– Понимаешь, мамочка, – начала дочь, когда мы сели завтракать.
Я уже приготовилась выслушать очередную историю о том, что у всех девочек в группе есть котёнок-кукла-коляска-планшет, а слово «понимаешь» было определяющим: нужно срочно приобрести вещь для дочери. Но дальше всё пошло не по сценарию:
– Мы тебе готовим…
Муж и сын шикнули на Дашу. Она на автомате закончила фразу:
– … сюприз, – и, испугавшись такой реакции мужчин, сползла со стула под стол.
Следом нырнул сын.
– Ты чего, – шептал Кирюша, не учитывая, что мы всё слышим, – никому нельзя рассказывать.
– Я только маме, – ответила Дашенька.
– Маме совсем нельзя. Для неё же делаем.
Я глянула на мужа. Он, сдерживая смех, ковырял вилкой в тарелке.
Дашутка не сдавалась:
– А в садике можно?
– Зачем?
– Я от тайны лопну скоро.
Немного подумав, разумный первоклассник разрешил:
– В садике можно.
Две довольные мордашки вылезли из-под стола.
– Доедайте быстрее, в зоопарк пойдём, – поторопил детей Костя.
Два громких «Ура!» раздалось в ответ.
Тарелки мигом опустели, дети выскочили из кухни.
– Значит, заговор? Все трое объединились против меня, – начала я притворно ворчать на мужа.
– Ага, – ответил Костя. – Только с такими заговорщиками каши не сваришь. Ты точно с нами не идёшь?
– Нет. Мне тоже сюрприз готовить нужно. А помощников нет – всех на свою сторону переманил, – улыбнулась я.
– Не будем мешать, – Костя домыл посуду и чмокнул меня в щёчку. – Пока. Гвардия, на выход!
Замечательный у меня муж, посуду перемыл, детей увел... И хитрый. Побоялся, что Дашутка выболтает секрет.
Но я про их секрет уже неделю знаю и молчу. Фотоальбомы не на месте, в мусорном ведре обрезки отсканированных фотографий. Вывод напрашивается сам собой – коллаж делают к годовщине свадьбы. Десять лет, юбилей, как-никак.
Из-под носа утащили идею. Я уже на компьютере макет сделала. Оставалось только в типографию увезти, распечатать. Вот было бы смешно, если бы не поняла, что муж затеял.
Само творение я не нашла. Оставалось догадываться, что пошло на его создание. «Стоп, шкатулки с памятными детскими вещами стоят не там, где должны быть. И оттуда что-то брали?» – осенило меня.
Первых распашонок не было, пустышек, бирочек из роддома. Значит, объёмная композиция в технике «ассамбляж». Мой лощёный и красивый коллаж, проиграл бы на фоне их самодельного. Я ломала голову – чем удивить мужа, но ничего придумать не могла.
Всемирная паутина посоветовала резину для машины, навигатор или видеорегистратор. Очень практичные и нужные автовладельцу вещи. Только всё это уже есть.
Ещё интернет выдавал набор оловянных солдатиков, столовые приборы из олова. Солдатики отпадают. Муж наладил собственное производство. Идут нарасхват. Покупать его марку – глупо, чужую – обидится. И посуду оловянную выпускать пытается. Экспериментальными образцами весь дом заставлен.
Чем только не занимался мой милый в своей жизни. И всё доводит до логического конца – извлечение прибыли из сгенерированной идеи. Автомастерская у него есть, цех деревянной посуды и сувениров, мёд едим со своей пасеки, швейное производство…
У него жизнь бьёт ключом. Это я сижу в своей больнице, ставлю капельницы да уколы с восьми до пяти, с двумя подработками в месяц постовой медсестрой в ночные смены. Но если бы не моя работа, то и с Костей бы не познакомилась.
Он попал к нам в больницу за несколько дней до Нового года. Привезли его поздним вечером, когда я уже была дома. А с утра в отделении началось столпотворение. Незамужние медсёстры со всей больницы рвались посмотреть на красавца, который в хлам разбил свой джип, уворачиваясь от наезда на пьяного мужика, вывалившегося с обочины на дорогу перед самым автомобилем.
Я не первый год работала в процедурке, и привыкла к тому, что многие мужики, смущаясь, оголяют свой зад. Но так, как заливался краской Костя, не краснел никто. Даже та часть тела, что ниже спины, делалась бордовой.
Наверное, непросто двух метровому великану, просить медсестру приспустить ему штаны, потому что сам беспомощный – загипсована ключица и кисти рук. Огромный детина, красный как варёный рак, в красных трусах в белый горошек, вызывал у меня умиление.
– У вас смена в пять заканчивается? – спросил он, заглянув в кабинет, ближе к концу рабочего дня.
Я молча кивнула, продолжая отмечать в карточках больных выполненные процедуры.
– А вы не могли бы сходить ко мне домой, взять и принести кое-какие вещи? Я недалеко живу. Пожалуйста!
Я удивлённо посмотрела на Костю.
– Понимаете, мой телефон, видимо, в машине остался. Я не могу никому позвонить, ни одного номера наизусть не знаю, кроме офисного. Но там никого нет, – быстро говорил он. – Я всех сотрудников на каникулы раньше отпустил. И искать меня никто не будет. Я в аэропорт ехал. В Египет на праздники должен был улететь, все это знают.
Закончив тираду, он опустил глаза.
Необычность просьбы поставила меня в тупик. Случалось, мы ездили к близким больных, сообщали, что человек попал в больницу, когда не было другого способа связаться с родственниками. Но вот так, сходи, возьми, принеси…
Да и на маникюр я была записана на шесть. Потом мне предстояло выйти на дежурство в ночь вместо подруги Катюхи. Мы махнулись сменами – ей в этот вечер нужно присутствовать с мужем на новогоднем банкете его фирмы, вернее, присматривать за благоверным. А у меня появилась возможность отдохнуть все праздники, не выходя на работу во время каникул.
– Мне больше некого просить, – чуть слышно прошептал Костя.
Вздохнув, я согласилась.
На маникюр я опоздала. Женское любопытство – страшная вещь. Оно способно заставить замолчать голос разума. Вот и мой, пару раз возмутившись, примолк до того времени, пока не вышла из квартиры Кости.
Я не собиралась задерживаться в чужом доме. Собрать то, что просил хозяин квартиры, не составило труда. Все вещи лежали именно там, где сказал Костя. Я сама аккуратистка, но чтобы так было у одинокого холостяка…
А больше всего удивило, что в бельевом шкафу стопочками лежали трусы в горошек. Их было много… пар тридцать. Это меня сразило наповал. До сих пор не понимаю, что именно поразило больше – наличие такого количества, рисунок или аккуратные стопочки?
Я открывала все шкафы, заглядывала в холодильник. Что искала? Наверное, следы присутствия женщины. Я даже порылась в стареньком кнопочном телефоне. В нём было записано всего четыре контакта – мама, Верочка, Дашенька, Сонечка. И почти каждый вечер велись долгие разговоры с одной, а то и с двумя, из дам.
«Бабник», – решила я и успокоилась. Тогда проснулась совесть: «Зачем лезешь, куда не следует?» – но было уже поздно. Голос разума твердил: «Это просто пациент, каких было и будет много».
На дежурство я прибежала в растрёпанных чувствах. Было стыдно смотреть в глаза Косте. Я краснела, как он у меня на уколах. Почти всю ночь он просидел на посту около меня. Мы разговаривали обо всём и ни о чём. Верочка оказалась младшей сестрой его матери, а Сонечка и Дашенька его родными сестрёнками.
Осмелев, я спросила про трусы.
– Это первая продукция под собственным брендом, – рассмеялся Костя. – Я почти всю партию на презентации раздарил. А что осталось, себе забрал.
Тридцать первого декабря я упросила главврача отпустить Костю домой на праздники, под мою ответственность. Больше мы не расставались. А когда поженились, я спрятала все трусы в горошек. Они были немым укором моему любопытству.
«Трусы в горошек», – напевала я про себя, отыскивая коробку с ними. Ещё не понимая, что сделаю с ними. Твёрдо знала одно – это будет фурор.
Утром в день юбилея Дашутка с Кирюшей забежали к нам в спальню:
– Во дворе флажки и шарики! Кто их повесил? Мама, красивые флажки! Даже в садике нет таких, – наперебой трындели они.
Муж кинулся к окну. На верёвках трепыхались на ветру красные трусы в горошек и рвались в небо разноцветные гелиевые шары, на которых чёрным фломастером были написаны памятные даты нашей семьи и имена всех её членов. Один шарик выделялся большим жирным вопросительным знаком.
Глаза мужа смеялись. Он притянул меня в себе:
– Сразила на повал! А что за шарик с вопросительным знаком?
– Я еще не знаю, кого мы ждём.
– Будет ребёнок?! – Костя подхватил меня на руки, закружил по комнате. – А чего молчала?
– Сама узнала только вчера и приберегла новость в подарок.
– Гвардия, кого хотите, братика, сестрёнку?
– Братика, – выкрикнул Кирюша.
– Сестрёнку, сестрёнку, – захлопала в ладоши Дашутка и запрыгала на месте.
Муж поскрёб затылок:
– Я не против двойни. Ты уж постарайся, – обратился он ко мне и добавил уже детям, – завтракаем быстро. Наш сюрприз нуждается в доработке!
Н.Литвишко
Понравился рассказ? Ставьте пальчик вверх и делитесь информацией в социальных сетях! Буду признательна и благодарна!
Не забудьте подписаться на мой канал, чтобы не пропустить ничего интересного.