«Восстание», «революция», «майдан» не являются единственным возможным путём для перемен в стране. Хотя жители этой страны, где до недавних пор годовщина большевистского мятежа отмечалась в качестве главного государственного праздника, лишь в такой способ достижения нового и верят. Мир закоренело греховен, требуются события, сопоставимые с концом света, чтобы что-то в нём более-менее наладилось: тезис, который служит не только оправданием наблюдаемого отсутствия порядка в обществе, но и личным руководством к бездействию и действию. Вот наступит второе пришествие – тогда и будем вести себя подобающим образом, а пока мессия где-то задержался, всё позволено и ничего не имеет смысла. (Тут свеженький пример индивида, не настроенного перенапрягаться среди всеобщего несовершенства; требую коммунизьма, говорит, а покуда он не наступил, ничто мне не мило.)
Неверие в эволюцию, склонность к катастрофизму вместо реформ – следствие левого взгляда на вещи – закономерно пользуются спросом в России. Скептицизм относительно возможных политических изменений поэтому формулируется обычно так: народ не восстанет… на баррикады не пойдёт... «взрыва» не будет, а без взрыва всё останется по-старому.
Вполне возможно да, до поры до времени останется. Плюс-минус пять лет для метаполитической логики не имеют значения. Но присмотримся также и к следующей истории. Долгие годы самый влиятельный российский криминальный авторитет, назовем его условно Дед Хуан, полагал, что контролирует ситуацию в хозяйстве. Однако и до него добралась судьба. Кто же и как сверг его с «трона»? Известны бандитские нравы… Кто-нибудь когда-нибудь слышал о воре в законе, геройски погибшем в перестрелке с ментами? Нет. Вряд ли можно представить также майдан сотрудников правоохранительных органов или, скажем, «простых братков», недовольных коррупцией в использовании общака, упорно митингующих возле резиденции главаря с требованием к нему раскороноваться и сдать дела. Бандитских авторитетов устраняли и устраняют исключительно свои, то есть другие авторитеты. Просто выводят из игры и всё. Происходит это достаточно внезапно несмотря на все принятые меры предосторожности.
Почему отсылка к «бандитским нравам» актуальна для любых других уровней власти в России, объяснялось неоднократно: 1, 2, 3, как обычно метафизически, не публицистически. Мне важнее показать внутреннюю закономерность связей и вытекающего из них развития событий, чем осуждающе описывать сложившиеся фактические констелляции («тамбовские заправляют в России, как когда-то заправляли в Петербурге» etc). Мотивы, питающие нестабильность и подталкивающие к переменам, также вполне ясны. Путин ценен в глазах «силовиков» постольку, поскольку справляется с ролью «народного лидера», но если издержки успешного исполнения им этой роли станут неприемлемыми – а очевидно, что успех покупается всё более дорогой ценой – то придётся снимать спектакль из репертуара.
Путин позиционирует себя как человек, нужный элите, в той мере, в какой он эффективен в качестве демагога (в античном значении – предводителя демоса), но демагогия в условиях современной России требует всё более возрастающих градусов анти-элитности; таким образом представляемая им услуга «популистский диктатор» теряет смысл и субъектность, потихоньку становится невостребованной. Путин настолько далеко и глубоко вошел во взаимоисключающие образы Кастро и Батисты, что сумма приближается к нулевой. И тем не менее интересно, понимал ли Кастро на этих фотографиях уникальность ситуации, состоящей в том, что встречается он с самым что ни на есть Батистой, торжественно вернувшимся на Кубу в ауре исторической рефлексии нескольких десятилетий, позволяющей осознавать себя в качестве «второго Я», закономерной трансформации и перерождения революционного вождя?
Отталкиваясь от мафиозного дона Фульхенсио как альтернативно «народный» лидер, Кастро в 1962 году готов был подставить миллионы кубинцев под ядерный удар, лишь бы бросить вызов Америке и заменить провальную внутреннюю повестку внешней. Путин, руководствуясь аналогичными соображениями, уже созрел для того, чтобы поманить россиян прелестями рая. Потребности в обоих случаях одинаковые – с фейерверком отстроить себя от антагониста, при подозрительном совпадении методов и результатов (нищета и несвобода в обоих вариантах; полезно будет уточнить по части «народности», что из кубинской бедноты происходил именно Батиста, Кастро принадлежал к состоятельным и образованным).
Но у Путина дело осложняется раздвоением личности. Вялотекущая жеманно-стыдливая попытка безвозвратно спихнуть образ Батисты на предшественника не пользуется успехом (Ельцин, который, как и кубинский коллега, сдал власть к 1 января, сильно напрашивается на это сравнение), да и к счастью, а то недолго протянул бы преемник в одном-то образе. В итоге ничего не остаётся, кроме как энергично поддерживать обе легенды сразу. Но на сколько ещё хватит шизофренического запала? Если элита ставит на Путина, потому что он вытесняет из политики народ, а народу он нужен в той мере, в какой он оттесняет от рычагов элиту, то в итоге вокруг него рано или поздно воцарится пустота. Элита ощущает себя отодвинутой и оскорблённой в той же степени, что и другие социальные группы. Сто человек приближенных – слишком тонкий социальный слой, чтобы на нём держаться, особенно если учесть, что прогнившее одеяло раздирают конфликты и противоречия. Любая из слишком довольных или недовольных фракций в ситуации обострения способна действовать по схеме Деда Хуана.
Сейчас, пока рейтинги окончательно не сползли, хор голосов в окружении лидера призывает быть жестче, сажать, не пущать, но сами советчики бдительно мониторят ситуацию. Они все там храбрые и жесткие у него за спиной. Но всё переменится, если тенденцию снижения популярности не удастся остановить. Казалось-то бы наоборот: пока Путин ещё крепок, он может протянуть руку и объединить вокруг себя какие ни на есть общественные силы, формировать коалиции, находясь в их центре. Но его убедили оставить вокруг себя ледяную пустыню. Зато когда проблемы усугубятся, начнётся время сговорчивости, страха и метаний. Только опереться будет не на кого, а переговорщики с протянутой рукой выйдут из-за спины. Те самые сегодняшние хардлайнеры. И зачем им отработавший лидер? Правильно, в качестве искупительной жертвы сгодится. О панической атмосфере в верхах и зреющей готовности к неожиданным ходам и компромиссам свидетельствует зондирование почвы для альянса с Японией – отчаянное на грани фола стремление получить инвестиции и технологии в обмен на острова. Полагаю, что при этом подразумевается: сдача Курил окончательно аннулирует «крымский эффект», после чего вождя можно брать голыми руками.
Соединение амплуа Кастро и Батисты, казалось бы, имеет плюс: создаёт иллюзию, будто так тебя «точно» никто не свергнет. По крайней мере «восстанием». Ведь Кастро – это ты сам. Верно, но при этом в функционал входит ежедневно свергать себя самому.