Роман Бориса Акунина «Детская книга» ( из серии «Жанры») сам по себе – уже готовый путеводитель и по улицам Москвы, и по ее истории (не исключено, что и будущей). На мой взгляд, это одна из самых интересных книг для прогулок: в ней, кроме фактов, есть и тайны, и мистика, и «необъясненные наукой явления» на стыке физики и истории, специалистом по которым был дальний родственник московских Фандориных, Ван Дорн: с его появлением в Москве и начались необыкновенные приключения Ластика. Ну и прежде чем мы пойдем вслед за Ластиком, прошу обратить особое внимание на описание хронодыр. Дело в том, что мне после нескольких прогулок по маршруту этой книги, а потом и следующих, хронодыры кажутся реально существующими. Во всяком случае, в некоторых местах Москвы, по-моему, можно вдруг почувствовать себя в совершенно другом времени. В прошлом.
Основные события «Детской книги» происходят в одном из самых интересных районов Москвы – на Кулишках. Происхождение названия «Кулишки» имеет несколько версий, но смысл их всех сводится к одному: места это гиблые, топкие, опасные, ничего хорошего там нет и лучше бы держаться от них подальше. Московские Кулишки находятся на подтопленной (их и сейчас затапливает при сильных ливнях, а еще на их территории есть упрятанная под землю река) и когда-то вырубленной лесной территории. Сейчас Кулишки - один из старейших районов города, который заслуженно называют «архитектурным заповедником»: здесь сохранилось много зданий старинной постройки, почти каждое из них связано с известнейшими именами и событиями нашей истории, и скоро мы в этом убедимся.
Официально территория Кулишек ограничена Лубянским проездом и Солянкой, Покровкой и Маросейкой, а также Покровским и Яузским бульварами. Они включают в себя еще две исторические местности – Ивановскую горку и Хитровку.
Начать нашу прогулку логично от дома Ластика, но прежде чем подойти к нему, мы окажемся у церкви Всех Святых на Кулишках: выход из метро Китай-город в сторону Славянской площади (напротив церкви – памятник Кириллу и Мефодию, их представлять не надо). Сама же церковь находится на этом месте с XIV века, по всей вероятности, она была построена во времена Дмитрия Донского, несколько раз перестраивалась, а в советское время сначала была передана органам госбезопасности (в 1994 году в подвале церкви были обнаружены останки расстрелянных), в 70-х годах – Музею истории Москвы и, наконец, в 1991 году была возвращена РПЦ. Колокольня храма известна как одна из «пизанских башен» столицы (всего их в Москве семь).
От церкви поднимаемся вверх по Солянскому проезду (идем от Кремля), проходим перекресток и оказываемся перед большим серым домом. Его точный адрес – ул. Солянка, д. 1/2 (стр. 1 и 2). Это и есть тот самый дом, где жил Эраст Фандорин-младший, Ластик.
История дома описана в самом начале романа: «Дом, куда в позапрошлом году переехала семья Фандориных, был в своем роде замечательный. Почти сто лет назад его построило «Варваринское товарищество домовладельцев» на старинной улице Солянке. Это был, собственно, не дом, а целый комплекс зданий, соединенных в сложную геометрическую фигуру, с несколькими внутренними дворами, многочисленными арками, подворотнями и глубоченными подвалами».
И еще: «Папа рассказывал, что сто лет назад в Варваринских погребах находились торговые склады; после революции – тюрьма, потом автобаза, но вот уже много лет подземелье пустует, потому что ему никак не могут придумать полезного применения». И еще: «… папа говорил, что это самое лучшее место во всей Москве – вокруг сплошные достопримечательности и нераскрытые исторические тайны». И, наконец, немного подробностей о подземелье: «Погреба раскинулись на тысячи квадратных метров, подо всем многоподъездным комплексом. Там имелись залы, галереи, большие и маленькие комнаты – так рассказывал папа, а уж он-то знает».
На месте дома, где жили Ластик и его семья, в XVI веке был построен Соляной рыбный двор. Там торговали, что понятно из названия, солью и соленой рыбой; это было одно из первых и крупнейших каменных зданий Москвы. Торговая территория состояла из множества амбаров-складов и торговых лавок, на въездных воротах была большая башня с караульней. И конечно, нельзя не упомянуть о знаменитых соляных подвалах, легенды о которых ходят и до сих пор. Говорят, по ним можно было дойти до Кремля, и недавно я встретила человека, который отчасти подтвердил эту легенду. Готовя другую уже прогулку по Москве, я познакомилась с пожилым москвичом, который вырос, как выяснилось в разговоре, в коммуналке в районе Хитровки и учился в знаменитой тогда 327й школе в Большом Трехсвятительском переулке (позднее их семье дали квартиру на метро Щелковская, и они переехали). Так вот он рассказал, что он и его друзья еще до строительства метро “Китай-город” (то есть до 1971-года) знали один подземный проход, ведущий почти на Красную площадь: туда они бегали по нему смотреть парады. Правда, этот подземный ход, кажется, не был связан с домом Ластика, но нельзя исключать, что подземных ходов в этом районе несколько. Кроме того, еще совсем недавно по подвалам этого дома проводили экскурсии диггеры. Но сейчас, говорят, из-за бесхозности все эти подвалы довольно сильно подтоплены. Консьержка одного из подъездов (знакомство с ней – моя гордость), с удовольствием рассказывавшая об этом доме, сказала, что в подвалы сейчас доступа нет – только коммунальным службам.
Есть об этих подвалах и еще одна таинственная история: при разборе старых построек Соляного двора в 1912 году рабочие нашли здесь клад! В глиняном горшке было обнаружено около 7 кг или 9 тысяч копеек времен Ивана Грозного, Федора Иоанновича и Бориса Годунова (очевидное подтверждение того, что хронодыра в доме Ластика была обнаружена не случайно)! В интернете можно встретить информацию о том, что упоминаемая добыча составляет лишь малую толику от действительно найденного – 200 кг! Правда, по всей видимости, клад был признан недостаточно ценным – находку вернули рабочим. Эх, хотела бы и я найти что-нибудь подобное сейчас!..
Вот в таком замечательном доме проживало семейство Фандориных. В тексте точно не указано, в каком именно подъезде была их квартира, но понятно, что или в третьем, или в пятом. Ведь офис папы был в четвертом: “Ластик собирался идти в четвертый подъезд, к папе на работу, но вдруг остановился”, а жили они в “соседнем подъезде”. Так вот, надеюсь, что квартира семьи Фандориных была в третьем подъезде! Очень советую попробовать зайти внутрь ( с консьержками этому дому очень повезло, они его очень любят и не прочь о нем поговорить. Книгу Акунина, с моей легкой руки, прочитали (надеюсь:)) как минимум в третьем и четвертом подъездах!). По сравнению с другими (как минимум с четвертым – точно, но и остальные вроде тоже вполне обычные), третий подъезд уникален по своему внутреннему оформлению: чего стоит только лепнина под потолком! Но меня больше всего привлекла надпись над входными дверями внутри подъезда. Попробуйте с помощью унибука (ну или телефона с интернетом ) перевести ее.
Прекрасное напутствие и Ластику, и нам!
Отсюда и начались приключения Ластика, когда он отправился в 1914 год к своему прадеду Фандорину – спасать мир. Вот какой маршрут был ему намечен: “Идите через Старосадский переулок, - велел мистер Ван Дорн, обнаруживая отличное знание района. – Не вздумайте свернуть на Хитровку. В 1914 году это было чрезвычайно криминальное место ”.
Ластик вышел через подворотню сначала на Солянку, а потом “скорей-скорей, от греха подальше, зашагал в сторону улицы Забелина (интересно, как она в 1914 году называлась?)” – это, как мы помним, была уже его вторая вылазка в прошлое, более удачная. Через ворота со львами мы можем выйти сразу на улицу Забелина и пойти направо, к перекрестку, где улица Забелина встречается со Старосадским и Малым Ивановским переулками.
Старосадский и Малый Ивановский переулки расходятся на перекрестке. У обоих – названия говорящие.
Старосадский назван по Старым великокняжеским садам, которые находились здесь с XV века, когда Василий I построил на холме летний дворец, а вокруг него разбили роскошные фруктовые сады. Белоснежная церковь напротив перекрестка тоже так и называется до сих пор – Храм Святого Владимира в Старых Садех, первоначально она была домовой церковью при дворце, а впоследствии стала обычной приходской церковью, несколько раз перестраивалась, в том числе после крупных московских пожаров, например, 1812 года. В советское время здание храма было передано под резервные фонды Государственной публичной Исторической библиотеки, но и книжные фонды, и остатки росписи на стенах были уничтожены пожаром 1980-го года. После реставрации в 1990-х годах храм, как и множество других, которые мы еще встретим, «вернули в лоно церкви».
Но лично меня гораздо больше завораживает комплекс Ивановского (Иоанно-Предтеченского) женского монастыря, рядом с которым мы как раз стоим. По нему эта местность получила название Ивановской горки.
Этот монастырь - живая иллюстрация истории нашей страны и Москвы. Основание монастыря на Кулишках связывают с рождением Иоанна IV, будущего Грозного. Долгое время монастырь находился исключительно на государевом содержании и пользовался особым расположением царей: особенно выделяют Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Здесь же принимали постриг в монахини представительницы знатных родов тех времен.
Монастыри часто использовались в качестве тюрем, не миновала эта участь и Ивановский монастырь. Самой известной его заключенной, чье имя знакомо в нашей стране каждому, причем скорее из курса литературы, чем истории, стала Салтычиха – та самая жестокая помещица Дарья Салтыкова, которая лично пытала и погубила как минимум шестьдесят крепостных крестьян (по неофициальным данным – 139, главным образом молодых женщин и девочек).
Московский дом Салтыковых находился в районе Большой Лубянки (на его бывшей территории по какому-то роковому совпадению или неочевидной закономерности находится одно из зданий ФСБ России), а усадьба, где помещица творила свои зверства, – на территории поселка Мосрентген в московском районе Тёплый Стан (позднее её приобрели бабушка и дедушка будущего поэта Ф.И. Тютчева, а он сам провел там свои детские и юношеские годы).
Екатерина II приговорила Салтычиху к пожизненному заключению в Ивановском монастыре. Келья ее называлась покаянной, находилась ниже уровня земли и была высотой всего около 2х метров. Ей не дозволялись разговоры и свет (только на время приёма пищи). Спустя 11 лет приговор был смягчен и ее перевели в камеру с окном. В общей сложности Дарья Салтыкова провела в заключении почти 40 лет (следствие по ее делу началось в 1762 году), похоронена на Донском кладбище, вот тут https://yandex.ru/maps/-/CBRzVIr0cA (координаты 55°42'49"N 37°36'10"E)
После того, как столица была перенесена в Петербург и туда же был переведен царский двор, для монастыря наступили не самые лучшие времена, а после пожара 1812-го года его и вовсе хотели упразднить. Однако нашлись жертвователи, и во второй половине XIX-го века монастырь вновь открыли. До 1917 года в нем постоянно проживало около 70 монахинь и послушниц, на его территории работала больница, училище для девочек, иконописная школа для сестер обители, ясли для детей-подкидышей.
Участь монастыря при советской власти угадать нетрудно: уже в 1918 году его закрыли, хотя и оставили действующими главный собор и Елисаветинскую церковь. А в 1919 на территории монастыря расположился Ивановский концентрационный лагерь. У меня раньше слово «концлагерь» ассоциировалось исключительно с фашистами, поэтому от такого открытия я испытала и каждый раз испытываю, бывая на Ивановской горке, настоящий шок. Концлагерь в центре Москвы — это как-то особенно страшно (позднее я узнала, что их было много… масштабы поражают. Подробнее можно почитать об этом здесь - https://topos.memo.ru/ ). Содержались в лагере в основном политические, неблагонадежные заключенные, потенциальная угроза советской власти, в том числе иностранцы; но были и настоящие уголовники. У многих срок заключения обозначался – «до окончания Гражданской войны». Заключенные работали в мастерских. Подтвержденных данных о расстрелах на территории монастыря нет. Позднее на территории лагеря расположился Институт изучения преступников и преступности. Даже сейчас, спускаясь вдоль стен монастыря по Малому Ивановскому переулку к Подколокольному, мы видим, что часть его зданий по-прежнему находится в ведении МВД.
Я думаю, что в этом храме наверняка можно найти хронодыры, хотя они и не были показаны на карте Ван Дорна (к потенциальным местам с хронодырами я отношу все те, где теряется ощущение сегодняшнего дня и возникает ощущение погружения в прошлое). Попробуйте хоть ненадолго войти на территорию монастыря и в его главный храм, даже если вы, как и я, атеист.
Вынырнем из «хронодыры» обратно к Ластику. Ясное дело, он не удержался и свернул не в Старосадский, а в Малый Ивановский (хотя влекла его Хитровка, а не то, о чем мы здесь говорили — что ж удивляться, монастырь для него был вполне привычным соседом!).
Спустившись по Малому Ивановскому к Подколокольному переулку, мы пришли к тому месту, где Ластик по пути в школу встретил бомжа («На углу Малого Ивановского переулка, прислонившись спиной к водосточной трубе, сидел бомж»), а в 1914 году - «бородатого оборванца», пропившего крест. Это место примечательно еще и тем, что если пройти направо по Подколокольному переулку в сторону Солянки, то мы выйдем к храму Рождества Пресвятой Богородицы что на Стрелке (перед ним стоит памятник "Детям — жертвам Беслана") — и нырнем в прошлое, на новую глубину.
Дело в том, что храм этот виден от одной из подворотен дома Ластика — не со стороны ул. Забелина, а со стороны Солянки.
Но что особенно важно: был виден всегда, во всех трех временах, в которых побывал Ластик!
Пройдем по Солянке к дому Ластика и перенесемся ненадолго в эпоху Лжедмитрия, в которую Ластик попал чуть позже. Такое уж тут, на Солянке, место: здесь много временных слоев, и никогда не знаешь наверняка, в каком именно находишься. Итак, вспомним, что 400 лет назад как раз здесь, на территории своего дома из XX-XXI веков, «где ранее Соляной двор стоял», и испросил себе ангел-князюшка Ерастий малый надел, «поставил себе там хоромы бревенчатые и по прозванию того места стал именоваться князем Солянским». Здесь же он принимал людей, приходивших к нему кто за исцелением, «кто за благословением, а кто так, поглазеть».
Место для своего домовладения выбрал Ластик, как мы помним, не из ностальгических побуждений, а потому что искал хронодыру, полагая, что из 1612 года можно попасть если не в 2006 (именно в этом году происходили события «Детской книги»), то в 1914-й точно. Обнаружить временной лаз ему тогда не удалось… Но «свидетели» того времени и временных приключений Ластика все еще нас окружают, как выше упомянутый храм (а он был построен здесь еще раньше - в 1547-м году), не случайно мы здесь остановились.
Вспомним заодно и описание одного из дней князя Ерастия: «На ближней церкви Рождества Богородицы-что-на-Кулишках ударил колокол, созывая прихожан на молитву». За князем Ерастием заехала княжна Соломония Шаховская, и они вместе отправились в карете княжны в сторону Кремля. Как бы невзначай выглянув в окно, увидел Ластик такую картину: «с одной стороны улицы, которая в будущем станет называться Солянским проездом, зеленел пустырь, на котором паслись козы; с другой торчал кривой забор - вот и весь городской пейзаж». Вполне можно это вообразить и сейчас. Напомню, что как раз по Солянскому проезду мы шли от метро к дому Фандориных.
Что ж, пусть они едут к Кремлю в своем 1606 году.
А мы, прежде чем вернуться в 1914-й, бросим взгляд на противоположную сторону Солянки. Именно оттуда (ориентируемся на дома №№4 и 6) пошло выражение "у чёрта на куличках"!
Ну а теперь пора обратно в 1914-й год — назад по Подколокольному переулку.
Как мы помним, примерно в этом районе Ластик обнаружил пропажу кошелька и решил уносить ноги с Хитровки - так он попал в Колпачный переулок. На самом деле до самого сердца Хитровки он еще и не дошел, иначе его приключения вполне могли бы закончиться, не успев начаться. Ведь репутация Хитровской площади была ох какой страшной - об этом и папа Ластика предупреждал, и Ван Дорн. А вот сегодня Хитровская площадь и ее переулки, образующие историческую местность Хитровка, достойны отдельной экскурсии и их много здесь проводится, поэтому мы пока тоже туда не пойдем, а проследуем за Ластиком в Колпачный переулок. Правда, он, удирая, попал туда, вероятно, кратчайшим путем, а мы пройдем не спеша, потому что по пути нас ждет много интересного. Итак, свернем в Подкопаевский переулок (по нему Ластик и бежал, скорее всего). И остановимся ненадолго у церкви Николы в Подкопаях, она как раз на перекрестке.
У этой церкви тоже есть свои легенды. Например, говорят, что именно здесь жил в 1493 году Великий князь Иван III, пока восстанавливали его кремлевский дворец, пострадавший от большого пожара.
Остальные легенды так или иначе связаны с подкопами, с помощью которые честные и не очень люди с разными результатами пытались поправить свое материальное положение. Но точно установить происхождение названия, кажется, не удалось. Вполне возможно, что эти подкопы просто относятся к добыче глины, которая велась тут же, на берегу речки Рачки. Сейчас она спрятана в трубу и протекает по Колпачному и Подкопаевскому переулку под землей, но в периоды сильных дождей все-таки дает о себе знать, выходя из асфальтовых берегов. А угол Колпачного, Хохловского и Подкопаевского переулков, где мы совсем скоро окажемся, - это крутой левый берег Рачки, здесь его легко представить.
Поднимаясь по Подкопаевскому переулку к Хохловскому, мы не можем не пройти мимо места из серии «не верь глазам своим». Но мы на Кулишках, где возможно даже невозможное, так что останавливаемся у дом 5/2 и читаем текст на мемориальной доске.
Однако к «палатам Шуйских» этот дом если и имеет, то весьма отдаленное отношение: предположительно (!) лишь эта территория принадлежала Шуйским в конце XVI века. В дальнейшем его владельцем и хозяином был князь Иван Михайлович Барятинский.
Возникает вопрос: где же были настоящие палаты Шуйских? Точного ответа мне найти не удалось, но версию можно найти в «Детской книге». Вспомним, как Ластик осматривался в доме князя Василия Ивановича Шуйского и изучал из окна местность: «Дом князя Василия Ивановича стоял на холме, так что из окна было видно не только двор, но и окрестности. <…> его (Ластика) внимание привлек вид на другой, соседний холм, расположенный прямо напротив. <…> Он пригляделся получше и ахнул - это же Боровицкая! Только вместо верхней части и известного всему миру шпиля куцый деревянный шатер.
Кремль!
Тогда получается, что двор Василия Ивановича стоит на том самом месте, где теперь расположен Пашков дом, старое здание главной российской библиотеки».
Получается, что дом Шуйских стоял на Ваганьковском холме, откуда хорошо просматривается Кремль. В глубинах этого холма, по одной из версий, может находиться утерянная библиотека Ивана Грозного. Однако справедливости ради надо сказать, что в описаниях истории строительства Пашкова дома упоминания о палатах Шуйских мне тоже не встретились.
Вполне возможно, что в Москве есть еще какое-то, третье место, где они когда-то находились на самом деле.
Так что вернемся вновь в Подкопаевский переулок. К сожалению, «палаты Шуйских» сейчас находятся в частной собственности, побывать на их территории нельзя.
Так что идем дальше! По правую руку за забором находится известный Морозовский сад, принадлежавший до революции 1917 года семье Саввы Морозова. Долгое время сад был открыт для посетителей, в усадебном доме, где почти сорок лет находился детский сад, снимали фильм «Усатый нянь». Здесь очень красиво, и я бы посоветовала сюда заглянуть — или даже специально прийти погулять.
Нам пора идти дальше. Теперь нужно попасть к каменному, старинному, даже на первый взгляд, двух-, а чуть выше - четырехэтажному дому, он как раз перед нами. На перекрестке перейдем на другую сторону Хохловского переулка (пересечём фактически подземное русло Рачки, раньше здесь был мостик, и как раз здесь обычно Рачка особенно бурно выходит из берегов!). По левую руку от нас будет уходящий наверх Колпачный переулок, и если следовать тексту, то вслед за Ластиком нам надо бы бежать туда: «из нехорошего квартала» Ластик «унес ноги» именно в Колпачный переулок, обнаружив, что там «было гораздо чище, чем на Хитровке». По Колпачному переулку он вышел к Покровке, пересек ее, по Потаповскому переулку вышел к Сверчкову и нашел дом, где проживал его знаменитый прадед Эраст Петрович Фандорин. Путь этот легко проследить по карте.
Но! Тут я позволю себе небольшую вольность и отступление от текста. В Сверчков переулок я предлагаю не ходить: к сожалению, мне не удалось найти там дом, подходящий по описанию на роль дома Эраста Фандорина, - это раз; второе — коммуникация между Эрастом-старшим (из прошлого) и Эрастом-младшим (из будущего) все равно не состоялась по причине отъезда первого, то есть никакой практической пользы Ластику от этого не было; а в-третьих, знай Ластик, где мы сейчас окажемся, он бы тоже с нами пошел, не удержался бы, это совершенно точно! Впрочем, он, может, кое о чем и знал (с таким-то папой!), да не обо всём!.. Так что вместо того, чтобы повернуть налево, как было предписано, мы снова, временно отклоняясь от маршрута, и уже исключительно самовольно повернём направо. В общем-то это в духе Ластика:)
Перед нами дом №7-9 по Хохловскому переулку. Он непростой, состоит из нескольких строений,
да и строился не один год, и это как раз тот случай, когда не будет преувеличением сказать — в течение нескольких веков, по частям - и весь состоит из пристроев разного времени и назначения.
В основе его — палаты второй половины XVII века, принадлежавшие думному дьяку Емельяну Игнатьевичу Украинцеву (1641 — 1708): выдающемуся человеку и прекрасному дипломату. Почти десятилетие он возглавлял Посольский приказ и заключил ряд важнейших договоров с другими странами при Петре I.
Палаты Украинцева — это угловая часть дома, на изгибе Хохловского переулка. Давайте поднимемся к ним. Двухэтажная часть здания на углу (буквой «г») - и есть старинные палаты. Закругление первого этажа было сделано позднее, в ходе реставрации в 1820 году. На втором этаже жили господа, на первом — слуги, и размещались разные хозяйственные помещения. Интересно, что на улицу смотрит задняя часть дома, а фасад выходит во двор!
После смерти Украинцева, не оставившего наследников, палаты были переданы во владение генералу-фельдмаршалу Михаилу Михайловичу Голицыну в награду за героическое участие в Полтавской битве. Он расширил владения: и сам дом, и территорию вокруг, возвёл новые постройки для хозяйственных нужд, а также такое чудо как крытый переход через улицу в церковь Живоначальной Троицы, что с 1610 года и по сей день стоит по ту сторону Хохловского переулка. Чудом такой переход кажется мне из нашего времени, но на сайте церкви Святой Троицы говорится, что «это устройство было достаточно типично для московских приходских церквей XVII столетия — подобные переходы, только каменные, связывали, например, надвратную Спасскую церковь Зачатьевского монастыря с палатами князей Римских-Корсаковых и церковь святителя Тихона Амафунтского у Арбатских ворот с палатами Головкиных». (http://www.trinity-church.ru/history/na-skrizhalyah-istorii)
Спустя некоторое время после смерти Голицына пришедший в запустение дом был продан в 1768 году в казну за 11 тысяч рублей.
Так палаты «поступают» на государеву службу: их решили приспособить для нужд Московского архива Коллегии иностранных дел, документы которого хранились прежде не в самых лучших условиях…
Архив — это лишь часть истории палат, хотя и довольно значительная. Главные вехи ее отмечены мемориальной табличкой:
Но какая же это малость по сравнению с реальной историей палат! К этому дому имеют непосредственное отношение такие известные ученые как Федор Иванович Миллер, Николай Николаевич Бантыш-Каменский и Алексей Федорович Малиновский (бывший к тому же еще и братом первого директора Царскосельского лицея, при котором там как раз учился Пушкин) — и поэтому, да, «архивны юноши» - это отсюда! Архив с минимальными потерями пережил нашествие Наполеона - а говорят, что Наполеону были очень интересны документы по восстанию Пугачева! Поэтому очень возможно, что французские солдаты крушили тут все неспроста. Ну - пытались крушить, не очень успешно.
А в конце XIX-го века здесь была устроена ставшая впоследствии очень известной нотопечатня Петра Ивановича Юргенсона, который был очень дружен с Петром Ильичом Чайковским и имел эксклюзивные права на выпуск его произведений. Кроме того, как раз при Юргенсоне был построен большой типографский корпус - это то самое четырехэтажное здание, мимо которого мы только что поднялись к повороту переулка. Оно стоит между зданием собственно палат Украинцева и двухэтажным Канцелярским флигелем Архива.
Спустимся вниз по Хохловскому переулку до Подкопаевского и обойдем здание с другой стороны, со двора.
Будьте внимательны: на торце здания есть необычный барельеф:
Это Нисрох — орлоголовый ассирийский бог сельского хозяйства, в храме которого был, по легенде, убит своими старшими сыновьями ассирийский царь Синнахериб. Зачем он здесь, я не знаю, и внятного объяснения не нашла. Но по крайней мере одна важная миссия у него есть: на него хорошо ориентироваться, если хочешь попасть туда, куда мы как раз и идем, но идешь ты туда в первый раз.
Итак, сворачиваем во двор, минуем шлагбаум и идем налево, где в глубине двора виднеется небольшой домишко, на котором однако довольно отчетливо видна вывеска адресом: Подколпачный переулок.
Мы помним, что мы все еще на Кулишках, да? А значит, не будем удивляться материализации адреса, которого не найти ни на одной карте Москвы просто потому, что его не существует. Точнее, существует, но только для своих. Происхождение таблички неизвестно. Возможно, она осталась после съемок одного из фильмов, которые во множестве снимаются в этих краях.
В помещениях здания бывших палат сейчас находятся разные шоу-румы, студии, туроператоры, магазинчики и тому подобные организации, периодически сменяющие друг друга. Туда можно зайти и свободно походить по территории: то, что внутри были старинные палаты, ощущается сразу же, несмотря на сменившихся хозяев. Но самое главное для меня место, благодаря которому я узнала и полюбила этот район, - это книжный клуб-магазин «Гиперион». От дома с нарисованным окном с нарисованным котом и вывеской Подколпачного переулка поворачиваем направо, поднимаемся на крыльцо, тянем на себя тяжелую дверь и входим. Любителям книг и книжных магазинов я обещаю пир духа. Здесь очень уютно и хочется задержаться, побыть еще, порассматривать всякие штучки: значки, открыточки, украшения; закопаться в книжках, выпить чашечку чая с домашней выпечкой или просто послоняться от шкафа к шкафу, зависая то тут, то там. В «Гиперионе» почти все время случается что-то помимо книг: концерты, мастер-классы, спектакли — причем и для детей, и для взрослых. В общем, тут очень круто.
Палатам Украинцева очень повезло, у них невероятно счастливая судьба. В них постоянно живут и работают люди, ценящие стены и время этого пространства. Так в свое время большой интерес к истории палат проявил Петр Юргенсон. А спустя еще сто лет - другой обитатель палат: владелец и вдохновитель «Гипериона» Игорь Белый, которого я знаю лишь заочно, по интернету (и, конечно, видела в магазине) написал интереснейшую брошюру «История места», которая всегда есть в продаже в магазине, привлекает внимание к палатам и вызывает уважение к автору. Кроме того, почитать о Палатах Украинцева можно и на сайте «Гипериона»: http://hyperionbook.ru/territory/#history (ссылки в самом низу страницы, листайте до конца). Это захватывающее чтение, особенно крутое потому, что этот дом все еще есть!!
У «Гипериона» есть еще одна фишка, которая делает его совершенно неотразимым: он проходной. У него два входа-выхода: со двора и с переулка. Вход со двора открыт всегда. Вход с улицы открывается через домофон, который отключают на время мероприятий. Так что вперед: мимо барной стойки проходим в дверь с занавесом, потом по коридору и направо, на выход! Мы в Хохловском переулке у ворот уже упоминавшегося Храма Живоначальной Троицы в Хохлах.
Тут самое время заметить, что мы не просто в Хохловском переулке, но и весь близлежащий район называется Хохлы. Украинская тема в этих краях не случайна: здесь селились запорожские казаки во второй половине XVII века. Дойдя до конца дома, повернем налево и по дорожке
выйдем к Колпачному переулку, по которому, наверное, уже пробежал Ластик. Ну ничего, очень скоро, чуть дальше, мы его догоним. А пока пересечём Колпачный переулок и вновь окажемся у старинных палат (дом 10).
Эти палаты известны как Палаты Мазепы: существует мнение, что неверный соратник Петра I гетман Иван Мазепа, бывая в Москве, останавливался именно здесь. Впрочем, давным-давно выяснилось, что мнение это - не более чем слухи, однако название за палатами закрепилось прочно. Как и у палат Украинцева, нарядный фасад дома смотрит во двор, с улицы их вид ничем особенным не примечателен, кроме разве того, что выходившие на улицу стены выходили одновременно и на реку: речка Рачка протекала как раз тут. Сейчас в палатах Мазепы тоже находятся разные фирмы и мастерские, и интерьер, конечно, изменен, но если вам повезет и во время прогулки хоть одна из дверей будет открыта, не постесняйтесь попросить разрешения у хозяев заглянуть внутрь. Нам так однажды повезло, и это было очень интересно, хотя, конечно, посмотрели мы только мельком.
А теперь обратим внимание на лютеранский храм Петра и Павла, стоящего в этом же дворе с 1818 года.
В советское время в его здании находился кинотеатр «Арктика», а позднее — студия «Диафильм», за что остряки называли порой Петропавловский собор «кирхой святого Диафильма».
Сейчас это не только религиозный, но и культурный центр: благотворительный фонд «Бельканто» регулярно проводит в его стенах органные концерты (сопровождаемые, в том числе, замечательной песочной и водной анимацией, что делает такие мероприятия интересными даже для довольно маленьких детей). Очень рекомендую сходить!
А пока мы покидаем территорию собора и выходим из ворот (кстати, 1892 года постройки!) - внимание! - в Старосадский переулок! То есть вот где должен был бы бежать Ластик, если бы не свернул в Малый Ивановский! Если сейчас мы посмотрим налево по Старосадскому переулку, то увидим внизу стены Ивановского монастыря. Да, неспроста советовал Ван Дорн Ластику этот прямой путь. С другой стороны, сколько интересного Ластик бы пропустил! Я, кстати, часто думаю, а знал ли Ластик, что шел мимо палат Украинцева и Мазепы? Очень может быть, что знал: все-таки они уже больше года прожили в этом районе, и было бы странно, если бы папа Фандорин не рассказал ему историю этой местности. А в начале двадцатого века палаты эти вписывались в пейзаж очень органично, вот Ластик и воспринимал их как естественную часть городской среды. Правда, ни в начале XX, ни в начале XXI-го веков (по крайней мере, в 2006 году — настоящем времени Ластика) в палатах Украинцева еще не было «Гипериона», иначе, я думаю, Ластик вряд ли не упомянул бы о нем: «Гиперион» открылся в 2010.
Напротив Собора Петра и Павла перейдем через дорогу и окажемся в Петроверигском переулке. Вот теперь мы Ластика уже догнали: следующие события книги происходят именно здесь!
Как мы помним, Ластик побежал к своему прадеду Эрасту Петровичу Фандорину в Сверчков переулок, но его слуга Муса сообщил, что «господзина нету, уехар», «разыскачь его нерьзя» и предложил Ластику: «Приходи терез две недери, марьтик реарист».
«Обратно Ластик брел, не глядя по сторонам, и думал только об одном: это крах, полный крах. <...> Весь во власти печальных мыслей, Ластик сам не заметил, как вышел на Маросейку.
Перебежал на другую сторону, благо никакого светофора не перекрестке не было, и собирался нырнуть в переулок», как неожиданно прямо на его глазах произошла криминальная сцена: чиновник схватил мальчишку-карманника, похитившего часы у знатного господина, и даже призвал городового вершить суд.
Зеваки, присутствовавшие при этой сцене, быстро разошлись, и только Ластик хотел досмотреть ее до конца: «он такое раньше только в кино видал».
Конец истории мы помним: цыганенок, сверкавший на Ластика сквозь зубы цепочкой от часов, городовым был «осмотрен» и отпущен, а вырвавшись на свободу со всех ног дунул как раз «за угол Петроверигского переулка». Ластик бросился за ним: это и по пути домой (мы тоже недавно в этом убедились), и можно у мальчишки узнать, куда ж он на самом деле часы-то спрятал?..
Однако цыганенка в переулке не оказалось - на первый взгляд. А на второй, выскочил он из-за трубы прямо на Ластика. Так состоялось знакомство Ластика с Петухом. Тут-то, можно сказать, приключения по-настоящему и начались!.. А пока они знакомятся, и Петух раскрывает «гимназеру» секреты своего мастерства и нюансы общения с городовым, у нас есть время немного осмотреться в переулке.
Необычное для слуха название его происходило от построенной здесь в XVII веке на месте деревянной (которая была лет на сто постарше) каменной церкви, освященной в честь освобождения от вериг, то есть цепей, апостола Петра. Строил храм боярин Илья Данилович Милославский в честь бракосочетания своей дочери Марии Милославской с царем Алексеем Михайловичем — в тот день как раз был праздник поклонения Честным веригам апостола Петра. Находилась церковь на том месте, где сейчас мы видим закругленную часть дома номер 6. Этот дом 6 — а точнее, 6-8-10 , поскольку вообще-то представляет собой целый комплекс зданий общежития Коммунистического университета национальных меньшинств Запада — учебного заведения, готовившего с 22 по 36 годы прошлого века профессиональных революционеров и политработников как для отдельных районов (республик) СССР, так и для ряда европейских стран (бывшего так называемого соцлагеря). Статус здания не совсем понятен: одно время оно было заброшено, но сейчас в нем, кажется, начинают обустраиваться организации.
А вот напротив него стоит настоящая бывшая усадьба и фамилия ее владельцев до сих пор на слуху. По крайней мере, название Боткинской больницы слышали наверняка многие — и не только москвичи. А усадьба эта принадлежала отцу будущего известного врача Сергея Петровича Боткина, купцу-чаеторговцу Петру Кононовичу Боткину. Судя по всему, человек это был необыкновенный, оставивший после себя неординарную славу и наследство: женат он был дважды и от двух браков родилось у него 25 детей. Выжили из них, правда, только одиннадцать, но многие из них и стали его главным наследством для России: помимо врача Сергея Петровича, были еще писатель Василий Петрович, а младшие братья Михаил и Дмитрий Боткины стали коллекционерами художественных произведений. Среди гостей Боткиных можно было встретить Гоголя, Тургенева, Льва Толстого, Белинского, а одна из дочерей Петра Кононовича стала женой Фета. Так же следует, мне кажется, упомянуть о внуке Петра Боткина, сыне врача Сергея Петровича Боткина — Евгении Сергеевиче. Он тоже был врачом, а если точнее, то лейб-медиком семьи императора Николая II, вместе с которой и был расстрелян в Екатеринбурге 17 июля 1918 года.
Впрочем, до этих печальных событий нам из нашего 1912 года, куда мы попали вместе с Ластиком, еще далеко (и жаль, что мы уже знаем, что предотвратить их не удастся).
А у Ластика дела, между тем, обстоят не очень: Петух, пребольно щелкнув его по носу, выхватил унибук и помчался к Маросейке, для верности оставив между ними дополнительную преграду пущенной дымовой завесой. Отчаяние Ластика понять нетрудно: остаться в другом времени без унибука почти означает остаться там навсегда. Поэтому Ластик решил не сдаваться и сквозь ярко-розовый дым все-таки выскочил на Маросейку. Впереди мелькнула знакомая красная рубаха, и «Ластик бросился следом». Бежал он в сторону Политехнического, то есть после Петроверигского переулка налево. Бежим за ним!
Маросейка - часть бывшей Покровской улицы, одной из старейших улиц Москвы. Название Маросейка — это искаженное Малороссейка: именно здесь на месте домов 9 и 11 находилось в XVII веке Малороссийское подворье (о заселении в эти края украинцев и о гетмане Мазепе мы уж говорили). На Маросейке легко представить себя Ластиком или Петухом в начале XX-го века: почти все здания здесь и выше по Покровке, в которую незаметно переходит Маросейка, родом оттуда и хорошо сохранились. Застройка здесь несовременная: невысокая. Почему-то именно здесь, особенно в тихие летние часы я часто ловлю себя на смутном предчувствии, что сейчас на дороге появится экипаж, а среди гуляющих появится дама, одетая в по моде XIX века. Прекрасная улица для неспешных прогулок в атмосфере прошедшего времени (может ли целая улица быть хронодырой?..).
Впрочем, сейчас нам надо поторопиться, иначе Петух от нас ускользнет!!
Вот мы уже у сквера рядом с памятником героям Плевны, осталось чуть-чуть! Но пока мы в реальном времени ждем, когда переключится светофор, оглянемся на минутку на дом №2, что у нас за спиной. С него начинается Маросейка. В 1812 году здесь жил маршал Франции Эдуар Мортье, назначенный Наолеоном губернатором Москвы. Именно он был ответственен за взрыв кремлевских стен, когда французской армии пришла пора Москву покидать.
Итак, мы, наконец, у памятника героям Плевны. И хотя мы торопимся, задержимся на секундочку и здесь! Это памятник, посвященный павшим у болгарского города Плевен (до начала XX века Плевна — ж. р.) русским гренадерам — 18 офицерам и 542 солдатам. Открыт он был 28 ноября (10 декабря) 1887 года — в день десятилетия битвы под Плевной. Его шатер украшен скульптурными сценами и надписями, а перед памятником стоят чугунные тумбы с подписью «В пользу увечных гренадер и их семейств»: на них, оказывается, ставили кружки для пожертвований!
Памятник кажется монолитным, однако на самом деле это часовня, которая бывает открыта всего несколько раз в год (в том числе как раз 10 декабря)! Представьте, как я была удивлена, обнаружив однажды ранней осенью во время подготовки этой прогулки ее дверь открытой во внеурочное время! Казалось, что там внутри должен быть какой-то секретный ход, и я, конечно, заглянула туда. На первый взгляд, это и правда была только часовня, очень-очень маленькая: там едва помещался батюшка и горело довольно много свечей, но раньше внутри часовни стояло семь бронзовых плит, на которых были перечислены все герои Плевны поимённо.
После революции часовню разорили и устроили в ней ТУАЛЕТ!!! В порядок ее привели к середине 40-х годов, возможно из соображений привлечения помощи свыше для войны с фашистской Германией. А потом снова забросили вплоть до декабря 1992 года, когда часовню вернули церкви.
Любопытно, что у этой часовни был старший брат - практически близнец: пятью годами ранее, в 1882 - 1883 годах, по этому же поводу была установлена часовня на Моисеевской (ныне Манежной) площади, напротив гостиницы «Националь», на углу Тверской и Моховой улиц.
Зачем потребовалось Москве два похожих памятника, я, честно говоря, не поняла. Но хочется отметить, что именно часовня Александра Невского на Манежной (с 1931 года) площади стала «первым в Москве церковным зданием, снесенным советской властью».
«Вот и площадь, где Политехнический музей, сквер и памятник героям Плевны (мы здесь, а площадь — Новая, см. карту. - Л. С.). Музей и памятник были на месте, сквер тоже, но за ним, до самой Солянки, раскинулся рынок — обширное пространство, сплошь забитое прилавками, навесами и маленькими палатками, над которыми возвышался огромный полосатый шатер. А напротив, заслоняя Китай-город, высилась зубчатая крепостная стена».
Шатер — это, как мы помним, цирк. Тут Петух расслабился: он был дома, и остальное было для Ластика делом времени. Он стал, овладев цирковым искусством, помощником синьора Дьяболини — итальянским мальчиком Пьетро (обычные имена в цирке не годятся). Так у него появился шанс в дальнейшем добыть райское яблоко — на тщательно продуманном и организованном грабительском представлении в доме генерала Брянчанинова. К сожалению, его миссия по спасению мира снова провалилась, а от подельников пришлось удирать — в прямом смысле в другое — и к тому же Смутное — время. Я, правда, не вычислила, на каком именно кладбище Ластик нашел хронодыру, но на самом деле участки с захоронениями были до революции в черте многих храмов и тем более монастырей даже в центральной части города, так что тут возможны варианты.
Пока же двинемся по бывшему рынку и нынешнему Ильинскому скверу Старой площади к бывшей Варварской площади (именно по ней дает синьор Дьяболини адрес цирка извозчику). Тут будет уместно сказать пару слов про Старую и Новую площади, потому что места это очень своеобразные. Вот что писал о них москвовед Сергей Романюк: «Никаких тут площадей увидеть нельзя, перед нами самые обычные городские проезды, и если Новая площадь еще довольно широкая, то Старая площадь — это просто внутриквартальный проезд вдоль зданий на одной его стороне. Обращение к истории образования этих «площадей» не проясняет причину их названий». Как бы то ни было, но более сотни лет — с 1783 по 1899 годы — здесь находился огромный «толкучий рынок». А вот мы и подошли к знакомому месту: Славянской площади, бывшей Варварской и пограничной современной Старой.
Мы оказались здесь неслучайно: дело в том, что именно здесь встречаются все три наших времени, в которых мы побывали вместе с Ластиком: XVII, XIX и XXI века:
-отсюда мы начали нашу прогулку;
-здесь находился цирк, в который попал Ластик в 1912 году;
-здесь он проезжал в карете с Соломкой, направляясь в Кремль к другу Юрке (он же царь Димитрий I, как мы помним). И дальше по Варварке прямо к Кремлю: «перед крепостной стеной был широкий немощеный пустырь. Согласно указу, на сто саженей, то есть на двести с лишним метров от Кремля запрещалось возводить какие-либо постройки, чтобы врагу, который вздумает напасть на государеву резиденцию, негде было укрыться от пушечной и мушкетной пальбы. Лишь по знакомым раздвоенным зубцам да по тортообразной церкви Троицы-на-рву (так здесь именовали Храм Василия Блаженного) можно было догадаться, что на этом самом месте в будущем раскинутся брусчатые просторы Красной площади.
На каменном мосту у Фроловской (ныне Спасской) башни скучали караульные стрельцы. Поклонились царскому брату, подняли решетку, и кареты покатили по лабиринту кривых кремлевских улочек...»
Выйдем на Варварку и мы - и пойдем в сторону Красной площади.
По церкви Всех Святых на Кулишках сначала Варварка называлась Всехсвятской. Первые упоминания о ней относятся к 1380 году, когда Дмитрий Донской, возвращавшийся с Куликовской битвы, въехал по ней в Москву.
И до сих пор при взгляде на эту улицу кажется, что это улица церквей: если идти от Славянской площади к Кремлю, то по левую руку нам встретятся Храм Георгия Победоносца (XVII век, спустя всего лишь двадцать лет после явления в то время Ластика, чуть-чуть не застал!), Знаменский собор мужского монастыря в Москве (тоже конец 20-х годов XVII-го столетия), Храм Максима Блаженного. А вот Старый английский двор и Палаты бояр Романовых на Варварке тогда уже были. Сейчас это музеи, побывать в которых - при случае - я очень советую. Мне кажется, что там тоже обязательно должны быть хронодыры!
Любопытно, что мимо Варваринских храмов и палат можно пройти теперь не только по улице, но и по территории парка Зарядье. Так можно выйти к началу Варварки и Варваринской церкви, от которой улица и получила свое имя. Этот храм известен с начала XIV-го века, и как минимум с 1514-го года его здание было уже каменным. Оно, конечно, после этого еще неоднократно перестраивалось, во время французского нашествия использовалось под конюшню, в советское время было закрыто, но сейчас это действующая церковь, заглавная для одной из центральных улиц города.
Если вы шли не по самой Варварке, а по Зарядью, то поднявшись на улицу, чуть оглянитесь назад, на здание Гостиного двора — старейшего гостиного двора Москвы.
Вообще гостиные дворы были во многих городах, особенно там, где процветала торговля. Это традиционно был целый комплекс помещений или зданий под одной крышей, в котором были созданы все условия для торговли и проживания купцов. Одно из первых упоминаний Гостиного двора принадлежит австрийскому дипломату Сигизмунду фон Герберштейну, посещавшему Москву в 1517 и 1526 годах. Его слова приводит Романюк: «Недалеко от крепости есть большой, обнесённый стенами дом, называемый двором господ купцов, в котором купцы живут и хранят свои товары». Впоследствии Гостиный двор несколько раз перестраивался и ремонтировался, он был расширен в сторону Варварки, где мы его сейчас и видим, а со стороны соседнего Рыбного переулка появился в XIX веке Новый Гостиный двор.
И вот мы уже в одной из последних точек нашего путешествия во времени — на Красной площади.
Здесь Ластик оказывается, сбежав из 1606 года и попав в Москву будущего параллельным нашему путем: пройдя по пустынной Мясницкой, миновав Лубянскую площадь и Политехнический музей, испугавшись на повороте к Маросейке, откуда рукой подать было до родной Солянки — но вдруг там тоже эта жуткая пустота?.. И он повернул направо, и пошел по хорошо знакомой ему Никольской в сторону ГУМа. Но и ГУМ тоже как будто вымер. Именно из-за этой оглушающей тишины Ластик и услышал слабое жужжание, доносившееся со стороны Красной площади, выскочил на улицу, прослушал, как куранты пробили шесть раз, а потом заметил странный летающий аппарат, появившийся из-за здания Исторического музея.
Так Ластик познакомился с унылым человеком (или существом?) из будущего Магдаитиро Ямададженкинсом, став для него интересным объектом для изучения - «мальчиком из хронодыры» Эпохи, Когда Время Двигалось (КВД). Отказавшись становиться одним из людей будущего, Ластик просит Магдаитиро поискать для него хронодыру с выходом в 29 сентября 2006 года, и она находится: тут же, на Красной площади, под Северным крыльцом (оно выходит как раз на Спасскую башню Кремля) храма Василия Блаженного.
В темном закутке под лестницей он сделал два шага вперед, шаг влево и подпрыгнул на месте. Предлагаю повторить.
Ну вот и все. Чувствуете? Мы вернулись.
Но это еще не конец.
Продолжение истории:
https://zen.yandex.ru/media/id/5c33aeca5c17e000a985f57b/kak-eto-bylo-u-nas-5c3c4670f7c3db00ac8a2a20
https://zen.yandex.ru/media/id/5c33aeca5c17e000a985f57b/pizanskie-bashni-moskvy-5c4245f6b6203200ae91f780
https://zen.yandex.ru/media/id/5c33aeca5c17e000a985f57b/kino-na-kulishkah-5c4619f93a08b800afe1e75b
Этот пост - часть проекта "Как попасть в книгу"
Читайте и гуляйте по Москве!
