Париж встретил Ольгу солнцем и радугой. Обмахиваясь веером из павлиньих перьев, она вышла на станции Champ de Mars и неторопливым, прогулочным шагом направилась к Эйфелевой башне. То и дело она слышала восторженные возгласы прохожих, многие из которых по первому порыву мечтали догнать миловидную барышню с осиной талией и чарующей улыбкой, что освещала парижские улицы куда лучше городских фонарей.
Девушка была в своём обворожительном вечернем платье, купленном в бутике La redoute по приезду; она долго и тщательно выбирала его, желая выглядеть сногсшибательно, и ей удалось добиться всеобщего восхищения. На её милых щёчках с ямочками появился розовый румянец, оттенявший тёмно-карие глаза, в которых жила загадка, какая-то древняя тайна, что мучила её уже много лет.
Ольга впитывала в себя Париж, ей хотелось запечатлеть каждый фрагмент, каждую зарисовку, и томное погружение в изысканные городские пейзажи доставляло девушке неописуемое удовольствие.
- Позвольте составить вам компанию? – услышала она мягкий, нежный голос, и повернулась к мужчине во фраке и цилиндре. Ей всегда казалось, что такая одежда старомодна, она изжила себя, оставшись в далёком прошлом, но в Париже, городе, полном чудес и перекличек с самыми старинными эпохами, всё выглядело органично. Чернокожий джентльмен широко улыбнулся, изящным движением смахнул с головы цилиндр и низко, несколько манерно поклонился, отчего насмешил незнакомку в вечернем платье – вместе они смотрелись как пара из прошлого, а быть может, и позапрошлого века, только мужчине не доставало пенсне, а девушке пышной шляпки с бантом.
Парижанин оказался занятным собеседником, разговоры увлекли обоих далеко, в места, куда заглядывать дозволялось лишь самым близким, но им оказалось комфортно друг с другом, будто знакомы они были уже много лет, и им совсем не хотелось, чтобы между ними оставалась какая-то тайна.
- Я воспитывалась в строгости, папенька всегда считал, что я должна быть старомодна и послушна, - вздыхая, говорила Ольга, позволяя Оскару вести себя под руку. – Он не разрешал мне много гулять, запирал в комнате на ключ, заставляя делать уроки, хотя мне хотелось ходить на свидания, встречаться с друзьями, бывать в театрах и на выставках. А вместо этого я оказалась в домашнем заточении. У нас дома в гостиной стоял белоснежный рояль, так папенька каждый день следил, чтобы я музицировала не меньше часа, а если игра вдруг не нравилась, он продлевал занятие ещё на час, так что в конце концов я возненавидела всё, связанное с музыкой. Однако я по-прежнему подавала большие надежды в учёбе, занятия в университете давались мне легко, даже не приходилось утруждаться… И всё равно он следил, чтобы я занималась по вечерам, даже когда в этом не было надобности. Вот почему всем сердцем я полюбила свободу, мне хотелось мыслить самостоятельно, без влияния кого бы то ни было, я мечтала, чтобы мои желания учитывались, однако папенька видел мою жизнь в какой-то своей, искажённой стереотипами перспективе, он чертил её контуры по старомодным лекалам, не оставляя никакого выбора.
Ольга сама не заметила, как обнажила душу, рассказав Оскару всё, о чём никогда не говорила даже самым близким подругам. Её подкупал мягкий голос кавалера, его деликатность, чувство юмора, всегда уместное и используемое лишь для того, чтобы сгладить острые углы, направить потоки её мыслей так, чтобы она улыбалась и чувствовала себя счастливой. Ещё больше и глубже она влюблялась, слушая истории своего великолепного чернокожего спутника, внимая нежным и трогательным интонациям, осмысливая высоту мироощущения.
- Я всегда мечтал о сцене, даже когда подрабатывал сапожником в мастерской отца, - вспоминал он, гулко стуча каблуками по брусчатке. – Мне хотелось надевать маски, я знал, что отлично умею танцевать чечётку и пародировать. Но гуталин, его терпкий запах, въедался в руки всё больше, и казалось, что я следую по своей колее, и другого в моей жизни быть не может. Я смотрел на звёзды, постигал их, а в следующую минуту мечтал замазать гуталином. Но однажды, когда я танцевал чечётку возле Нотр-Дама, подошёл мужчина в смокинге и, достав изо рта сигару, пригласил меня на пробы. Так начался второй акт моей жизни…
Руки Ольги и Оскара сплелись, как и души, им уже не хотелось расставаться. Эйфелева башня, которую она так мечтала увидеть, не представляла больше интереса. Ей хотелось смотреть только на Оскара, впитывать в себя его мудрость, наслаждаться единообразием мыслей. Через год она написала отцу, признавшись, что нашла себе жениха, и отправила совместную фотографию на адрес электронной почты.
Офицер старой закалки Виктор Петрович в тот день, когда его чуть не хватил сердечный приступ, вернулся домой после долгого и плодотворного общения с сыном. Он им гордился, о мальчике говорили высшие чины, замечая его таланты, сравнивая с отцом, ветераном боевых действий в Афганистане. Он закрывал глаза и видел сына в мундире, обвешанного орденами и медалями. О дочери, уехавшей жить в Париж, осевшей там по своей инициативе, не желавшей слушать его наставления, он и думать забыл. И когда увидел фотографию, подскочил с кресла, расплескав на рубашку горячий кофе.
- Чтобы дочь русского офицера, да с этим арапом?! - выдавил он из себя, на скулах его заходили желваки, лицо приобрело нездоровый оттенок. Он плюнул на экран, побежал на кухню, достал бутылку водки и попробовал унять душевную тряску простым русским способом. Его ладони сжались в кулаки, он вспоминал, сколько сил вложил в дочь, как много ей дал, и что в ответ? Чем он, человек, который пережил личный ад, видел, как бомбы разрывают в клочья его товарищей по оружию, заслужил такой участи?
- Ты воткнула мне нож в спину! - надиктовывал он Ольге на автоответчик, ведь она в очередной раз не взяла трубку, когда ей звонил родной отец. – Всегда полагал, что у тебя слишком вольные взгляды на жизнь, но такой распущенности и разнузданности не ожидал! Я сейчас же брошу клич в соцсетях, буду искать тебе русского и православного жениха, добьюсь, чтобы ты перестала манкировать своей святой обязанностью быть мне послушной и кроткой дочерью. Создам анкету, перечислю все твои регалии, которые ты получила благодаря моим хлопотам. Ты больше за себя не в ответе, твой рассудок помутился, и придётся мне вновь отправиться на тропу войны. Но заметь, ты объявила её первой!
Узнав, что папенька занялся поиском «достойного жениха», Ольга сначала рассмеялась, а потом её охватила страшная меланхолия. Она осознала, что больше не знает отца, он перестал для неё существовать окончательно. Тогда же Оскар, словно чувствуя её настроение, предложил венчаться в православном храме, и она с радостью согласилась.
- Ты мне не дочь! – объявил отец, узнав, что его даже не пригласили на церемонию. – Ну и будь с этим негром, если хочешь. Только потом не говори, что я не предупреждал. Этот мезальянс выйдет тебе боком, вот увидишь. Какой позор…
- Папенька, надеюсь, ты когда-нибудь станешь человеком с широким кругозором, и поймёшь, что главное – это счастье родной дочери, а своим можно и поступиться, - возразила Ольга в ответном письме. – Главное, чтобы это не произошло слишком поздно.
Она и правда была счастлива с Оскаром. В толерантной Европе союз их был крепок, ведь оба ощущали себя единым целым, и ничто не могло разбить их крепкие как гранит чувства. Даже русский офицер, ветеран боевых действий в Афганистане.
Только ваша поддержка делает существование канала возможным. Подпишитесь, пожалуйста, и мы будем дальше радовать вас интересными историями, основанными на реальных событиях.
Читайте также на тему отношений: