В подъезде появились новые соседи. Это была довольно пожилая пара, причём, жена была слепая. Но знакомиться с ними соседям довелось на похоронах и поминках. Наверное, старик сильно переволновался во время переезда.
После кладбища вернулись в квартиру Марии Захаровны. Все сели за стол, но о покойнике никто ничего не мог сказать, никто с ним не общался, никто его не знал. Попросили Марию Захаровну.
- Да что о нём рассказывать? Хороший он человек был, Дмитрий Никитич… Слепая я, не увидела его в гробу… А может, это и лучше? Будет казаться, что он здесь, рядом…
- А родственники у вас есть?
- Детдомовские мы… Там и познакомились. С тех пор и вместе. Никого у нас нет. Отцы у нас с войны не вернулись и матери войну не пережили. У меня фотографии родителей есть, а у него и этого нет…
- А зрение давно потеряли? – поинтересовались соседки. - Давно. В 14 лет… В детдоме, - ответила Мария Захаровна, а потом долго помолчав, продолжила, - а вот и не знаю плохо это для меня или… хорошо?
- Что же хорошего ничего не видеть? Конечно, плохо, - удивились женщины.
- Не знаю… Не могу твёрдо сказать, что это плохо. И не знаю, как бы у меня сложилось, если бы трагедия со мной не приключилась. А как ослепла я, так Дима от меня и не отходил. С того самого дня всегда рядом был. А сейчас бросил меня… Надоело ему возиться со мной. Надоело. Хотя, нет. Мне всегда казалось, что заботится он обо мне не только потому, что сердце доброе у него. Верила я. Любил он меня.
В детский дом я попала ещё до окончания войны. С благодарностью вспоминаю его, а также его сотрудников, воспитателей, нянечек, поваров. Это были добрые и заботливые люди, которые делали всё для того, чтобы нам заменить родителей. Конечно, нас привлекали к разного рода работам.
Детский дом находился километрах в четырёх от города, в бывшей помещичьей усадьбе. Нас заставляли работать, полностью себя обслуживать, но и заботились о нас хорошо.
В детском доме была только начальная школа, а начиная с пятого класса, мы ходили в городскую школу. В зимнее время рядом находящийся колхоз давал сани с лошадью и за несколько ходок мы добирались до школы. Весной и осенью ходили пешком. У меня обнаружились способности к гимнастике, и два раза в неделю я со школы шла в Дом культуры, где занималась с тренером. Тренировки заканчивались поздно, и поэтому за мной в эти дни всегда приезжал кто-то из детского дома на двуколке.
В тот страшный для меня день, придя в Дом культуры, я узнала, что тренер заболел и занятий не будет. Не стала дожидаться когда за мной приедут, дорога хорошо знакомая, и я не боялась. Мне надо было пройти по узкому проходу под железнодорожным мостом. Вот тут-то меня и поджидало чудовище. Я не слышала, как он подошёл сзади и накинул мне на голову мешок. Не могу, и не буду рассказывать, что было дальше, скажу только, что нашли меня в бессознательном состоянии сильно избитую, в крови.
В тот вечер за мной в Дом культуры приехала наша повариха тётя Надя. Узнав, что тренировки не было, и что я давно уже ушла, она забеспокоилась, так как по дороге меня не встретила. Нашли меня лишь утром, хотя искали всю ночь. К поискам были привлечены и старшеклассники, среди которых был и Дима. Вот, как раз, Дима и обнаружил меня на дне воронки от разорвавшейся во время войны бомбы. С тех пор мы вместе.
Я долго лежала в больнице, а он прибегал ко мне каждый день, брал мои ладони в свои и мы так долго сидели. Я его не видела и видеть больше уже никогда не могла. И о том, что детей не будет у меня, мне тогда ещё врачи сказали.
Дима мне много читал. Я слушала, запоминала. Так и школу смогла закончить. Всё благодаря ему. Правда, и он из-за этого из троечника в отличника превратился. Институт закончил, потом работа у него ответственная была. А я не работала. Убирать в квартире приспособилась, а кушать готовили мы вместе. Квартира была у нас хорошая, большая. И всё у нас было хорошо. Вот только детей не было. А у Димы старшая сестра была. После детского дома она замуж вышла и жила в деревне, далеко от нас. Когда сын сестры школу закончил, приехал в наш город в институт поступать. Не поступил, но остался здесь. Жил племянник у нас. Вскоре женился, жену тоже к нам привёл.
Как вроде бы у них всё было хорошо, дочка родилась, Катюша. Но потом жена куда-то, с кем-то уехала, оставив двухлетнюю Катюшу с нами. Племянник дочкой и не занимался вовсе, а мы в ней души не чаяли. Всё делали для неё. А когда Катюша выросла и замуж решила выходить, мы нашу большую квартиру разменяли на две: одну ей, другую нам. Так мы в этом доме оказались. Катюша с мужем нам переселиться помогли да и уехали в свадебное путешествие и некуда сообщить, что нет уже Дмитрия Никитича. Жаль, что так произошло. Мы же её с пелёнок воспитывали…
***
Мария Захаровна поделилась своими планами. Она хотела отметить сороковой день после смерти Дмитрия Никитича в своей квартире, а потом продать её и поселиться в хорошем доме для престарелых. Хорошие дома есть, правда, проживание там не из дешёвых, но продав квартиру у Марии Захаровны деньги будут.
- В казённом доме жизнь начинала, в казённом её и заканчивать буду.
***************************
Иллюстрация: картиа художника Зверева