26 января я посетила тот самый site-specific спектакль Константина Богомолова. Рассказываю, как прошло и чего ожидать, если вы всё ещё очень хотите на него попасть.
Пройдя контроль на входе в башню «Меркурий», вы попадаете в лифт, потом в лофт. Кроме гардероба и буфета, в лофте есть выставка современного искусства, в тему спекта – так называемый «гипс», за которым охотится главная героиня Маруха Чо. Картины, ну, такие, для селфи подходят. Но когда в первом действии один из персонажей, ака скандальный художник, вешает на свободное место произведение «Кровавые какашки», публика приободряется. И в антракте устремляется эти самые какашки фотографировать. Некоторые даже нюхают, чтоб удостовериться, оно или нет. Выглядит очень натуралистично. Туалетную тему продолжает дверь из туалета «Афиши», экспонируемая неподалёку. Ещё мне запомнилась картина «Баба и самолёт»: девушка в трусах по голому торсу салютует белой козявке в небе.
Кроме выставки, спект предваряет оглушительная давящая музыка, фанфары и трубы, которые как бы призывают задуматься о тщете всего сущего. Пара мужчин по соседству достают фляги, готовясь к обороне от тщеты. Когда во втором действии содержимое фляги заканчивается, они уходят.
Вообще в целом это всё не так невыносимо, как, например, «Бег» в т. им. Вахтангова. Оттуда мы сбежали, еле дождавшись антракта (это концептуально: сбежать с «Бега»). И не так плоско и в лоб и без эмоций, как «Текст» в т. им. Ермоловой, хотя там тоже видеопроекции и актёры наигранно селфятся. Тут всё-таки мощный Миркурбанов, он же Порфирий Петрович, харизма 1000%, бакенбарды, вот это всё. Не дают уйти ещё минимум два вопроса: «что же Богомолов сделает с брусникинцами» и «Каково это - инсценировать Пелевина». Такое надо пройти до конца.
В итоге с брусникинцами всё отлично, чего не скажешь о пелевинском тексте. От него осталась лишь пара сюжетных линий (хотя на сайте проекта пишут, что три: «отношения человека с искусственным интеллектом, маргинализация секса между людьми и "гипсовое" искусство XXI века как великая ценность»).
Что происходит на сцене (сценах): собственно, «Дарья Мороз с прямой спиной сидит красивая», как замечательно написал литературный критик Александр Гаврилов. Больше и добавить нечего. Действительно, сидит, или ходит между залами, как и другие актёры. С пространством отдельная история: когда я покупала билет, схема на сайте показывала, что три зала расположены в одну линию. На самом деле они распределены по периметру; чтобы пройти в наш сектор, нужно обходить через весь лофт. Метафора поиска Пути, сто пудов.
Взаимодействие актёров друг с другом и с публикой минимально. Это как трёхчасовая читка с пелевинским текстом в главной роли. Можно ещё определить это как «иммерсивный спектакль, в котором ничего не надо делать». Текст заменяет всё, остальное – видеопроекции, выставка, запах бетона, заметённая Москва за гигантскими вечерними окнами – лишь приложение к тексту. Если не обращать внимания на вставки из военной хроники (это когда герои совершают акт любви) или разрезания лезвием глаза (троекратно повторённого), можно даже не потерять нить происходящего.
Всё это, несомненно, побуждает тех, кто не читал Пелевина, прочитать, наконец, роман двухгодичной давности. У современного читателя вообще, как правило, два варианта: прочитать текст сразу (скучный) или потратить кучу денег (билеты на «Айфак» от 3 т.р.), пережить все эти инсталляции – и только потом прийти к свету.