Руководитель отдела подкастов «Медузы» и автор телеграм-канала Let it Be Square — о том, почему перестали выходить «Как жить» и «Дело случая», нарративном проекте, который появится в ближайшие месяцы и любимых подкастах.
Подпишитесь на канал в Телеграме, чтобы не пропустить новые публикации и интервью.
— Как ты начала интересоваться подкастами?
— В 2012 году мой друг и коллега Маша Гессен рассказала мне про подкасты Slate. Это были разговорные шоу журналистов, сделанные внутри редакции. И я несколько лет подряд регулярно слушала Political Gabfest, Cultural Gabfest, Double X. Тогда же мы вместе с коллегами на «Радио Свобода» стали пробовать записывать разговорные подкасты, и что-то у нас даже получалось. Мы смотрели на модель Slate и обсуждали как в русскоязычном пространстве развивать этот жанр неформального разговора о происходящем. Не сверху вниз, как на радио, а как бы между собой. Эксперименты продлились полгода, потом я занялась другими делами, но слушать и открывать для себя новые подкасты продолжила; это стало частью моей реальности. Нью-Йоркские журналисты заселились ко мне в уши и стали моими друзьями, хотя я никогда с ними не встречалась.
В 2016 году меня позвали в «Медузу» заниматься видео. Среди моих новых коллег оказалось еще несколько человек, которые регулярно слушали подкасты и хотели делать свои. Это были Леша Пономарев, Паша Борисов и Костя Бенюмов. И мы предложили Гале [Тимченко], Ване [Колпакову] и Илье [Красильщику] запустить свой подкаст. Сначала они были настроены довольно скептически. Это была инициатива снизу, хобби, мы занимались подкастами после основной работы — записывали тексты, добавляя совсем простой саунддизайн, читали вслух «Вечернюю Медузу». Но мне не давала покоя модель, когда Энди Бауэрс (будущий глава компании Panoply), будучи корреспондентом NPR, договорился со Slate о партнерстве. Сначала он просто начитывал тексты материалов, а потом попросил журналистов обсуждать темы, которые их интересуют, перед микрофоном. Формат, где два-три эрудированных, любопытных, интересующихся происходящим в мире журналиста разговаривают друг с другом, оказался очень живым. Получилось такое реалити-шоу внутри редакции.
Мне захотелось сделать что-то похожее в «Медузе». У коллег — Леши Пономарева, Кати Кронгауз и других — тоже были свои встречные идеи. И постепенно у нас появились «Медуза в курсе», «Как жить» и «Дело случая». И тут ты должен спросить меня: почему именно разговорные, а не нарративные подкасты?
Конечно мы слушали Serial, и обсуждали как он изменил всю картину мира подкастов, стал настоящей журналистикой в звуке. Но для производства Serial нужен год работы целой команды журналистов. Мы все делали дешево и на коленке, нам нужен был простой жанр. А разговор — это час или два подготовки, час записи и три-четыре часа монтажа.
— А почему появились именно эти подкасты? Были ли те, которые вы придумали, но не запустили?
— «Как жить» мы сначала придумали как беседу Гали [Тимченко] и Кати [Кронгауз] — двух женщин из двух разных поколений. Сделали несколько пилотов, но разговор не складывался, чего-то не хватало. Все это время я была за кадром, организовывала и выстраивала процесс и совершенно не стремилась к микрофону. Почти случайно мы решили попробовать записать выпуск втроем, и мгновенно поняли, что формат сложился.
— Тебе пришлось убеждать коллег в том, что им нужно участвовать в подкастах?
— Я всех замучила этими подкастами, надо мной и смеялись, и ругали, говорили, что я мешаю работе редакции. Говорили, что Лика каннибализировала редакцию «Медузы», потому что у нее все занимаются подкастами, а работа стоит.
— А как ты объясняла, что «Медузе» нужны подкасты?
— Я смотрела в стол, но продолжала гнуть свою линию. Мне не всегда хватало слов и аргументов, чтобы объяснить, почему мы должны продолжать это делать. Но мы, вместе с коллегами, прежде всего с Лешей Пономаревым — последовательно (иногда по ночам и выходным) продолжали делать, понимая, что когда коллеги услышат результат, поймут, что это стоило того. А потом у подкастов довольно быстро появилась аудитория, в редакцию стали приходить письма с благодарностями, а под выпусками — отзывы в комментариях, и стало понятно, что мы делаем совершенно новый и востребованный продукт.
— Наверняка ты объясняла в редакции то, что такое подкасты, чем они отличаются от радио, интернет-радио? В чем отличия?
— Радио — это разговор свысока, с табуретки. И когда ты включаешь радио — обычно разговор уже идет, это вынужденное медиапотребление. Интонация радио — это вещание. А подкаст — личный разговор, он смотрит тебе в глаза, берет за руку и ведет. У подкаста намного ближе контакт с аудиторией.
— Но интернет-радио ведь устроено так же? Например, музыкальное — диджей ставит музыку, иногда говорит с аудиторией, ты можешь перемотать, послушать сначала, выключить.
— Но подкаст ты сам выбираешь, и слушаешь его сначала, это гораздо более осознанные отношения с продуктом. Ты чувствуешь себя соучастником. Вещание может быть как в интернете, так и на радиоволнах. Для меня важна именно эта разница, между вещанием и личным разговором.
— Когда ты начала заниматься подкастами, пригодился опыт на телевидении и в кино?
— Умению говорить и рассказывать истории голосом я во многом научилась в школе-студии МХАТ у замечательного педагога и моей близкой подруги Анны Николаевны Петровой. Я пользовалась этим, когда работала на телевидении, например. Помогло ли мне это? Мне всегда были интересны разные способы рассказывать истории и казалось, что точнее и тоньше всего это получается с помощью текста. Но чем больше я слушала подкасты — клевые, настоящие, нарративные, с продуманным саунддизайном и музыкальным оформлением, которых пока, увы, нет на русском языке, тем больше убеждалась, что так же здорово и даже разнообразнее можно делать и в аудио.
— У вас были проблемы, когда вы посадили перед микрофоном в первую очередь пишущих людей? Наверняка они пишут лучше, чем говорят.
— Конечно, всякое бывало, кто-то из коллег, например, очень быстро разговаривал. Илюша Красильщик очень быстрый — у него четыре мысли в секунду и не всякий может это уловить. Но так же быстро Илюша учится.
— Ты сидишь в студии и следишь за записью?
— Я отслушиваю все подкасты, некоторые по несколько раз. Но сидеть на всех записях я просто не успеваю. Частью подкастов полностью занимается Леша Пономарев, он ведет и монтирует «Медузу в курсе», например. Что касается умения работать с микрофоном, мне кажется важным не спугнуть человека, дать ему возможность раскрыться. И корректировать постепенно. Люди прекрасно учатся, слушая себя сами. Например, Илюша Красильщик и Саша Поливанов записали подкаст, послушали себя и сказали — «господи, как мы быстро говорим».
Важное умение продюсера — не навредить. Если слишком жестко и строго направлять человека, может потеряться обаяние, личные особенности, которые в разговорном подкасте очень важны. Это правда похоже на реалити-шоу. За героями подкастов должно быть интересно следить, потому что они живые люди, не дикторы, не докладчики, не изображают никого другого и не говорят академическим языком. Хорошо, конечно, чтобы слова, которые они произносят, можно было разобрать, но важная часть магии подкаста совсем в другом.
— А у тебя не было момента, когда ты подумала — эксперимент не удался, продукт некачественный, слушателей мало?
— Нет, у нас был очень быстрый рост. Не хочется звучать слишком самонадеянно и хвастливо, но мы сыграли большую роль в развитии русскоязычных подкастов. Это случилось благодаря тому, что у «Медузы» большая, отзывчивая и лояльная аудитория. Если ей еженедельно по несколько раз рассказывать о существовании подкастов, и предлагать послушать, они откликаются, а потом начинают слушать не только нас. Хотя не могу не сказать, что важную роль в этом, еще до «Медузы» сыграл «Арзамас». Сейчас рост и у «Медузы», и у «Арзамаса», и у всех, кто выпускает подкасты на русском языке — довольно быстрый и приятный.
— Много прослушиваний для вас — это сколько?
— Среднее количество скачиваний «Вечерней Медузы» — нашего первого подкаста — 4-5 тысяч. Сейчас среднее количество скачиваний одного эпизода — 50-60 тысяч. У нас есть эпизод, который скачали 400 тысяч раз, и довольно много таких, которые скачали по 100 тысяч раз. Ну и регулярно появляются цифры в 70-80 тысяч.
— А провалы были?
— Нет, на большую часть подкастов люди подписываются, а это значит, что они автоматически скачиваются их приложением. С одной стороны, значит, цифры 70-80 тысяч — не вполне честные, потому что человек мог скачать подкаст и не послушать, с другой — глубина прослушивания (мы следим поведением пользователей с помощью iTunes) — 75-80%. Это очень много, потому что наш подкаст в среднем длится 45 минут. Человек, который запустил подкаст, проводит с нами минимум полчаса. Листая страницу новости или заметки, читая важный репортаж, он в среднем проводит 4-10 минут, а если проглядел по диагонали — несколько секунд. А подкаст — единственный формат, который вещает долго и прямо в голову, вы же добровольно вставляете наушники в уши!
— А какие нецифровые показатели успеха у тебя есть? Отдельные выпуски или сезоны, которыми ты гордишься?
— Мы вместе с Сашей Борзенко сделали эксперимент и выпустили подкаст про стихи Александра Бастрыкина. Это был клевый выпуск, там стихи Бастрыкина «читают» Бродский и Окуджава. Еще у нас было несколько крутых спецвыпусков — например, про «Белый альбом», историю гимна СССР, который потом превратился в гимн России, «Ассу» с Сергеем Соловьевым, и две публичные записи подкаста «Как жить». На вторую из них в InLiberty пришло примерно 700 человек наших постоянных слушателей. Было очень здорово, получился не подкаст, а спектакль. И это всего лишь спрос на нормальный разговор, нормальных людей.
— А ты представляешь, что «Медуза» будет заниматься совсем странными подкастами, непохожими на то, что обычно делают в медиа? Everything is Alive, где ведущий берет интервью у банки колы, или какой-то фикшн?
— «Медуза», в которую я пришла работать, потрясла меня тем, что это место конкуренции идей и меритократии. Неважно кто подал идею на летучке — программист, редактор новостей или главный редактор, главное чтобы она была клевая. Способность слышать и развивать идеи всегда была важным признаком этой редакции. Я думаю, что если есть хорошая идея, то она может найти поддержку.
Мы сейчас думаем как переформатировать производство подкастов и, может быть, сделать его более независимым. Важная штука: сколько бы подкастов не запускала «Медуза», каждый из них будет новым брендом. Условно, подкаст «Как жить» можно представить и без «Медузы» — это отдельное маленькое СМИ, как и «Дело случая» или «Два по цене одного». Они построены вокруг ведущих. Конечно, есть какие-то мысли, идеи, дух, которые близки «Медузе», а есть те, которые никогда не будут созвучны редакции, но вообще-то у подкастов очень самостоятельная интонация.
— Это и есть направление развития подкастов «Медузы»?
— Это сейчас в процессе обсуждения. Я думаю, что это направление, в котором мы возможно будем развиваться. Возможно, подкасты из просто симпатичного реалити-шоу про жизнь некоторых сотрудников редакции станут чуть более самостоятельными. Мне кажется, это верное направление роста, сам жанр подразумевает самостоятельность.
— У вас появятся расследовательские и нарративные подкасты?
— Нас тормозит то, что это очень затратный продукт. Но я только сегодня послушала пилот нового проекта, им занимается Леша Понмарев, Саша Борзенко и Витя Давыдов, и мечтаю, чтобы мы его скорее выложили. Это документальное, нарративное аудио, мы экспериментировали несколько месяцев, но кажется вышли на финишную прямую. Не могу пока рассказывать больше подробностей, но думаю через месяц примерно, мы запустимся. И это для меня это очень важный шаг в новом направлении.
— В отзывах на айтюнсе иногда пишут, что разговорный жанр — это «потрепались и выложили». Что на это можно ответить?
— Люди могут ценить разговорный жанр или не ценить, но другого на русском языке пока нет. Поболтали и разошлись — это пока единственное, что существует. Очень приятно читать благодарности и похвалу, их гораздо больше, чем критики. Но мне даже жалко иногда, что люди настолько непритязательны. Ведь пока не с чем сравнивать, поэтому и такой продукт считают достижением, а мне хочется развиваться, идти дальше.
— У вас была реклама в подкастах?
— Была, мы продавали и продолжаем продавать рекламу. С помощью подкастов мы зарабатываем деньги и обсуждаем еще несколько идей монетизации.
— Это упоминание брендов ведущим?
— Чаще всего, но есть еще несколько вариантов, которые мы сейчас рассматриваем. Обычно к нам приходит рекламодатель и говорит, что хочет рекламу в таком-то подкасте, чтобы ведущий их упомянул. Ведущий никогда не врет, в том, что он говорит. Если это реклама, мы говорим — это реклама, у подкаста есть партнёр, мы благодарны, что он нас поддержал, но интонационно мы остаемся верны себе. Если продукт нам интересен — мы готовы рассказать почему.
— Ведущие «Дело случая» запустили новый подкаст вне «Медузы». «Дело случая» больше не будет выходить? Это как раз то отделение подкастов, о котором ты говорила?
— «Так вышло» — это действительно независимое производство, его делают Катя Кронгауз и Андрей Бабицкий, а я им немного помогаю в свободное от работы время, потому что это мои близкие друзья. Увы, это больше не подкаст «Медузы». Катя Кронгауз в «Медузе» больше не работает, а в другом составе «Дело случая» выходить не будет, все-таки подкасты очень завязаны на личности ведущих.
— Илья Красильщик тоже ушел из «Медузы», но является автором подкаста «Два по цене» одного. Он продолжит его вести?
— Да, подкаст «Два по цене одного» продолжает выходить.
— Кронгауз участвовала в подкасте «Как жить», и он тоже не выходил три месяца. Он будет обновляться?
— Подкасты очень завязаны на конкретных людях и если человек ушел, то не всегда можно просто взять и заменить его другим ведущим. Я говорю это с огромной грустью, потому что любила «Как жить» и была его соведущей. Мы, может быть, придумаем новый подкаст в похожем формате, но тот подкаст, который все знают под названием «Как жить» выходить больше не будет.
— Я увидел новость, что Иван Колпаков теперь, в том числе, занимается подкастами. В чем его роль?
— Мне нечего по этому поводу сказать, потому что подкастами по прежнему занимаюсь я. Ваня может давать какие-то советы, как один из основателей «Медузы».
— Посоветуй подкасты, которые ты слушаешь сейчас?
— Я очень люблю Heavyweight, слушаю почти каждый эпизод. Открытие последних нескольких месяцев — In the Dark. Я не собиралась слушать еще один криминальный подкаст-расследование, они мне надоели и мне казалось, что и всех от них тошнит, а авторы почему-то хотят делать еще один Serial — расследование с нагнетающей музыкой, новыми деталями, найденными на месте преступления спустя много лет, которые переворачивают всю историю. На этот жанр уже сделали кучу пародий! Но решила все-таки послушать пару серий, увидев его в списках подкастов года. И поймала себя в ту минуту, когда заканчивался восьмой эпизод. Это так хорошо смонтировано, так хорошо по ритму, по интонации. Еще один из моих любимых подкастов — Rough Translation — эпизод называется Anna in Somali. Он вышел в сентябре 2017 года и это крутой журналистский подкаст, хотя состоит из монолога одного человека. Полчаса, но прямо мощь. В остальном — мой выбор есть в списке, который вышел на «Медузе».
— А если зайти с другой стороны? У вас в телеграм-канале не любят The Habitat, тебе кажется он переоценен?
— Я несколько раз слушала Habitat и не смогла дослушать, он слишком искусственный для меня. В канал об этом писал Мика Голубовский, мой друг и соавтор, но я согласна с ним, мы вообще про многое похоже думаем. Соревнуемся в задротстве, но он обычно побеждает. Он тоньше, наблюдательнее и больше меня успевает слушать.
— Как ты ищешь подкасты?
— Я подписана на несколько рассылок — например, HotPot, на всяких крутых подкастеров в твиттере, слежу за топом американского айтюнс. Иногда натыкаюсь случайно и продолжаю слушать того же автора, если у него есть несколько подкастов.
— Тебе не кажется, что в списках лучших подкастов — одни и те же названия? И делишь ли ты для себя независимого автора от крупной компании?
— Cогласна, но в 2018 году не было подкаста уровня S-Town и никто не занял их место, не было и такого подкаста, как Dirty John, который много ругали, но послушали очень много людей.
Прикол подкастов в том, что по производству и звучанию маленькие авторы не могут сделать того, что большие подкасты с большими бюджетами, но они от этого не становятся хуже. Я нашла подкаст человека, у которого жена — с обсессивно-компульсивным расстройством. Они раз в неделю садятся на кухне, разговаривают о том, как с этим расстройством, например, покупать продукты в магазине и записывают все на айфон. Я сначала подумала, что это какая-то фриковатая история, но это очень клевый разговор. Понятно, что в топе их никогда не будет. Таких нишевых штук, интересных — довольно много. С одной стороны, можно следить за индустрией, а с другой — бесконечно откапывать маленькие и независимые проекты.
Подпишитесь на канал в Телеграме, чтобы не пропустить новые публикации.
