Последний адмирал Византии достиг всего, чего только мог достигнуть знатный и богатый царедворец. Но, когда империи потребовалась его помощь, он предпочёл предательство и погиб, покрыв своё имя несмываемым позором. О Луке Нотаре и обстоятельствах, в которых прозвучало его знаменитое «лучше чалма султана, чем папская тиара» — в нашем материале.
Умирающая империя
Последние сто лет своего существования Восточная Римская империя — Византия — медленно умирала. Натиск турок не прекращался — остановить его не могли уже никакие военные победы. Даже разбитые османы вскоре собирались с силами и вновь начинали теснить греков. Уже к началу XIV столетия стало ясно: ромеи полностью проигрывают самое главное соревнование с турками — демографическое.
Постоянные набеги кочевников приводили к тому, что занимающиеся земледелием греки бросали свои участки и сельские дома. Они уходили в города, чтобы жить там в нищете и тысячами гибнуть от эпидемий. В опустевшие горные долины целыми родами селились турки. Проходило десять-двадцать лет, и удивлённые византийские наместники обнаруживали: их власть распространяется лишь на города. В сельской местности преобладало мусульманское население, готовое ударить в спину при первом же нападении османов.
Уже в XIV веке переселение турок на греческие земли стало политикой султанов. Османы планомерно наступали и «съедали» Византию по кусочкам, отхватывая то отдельный город, то целую область. За 150 лет из небольшого тюркского племени турки превратились в самое мощное государство Ближнего Востока.
Упадок Константинополя
В XV веке положение дел в империи было близко к катастрофе. Границы сжались до окраин Константинополя. Византия оказалась лишена крестьянства — главного источника налогов и пополнения армии. Единственным средством получения денег стала торговля. Но в поисках союзников императоры давали всё больше привилегий иноземным купцам, отчего те платили всё меньше налогов.
Великолепный Константинополь пребывал в упадке и разрухе. Былое богатство и роскошь теперь сменили руины древних построек, городские парки превратились в поля или луга с пасущимися стадами овец. Если к концу XII века население Константинополя достигало 400 тысяч человек, то в середине XV века осталось меньше ста тысяч.
Чем меньше подданных — тем меньше денег. Последние 50 лет существования империи её казна была абсолютно пуста. Император Константин XI, видя, что ему нечем платить воинам, приказал забрать из церквей священные сосуды и драгоценные оклады икон, чтобы переплавить их на монету. "Если мы победим, я многократно возмещу потерю, а если проиграем, реликвии больше нам не понадобятся" — сказал император.
Трагедия церковного раскола
Другой неразрешимой проблемой Византии стало противостояние с католической церковью. Почти тысячу лет защищая свою независимость, греки настолько прониклись идеей православия, что воспринимали любую уступку католикам как смертельное оскорбление. Ситуация усугублялась тем, что во владениях мусульман православные греки имели возможность сохранять свою веру, в то время как союз с Западом неизбежно приводил к церковной унии и окатоличиванию.
Отчаянное положение дел приводило к политическим и религиозным метаниям. Император Иоанн V в 1369 году приехал в Рим, где признал главенство папы и перешёл в католичество. Но зная, как его подданные относятся к папству, он заявил, что католичество — лишь его собственный выбор, а греки должны перейти под власть Рима добровольно.
Однако такой демарш не принёс императору новых союзников на Западе, и в 1373 году Иоанн признал себя вассалом турецкого султана. Для когда-то величайшего государства христианского мира это стало тяжелейшим ударом.
В последней попытке получить поддержку император Иоанн VIII заставил православное духовенство пойти на церковную унию. Но такой шаг лишь усугубил проблемы Византии. Народ и священники не хотели становиться католиками и бунтовали.
Великий дука Нотара
Тут на историческую сцену вышел Лука Нотара — один из самых знатных и богатых греков, занимавший ключевые государственные посты при двух императорах. Он был последним, кто носил титул великого дуки, то есть командующего флотом и главы правительства империи. Этот влиятельный византиец сыграл большую роль в истории падения Константинополя.
Шёл 1452 год. Несмотря на угрозу османского вторжения, в столице Византии продолжали идти яростные богословские споры. Значительная часть знати и духовенства отказывалась признать папу. Они созвали синаксис — в данном случае комитет противников унии. Комитет требовал созыва Вселенского собора, который должен был решить вопрос объединения церквей. На переговоры с недовольными император Константин отправил Луку Нотару.
Великий дука проявил себя большим интриганом. Он одновременно следовал приказу императора сохранить унию и отстаивал компромиссный вариант — не отвергать, а отложить объединение, сохранив упоминание папы в литургии. В пылу споров Нотара бросил фразу, благодаря которой вошёл в историю: «Лучше чалма султана, чем папская тиара».
Падение Константинополя
В это время турецкий султан Мехмед II готовился к завоеванию Византии. Весной 1453 года, собрав многотысячное войско, он двинулся к Константинополю — город защищали менее десяти тысяч воинов.
Шестого апреля началась осада. Несмотря на разногласия, помощь с Запада всё же пришла. Галеры с оружием и продовольствием прислал римский папа. С большим опозданием в путь отправился венецианский флот. Корабли и небольшие отряды пришли из Генуи, Каталонии и Прованса. Но подмога оказалась ничтожной по сравнению с силами мусульман.
Лука Нотара получил пост защитника стен Петры, лежащих вдоль бухты Золотой рог. Византийцы опасались, что османский флот, прорвавшийся в бухту, сможет обеспечить высадку десантов, поэтому отряд великого дуки находился в резерве.
К тому времени Нотара уже сделал для себя вывод, что Константинополь неизбежно падёт, и поэтому не предпринимал активных действий. А заодно припрятал императорские сокровища, к которым имел доступ как глава правительства. Он рассчитывал купить себе жизнь византийским золотом.
В конце мая, когда шли последние бои, Джованни Джустиниани — командир генуэзского отряда, сражавшегося в самых опасных местах обороны города, попросил у Нотары помощи. Но великий дука отказал храброму итальянцу, заявив, что его силы нужны на собственном участке обороны.
Нотара, надо заметить, вёл себя так не из чистого самодурства. Сил у византийцев было мало, а Джустиниани требовал подчинить ему и без того малочисленную артиллерию. Где точно противник пойдёт в следующую атаку, ни Нотара, ни Джустиниани не знали и знать не могли. В действительности положение византийцев было уже безнадёжным, и расстановка пушек по фэншую уже ни на что глобально не влияла.
Двадцать девятого мая Константинополь пал. Его последний правитель Константин погиб в бою, не желая видеть гибель своей империи.
Выбирая смерть или предательство
Участник обороны Константинополя Георгий Сфрандзи описал последние дни великого дуки. Как только султан Мехмед вступил в византийскую столицу, к нему явился Лука Нотара. Он сказал султану, что ждал его и готов служить победителю. В знак своей верности грек предложил повелителю мусульман сокровища византийских императоров. Но Мехмед не хотел принимать службу придворного, предавшего своего правителя. Он сказал изменнику:
«О, полусобака, бесчеловечный пройдоха и вертун! Имел ты такое богатство и не помог им царю — повелителю твоему и городу — отечеству твоему? А теперь с той же подлостью и коварством, с каким привык действовать и поступать от юности твоей, ты хочешь надуть и меня и избежать того, что приличествует тебе?».
Султан немедля приказал палачам бросить великого дуку в тюрьму.
Очевидец писал:
«(Султан приказал), чтобы на следующий день на площади Сухого холма сначала на глазах Нотары умертвили двух его сыновей, … а затем убили и его самого, что и было исполнено. Такой конец имели деяния Луки Нотары».
Выбирая между предательством и смертью, великий дука Лука Нотара выбрал предательство, но получил смерть. Склонившись перед султанской чалмой, он обрёк на гибель своих соотечественников, а в последние минуты жизни видел мучительную казнь своих сыновей.
Есть в этом что-то глубоко символическое.
