2018, Аличе Рорвахер
В Каннах фильм итальянки Аличе Рорвахер получил приз за лучший сценарий, хотя многие кинокритики и прочили ему главную награду. История о блаженном и святом Лаззаро, то есть Лазаре, и правда подкупает своей интонацией и магией.
Картина делится на две части, которые описывают жизнь итальянской общины до и после воскрешения главного героя — Лаззоро. Это не спойлер — на грядущее воскрешение указывает само название картины. О Лазаре, которого воскресил Иисус Христос, вообще известно немного: жил он с сестрами (Марией и Марфой), болел, умер и был воскрешен. У Аличе Рорвахер Лаззоро, несмотря на то, что его постоянно окружают женщины, человек без роду и племени. Как говорит он сам, у него нет родителей, только очень старая бабка. Уже эта небольшая деталь выделяет главного героя среди остальных и погружает нас в тот странный мир, за которым мы будем наблюдать. Реальных братьев и сестер у Лаззоро нет, но ко всем людям он относится как к братьям и сестрам.
Первая часть фильма проходит в идиллическом месте — деревне Инвиолата, на фоне зелени. Крестьяне растворяются в лучах солнца и занимаются выращиванием табака и животноводством. Лазарь растворяется на фоне героев: берется за любую работу, всем помогает, тихонько стоит в стороне во время праздников, а потом и вовсе изгоняется к курам и волку.
Про волка детям рассказывают сказку: жил-был злой волк, который нападал на людей, но люди позвали святого человека и волк, почуяв добро, тоже стал добрым. Аличе Рорвахер связывает все детали просто и хорошо, как будто вышивает на пяльцах. В картине точно так же, как и в сказке, появляется волк, который постоянно следует за Лаззоро.
Но вернемся к нашим крестьянам. Все они живут так, как будто «мир был еще таким новым, что многие вещи не имели названия и на них приходилось показывать пальцем». Цитата из романа Маркеса «Сто лет одиночества» здесь неслучайна.
Фильм хочется рассматривать через призму магического реализма, хотя каждый может воспринимать его и как житие, и как притчу, и как сказку, и даже как социальную драму. Но магический реализм с его искажением течения времени, с его смешением фантастического и повседневного, с его преувеличениями — это первое, что вспоминается.
Если говорить о времени, то здесь оно работает примерно так же, как у того же Маркеса. Деревня — будь то Инвиолата или Макондо — показана как будто с самого ее зарождения и до разрушения. У Маркеса это более эпически и монументально, у Рорвахер — по-другому. В конце 20 века крестьяне Инвиолаты живут жизнью крепостных, роются в земле и отдают все свои деньги маркизе де Луна. После того, как об этом узнает местная полиция, деревня пустеет: бывшие крестьяне перебираются в неназванный город, зелень сменяется бетонными стенами, земледелие — мелким воровством, а сочные фрукты — чипсами и пивом.
Вместе с героями мы как будто бы проживаем целую историю, сводящуюся к привычному нам капитализму. Лаззоро же умирает еще в деревне, а, воскреснув, находит «своих». В это пресловутое капиталистическое общество святой чудак, конечно же, не вписывается: как говорит сын маркизы де Луны, Лаззоро никого не использует, хотя все используют его. Время, беспощадное ко всему живому, не тронуло главного героя: он остался таким же, каким был, несмотря на то, что все остальные постарели.
Но мир при всех изменениях не изменился. На месте маркизы де Луны теперь банк, с которым невозможно договориться, который не прощает долги и не знает жалости, и наивный Лаззоро бросается на него, как Дон Кихот на ветряные мельницы.
Бедные остались бедными, богатые — пусть и обеднели — не разучились использовать бедняков. Придя в гости к постаревшему маркизу, бедняки принесут дорогие пирожные, купленные на последние гроши, а их выставят за дверь, конечно, забрав пирожные себе. На обратном пути стайка попробует заглянуть в церковь, послушать музыку, но и туда их не пустят: идет частная месса, нельзя. По дороге домой Лаззоро совершит свое единственное, простое, но такое красивое чудо. Он уведет музыку за собой. И это так же прекрасно, как желтые бабочки Маркеса, которых каждый раз видела Меме при появлении Маурисио Бабилоньи.