Нет клея такого, чтоб склеить надежды осколки,
Хотя я уверен, что жизни совсем не конец,
Но чаще встречаются в жизни трусливые волки,
И я среди них, как отчаянный заяц-храбрец.
Они ходят стаей и редко когда в одиночку -
Готовы сожрать. Но все вместе и исподтишка,
А коль нападут, не оставят тогда ни кусочка,
Хотя одному нападать - тонковата кишка.
Боятся, и шкуру свою берегут пуще глазу.
Наивность и злоба в глазах, а в мозгу - пластилин.
А если вдруг струсит один, разбегутся все сразу
И духу не хватит, чтоб выйти "один на один".
Готовы все дружно напасть - со спины, незаметно,
И вроде все вместе, но дружбы давно уже нет.
Хотя информация эта ужасно секретна,
Но весть о трусливых волках далеко не секрет.
Нет клея такого, чтоб склеить надежды осколки,
Хотя я уверен, что жизни совсем не конец,
Но чаще встречаются в жизни трусливые волки,
И я среди них, как отчаянный заяц-храбрец.
Они ходят стаей и редко когда в одиночку -
Готовы сожрать. Но все вместе и исподтишка,
А коль нападут, не оставят тогда ни кусочка,
Хотя одному нападать - тонковата кишка.
Боятся, и шкуру свою берегут пуще глазу.
Наивность и злоба в глазах, а в мозгу - пластилин.
А если вдруг струсит один, разбегутся все сразу
И духу не хватит, чтоб выйти "один на один".
Готовы все дружно напасть - со спины, незаметно,
И вроде все вместе, но дружбы давно уже нет.
Хотя информация эта ужасно секретна,
Но весть о трусливых волках далеко не секрет.
