимаю «отправить».
- Ты чего там? – пытается засунуть нос в мой телефон любопытная Ленка. – Машка пишет? Или Настя?
- Нет, это не они, - скорее выключаю экран.
- А кто? – изумляется Полыгалова и настойчиво ждет, что я скажу.
- Да это… Это тетя моя спрашивает про выходные, приду в гости или нет, - мямлю первую пришедшую в голову глупость.
- Ты же говорила, что вы давно поссорились? – упрямо не желает остановить допрос Полыгалова.
- Вот она и хочет помириться, - отмахиваюсь раздраженно.
Ленка недоверчиво хмыкает, щурит глаза. Ну и чутье у нее! С такими способностями ей надо прямо в полицию идти работать. На мою радость звонок пробивает полную подозрений тишину, и я спасаюсь малодушным бегством.
Осталось два урока: физика и геометрия. Два урока, и можно бежать домой за Муркой!
- Деточки, достаньте тетрадочки, - шепелявит старый физик Гордей Николаевич, которому, наверное, уже за сто лет. - Сегодня мы с вами составим очень интересные таблицы по параллельному и последовательному соединению проводников. Мне кажется, вы плохо усвоили эти темы, сейчас мы их разберем и полюбим.
Открываю тетрадь и украдкой кошусь на Сашу. Он ловит мой взгляд и улыбается.
- Кто расскажет схему последовательного соединения? – физик обводит взглядом молчащий класс. – Да, деточки, физика – это вам не лирика.
Что тут сказать: не поспоришь…
Продолжение следует...
Нравится повесть? Поблагодарите журнал и Елену Савельеву подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Елены Савельевой".