Современные музыкальные направления — это объемная и многогранная эклектика. Но это не «стилевое» попурри. Музыканты давно используют в своих произведениях все звуки от шелеста листьев до шума города или гудящего завода. Сейчас в моду входит «примесь» этнической музыки в трэках, смесь чистого вокала со скримингом и гроулом. Чтобы разобраться во всем великолепии и многообразии современного звука, журналисты «Оказии» отправились на концерт петербургской группы kashchey («Кащей»).
Маленький зал битком наполняется поклонниками и друзьями. Кто из них кто, — понять очень сложно. Музыканты «Кащея» не любят делить публику и вообще разбираться, кто там внизу. Главное, — чтобы слушали. Во время сетов «электронщик» Пантелей выбегает в зал и «горит» вместе со всеми под сценой, — так что группа и слушатель буквально сливаются в одно целое.
— В глубоких фанатских чувствах нам никто еще не признавался. Скорее наши слушатели — просто люди, любящие и поддерживающие независимую музыку. Почти всегда мы играем на мероприятиях, где минимум 3-4 группы, и на фестивалях, где их десятки, — рассказывает Александр Квинта, басист коллектива (впрочем, стандартной специализации по инструментам в группе нет) — Так что не все приходят именно на нас. Хотя много постоянных посетителей, которых мы уже узнаём в лицо.
Вообще слово «фанат» не очень подходит ко всему что мы делаем. Мы не создаём культ, не хотим стать какой то медийной иконой или что то такое. Мы стараемся ради искусства. Главное — быть услышанными, понятыми и иметь возможность играть свою музыку для всех.
Привычные никнеймы, которыми еще недавно пестрила советская и российская андеграундная сцена, больше не в моде. Музыканты просто зовут друг друга по именам. Немного непривычное уху редкое имя Пантелей тоже не псевдоним. В материале участники коллектива просят обойтись без фамилий. Минимум внимания на личности, максимум на проект, — такой концепт.
Однако, сложно не заметить на сцене девушку-мультиинструменталистку, которая иногда «горланит» в микрофон в лучших традициях Arch Enemy. Это Саша. За ней условно «закреплены» клавиши, все этнические инструменты, экстремальный вокал, флейта. Второй вокал — Иван — за ним еще гитара и тибетское горловое пение. Есть и третий голос — Саша Квинта. Он же басист. Вокалиста три, а слов нет…
Ничего сакрального нет, слова — это такое же средство выразительности как и любое другое. Музыка — это язык. Мы выражаем через неё то, что чувствуем, формулируя в композиции такими какие они есть, много слов для этого не требуется.
Вместо слов музыканты предпочитают сотрясать пространство музыкой. И голос — тоже всего лишь инструмент. Только с помощью музыки и происходит общение и не только с залом, между собой на репетициях — тоже.
— Представь себе, тебя рвет изнутри что-то, о чем тебе не сказать словами. Ты приходишь на точку, берешь гитару и начинаешь «выговариваться», выражать своё состояние музыкой. Кто-то из нас начинает понимать «о чем ты говоришь» и подхватывает, дополняет и так далее. В конце концов, мы не продюсерский проект, нам не пишут песни под формат или под потребность публики. Нас собрало вместе родственное мироощущение, внутренние переживания и прожитые состояния. О чем и поем.
Музыка — это постоянный поиск. В творческой мастерской, где «зависают» ребята есть мягкий диван и чайник, — все, что нужно музыканту. А еще два десятка других музыкантов, с которыми можно джемить (коллективно импровизировать) и общаться с помощью творчества.
Друг с другом музыканты знакомы почти бесконечность. kashchey как проект начался в 2014-м. Примерно тогда же возникло ощущение «правильного пути». Это был период «абсолютного непонимания», — но только не внутри коллектива. Участники четко понимали, в каком направлении идти. Тогда же появились первые слушатели. Сейчас самые приятные комплименты от слушателей — это «очень хорошая химия между музыкантами» и «ничего лишнего».
— kashchey — это некое логическое продолжение нашего проекта шумовых инсталляций Dajiij. С Сашей, Пашей (барабанщиком) и Пантелеем мы познакомились как-то стихийно, в процессе творческих коллабораций, выступлений на фестивалях, на музыкальных тусовках, — делится Саша Квинта.
Когда просишь музыкантов дать название стилю, получаешь вот такой ответ:
— kashchey родился как экспериментальный проект, хотелось соединить экспериментальную шумовую музыку с «качовой» гитарной. Мы смешиваем элементы электронной, этнической музыки, разных жанров тяжелой гитарной музыки, джаза, нойза, экстремального и чистого вокала, тибетского горлового пения и всего, что под руку попадется и сможет быть подходящим средством выразительности, включая народные инструменты разных культур (йоухикко, волынка, флейты, горны и прочее).
Такую музыку, кажется, может понять не каждый. Прямо под сценой по-турецки сидит человек и яро мотает головой под музыку, — вокруг сгущается толпа. На втором ярусе клуба — «элитные места», — бородатые дяденьки с бокалом пива, прикрыв глаза, нежно притопывают в такт. Слушатель есть. И он очень разношерстный.
На субкультуры деление тоже уже не в моде. Никаких ирокезов или «мартинсов». В толпе чувак в лыжной шапке. И это нормально. На улице, чтобы понять, что человек с тобой на одной волне, все равно приходится присматриваться к его внешнему виду. Только намного внимательнее, чем, скажем, лет 10 назад.
— Поклонники активно поддерживают музыкантов. Каждая команда имеет возможность записать и издать альбом, напечатать футболки со своим принтом, нашивки, так что «своего» ты обычно знаешь лично или узнаешь по мерчу знакомой банды, или по футболке фестиваля.
Сейчас у kashchey есть шесть треков, — этого хватает на часовой концерт. Самая короткая композиция длится около пяти минут, а длинная — 9. Никаких стандартных трехминутных треков.
Что касается «стандартов», то это один из маяков, от которых мы хотим держаться как можно дальше. Стандарты для удобства потребления усредняют все, что изобретено ранее. Это идет вразрез с самим понятием развития музыки и искусства в целом.
Музыка kashchey несмотря на многообразие инструментов и казалось бы нежной флейты или звучной волынки, всегда истошно громкая. Почти кричащая и даже угрожающая. Этого «устарашающего» эффекта музыканты добиваются специально. Ручки электроинструментов выкручиваются на максимум. Так бы появился дисторшн, если бы только он не появился во времена «Нирваны». Те в свое время тоже были в андеграунде.
— Андеграунд это не только сами музыканты. Нужно обратить внимание на организаторов и участников этих мероприятий — это те самые люди, которые создают важную культурную среду. Ребята из соседних дворов, делающие музыку, которая отражает ту же жизнь, что и у тебя за окном. Эта среда позволяет смешиваться течениям, рождает новые стили звучания, новые жанры, названия для которых я уже давно перестал подбирать. И палитра эта очень широка: от блек-металла до прог-рока, — говорит Александр Квинта.
Оказывается, на андеграундных концертах не всегда так громко. Все зависит от направления, в которых опять же очень сложно разобраться.
Тяжелая музыка должна звучать громко, это принцип её исполнения. В нашей музыке часто чередуются громкие моменты с тихими. Эта игра на контрасте — один из художественных приемов.
Самая честная критика не всегда исходит от близких людей, но и к их мнению прислушиваются не в последнюю очередь.
— Пару месяцев назад ставил маме наш крайний альбом, два трека ей понравились, про остальные сказала «слишком шумно». Негативные оценки тоже получаем. И, я надеюсь, не перестанем получать. Критическая обратная связь — очень ценный ресурс. Я реагирую на это очень внимательно, мне важно какое воздействие оказывает музыка на человека, особенно если он совсем не в теме и для него это что то совсем непонятное.
О пороках музыканты отвечают уклончиво. Хендрикс, вот, круто играл, — может из-за героина, от передозировки которого и умер. Главное, что оставил после себя много вечной музыки. Современникам тоже есть чем похвастаться, — говорит Квинта.
— Есть очень много крутых банд которые мы слушаем и нам вкатывает. И Хендрикс среди них. Отличной музыки очень много вокруг, у меня одни из любимых групп - местные. Думаю, музыканты сейчас больше ориентируются друг на друга. А Хендрикс, если б не отъехал, мог бы написать больше музыки, наверно. Вообще наркотики - это юридический термин, а я не юрист…
Главное, считают музыканты «Кащея», чтобы их слушали и услышали. И чтобы вовремя. Пока никто еще не вошел в «клуб 27».
Беседовала Аня Батик