До 1917 г. Русская православная церковь (РПЦ) была господствующей церковью в государстве. Она пользовалась покровительством, финансовой и административной поддержкой со стороны властей. Православие также являлось и самой массовой конфессией в Российской империи. Так, по данным за 1914 г. в Гомеле и уезде из 450 тыс. жителей — 338 тыс. (75 %) были прихожанами РПЦ. В основном это было сельское население, так как в городах преимущественно проживали иудеи [1, с. 46, 47].
Приход к власти большевиков в результате Октябрьской революции коренным образом изменили статус РПЦ. Духовенство лишается государственных субсидий, регулярного жалования, права пользования землей и т.д. Священники живут исключительно за счет пожертвования прихожан. Как сказано в сообщении Дерновичского волостного исполкома в Речицкий уездный земельный отдел от 28 февраля 1921 г. «церковнослужители землей не пользуются, так как вся бывшая церковная земля волземотделом взята на учет. За отправление религиозных обрядов церковнослужители получают вознаграждение деньгами и натурой, на что и содержаться члены их семей» [2, л. 4].
Первый ощутимый удар по церкви власть нанесла в 1921-1922 гг. во время конфискации церковных ценностей для борьбы с массовым голодом, причинами которого послужили неурожай, вызванный засухой, а также политика продразверстки, проводимая большевистским руководством.
В соответствии с постановлением ВЦИК РСФСР от 23 февраля 1922 г. предполагалось «в месячный срок со дня опубликования сего постановления изъять из церковных имуществ… все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа и передать в органы Наркомфина… в фонд центральной комиссии помощи голодающим». Осуществление изъятия возлагалось на специальные комиссии. Гомельскую губернскую комиссию возглавил некто Федяев. Следует напомнить, что территория современной Гомельщины в 1922 г. находилась в составе двух административно-территориальных образований: Мозырское Полесье входило в состав БССР, а Гомельское Поднепровье — в состав РСФСР.
Как свидетельствуют документы, началу конфискации предшествовала широкая агитационная кампания, в ходе которой были «повсеместно проведены крестьянские беспартийные конференции», «конференции красноармейцев», «женские митинги» и т.д. [3, с. 141, 142]. Активную роль в агитационной кампании сыграла местная пресса. В газетах «Полесская правда» и «Новая деревня» материалы печатались под названиями: «Молиться можно и без золота», «Трудящиеся за изъятие, а попы виляют», «Требуем решительного изъятия и кары сопротивляющимся!». Православное духовенство в большинстве случаев было вынуждено одобрить кампанию по изъятию. В «Полесской правде» за 11 апреля 1922 г. было опубликовано «Воззвание Константина, архиепископа Могилевского», призвавшего верующих «использовать находящиеся во многих храмах вещи, не имеющие богослужебного употребления, на помощь голодающим». Аналогичное по содержанию воззвание епископа Минского Мелхиседека было напечатано 6 мая 1922 г. в газете «Известия» [4].
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзене и будете в курсе новых публикаций и исследований.
В отчете Гомельского губкома РКП (б) за июль 1922 г. сказано, что кампания по изъятию прошла безболезненно. Однако в новых архивных документах есть менее оптимистичные оценки. Газета «Полесская правда» сообщает о настоящем женском бунте работниц Добрушской бумажной фабрики 26 апреля 1922 г., проголосовавших против резолюции об изъятии. Решили не допустить изъятия в местной церкви и верующие Буйновичской волости Мозырского уезда во главе со своим священником. «В отношении женщин, рьяно препятствовавших изъятию и подвергавших красноармейцев побоям камнями, пришлось применять нагайки». Священника арестовали и впоследствии расстреляли. В гомельской губернии из храмов было изъято более 12 пудов серебра, в Мозырском уезде — более 2 пудов серебра [3, с. 146, 147].
Борясь с православной церковью, власть проводила политику по расколу духовенства на несколько конфликтующих группировок. В 1922 г. началось становление «обновленческого движения» в РПЦ, в которую входили «Живая церковь», «Союз общин древнеапостольской церкви», «Союз церковного возрождения» [5, л. 80, 81; с. 43].
Первые мероприятия по созданию обновленческих церковных организаций в Гомельской губернии состоялись в 1922 г. Собрание местного духовенства большинством голосов поддержало идею обновленчества. Лидерами нового течения стали протоиереи А. Зыков, В. Зубарев и П. Гинтовт. Однако обновленчество, с его лояльным отношением к советской власти, значительного распространения среди верующих не получило. В основной своей массе верующие оставались приверженцами традиционной тихоновской церкви. К середине 30-х гг. обновленчество на Гомельщине пришло в упадок [6, л. 80-82, 87; л. 67-69, 86].
В новых условиях ограничивается передвижение духовенства при отправлении пастырских функций и проведении религиозных обрядов. Для приезда в какой-либо населенный пункт необходимо было получить разрешение местной власти. Например, в 1928 г. Могилевскому епископу Иосафу было отказано во въезде в Новобелицу, которую он хотел посетить с целью совершения богослужения в местном храме [7, л. 57].
На духовенство оказывалось сильное давление со стороны ГПУ, комсомола, советско-партийного пропагандистского аппарата и прессы. Некоторые священники в этих условиях не выдерживали и снимали с себя сан. Так, в 1929 г. священник Вениамин Блонский написал об этом в «Полесскую правду» [8, л. 18].
Одним из важнейших способов борьбы с православным духовенством были политические репрессии, проводившиеся с начала 1920-х гг. В качестве примера можно привести так называемое «дело» вышеупомянутого Могилевского епископа Константина, арестованного в 1922 г. за сопротивление изъятию церковных ценностей. В 1926 г. был выслан в Зырянский край епископ Мозырско-Туровского викариатства Иоанн Пашин, который характеризовался председателем ГПУ БССР Ф. Медведевым как «черносотенец и, понятно, тихоновец». В связи с выселением прошли большие волнения населения в Петрикове — резиденции епископа. По данным Мозырского отдела ГПУ, «в течение нескольких дней город просто кипел от возмущения». На стихийном митинге слышались оскорбительные высказывания в адрес власти: «Мерзавцы, а не власть, они нас грабят и душат», «Мы все равно его не отдадим, пусть нас стреляют» и т.п. [9, л. 48, 58, 59]. В день выселения люди следовали за епископом до пристани, а затем долго шли в холодной воде за баржей, на которой его увозили из Петрикова.
Верующие навещали епископа в ссылке, посылали ходока в Минск с ходатайством о его возвращении в Петриков [9, л. 195, 460]. Второй раз епископа Иоанна арестовали 28 сентября 1932 года, обвинив в принадлежности к никогда не существовавшей организации под названием «Ревнители Церкви», являвшейся плодом измышлений ОГПУ. По разработанному ими сценарию владыка Иоанн будто бы возглавлял «Рыльское объединение» этой мнимой организации. Постановлением Особого Совещания ОГПУ от 7 декабря 1932 года епископа Иоанна приговорили к заключению в лагерь сроком на десять лет. 5 января 1938 года по распоряжению НКВД Архангельской области владыка Иоанн (Пашин) был приговорен к смертной казни и 11 марта того же года расстрелян. В августе 2000 г. на Юбилейном Соборе РПЦ епископ Иоанн (Пашин) был причислен к священномученикам.
Еще одним примером массовых репрессий в отношении духовенства РПЦ является «дело» НКВД 1937 г. о «гомельской подпольной контрреволюционной фашистско-повстанческой организации церковников». По делу проходило 57 человек — священники и верующие. Из них 25 человек было приговорено к расстрелу, остальные — к различным срокам заключения в исправительно-трудовом лагере [10, л. 418-420, 422-423, 440; с. 264].