Одна из самых цитируемых строк Коста Хетагурова звучит так: «Зӕй у фӕласа нӕ таерхоны лӕгтӕ». Однако «Стыр Ныхас» решил назвать свой новый орган именно «Тархоном», то ли в пику Коста, то ли забыв о негативной окраске этого слова. Или же уважаемые старейшины просто перестали бояться лавин.
Когда появились первые сообщения о формировании «Тархона» (суда, если по-русски), казалось, это очередной мертворожденный проект, который не вызывал ничего, кроме улыбки. Тем более ни разу за время своего существования «Высший Совет осетин» не предлагал обществу действительно важных решений. Всё, чем он запомнился, это спорами о количестве тостов за праздничным или поминальным столом и рейдом по саунам, где уважаемые старейшины вели душеспасительные беседы с труженицами простыни и пара.
Теперь же всё обстоит несколько серьезнее. Как говорится в положении о «Тархоне», в случае признания вины «подсудимого», к нему могут быть применены действия «не противоречащие действующему законодательству», такие, как «общественное порицание» с «оповещением в СМИ» и даже хъоды, когда человек становится нерукопожатным в обществе. В принципе то же самое, что когда-то действительно практиковалось среди осетин. Но с одной оговоркой.
Когда настоящий Тархон принимал решения, они не оспаривались. Просто потому что в нём заседали действительно уважаемые люди, которых не могли уличить ни в каких симпатиях. И уж тем паче такие органы не формировались властями и не получали от них никакой поддержки. Хотя даже в прошлом веке, судя по стихотворению Коста Хетагурова, Тархоны уже изрядно подмочили свою репутацию и доверия к ним не было. Иначе бы им не желали сгинуть под лавиной.
Сейчас же получается совершенно комичная ситуация. Инициатором создания Тархонов выступает Стыр Ныхас, руководитель которого вернулся из Канады по личному приглашению главы Северной Осетии Вячеслава Битарова и, по некоторым данным, так формально и не занял должность председателя, так как не отказался от канадского гражданства. То есть в случае, если дело в Тархоне будет заведено на Вячеслава Битарова или его родственников, то приговор окажется весьма мягким, если вообще случится. А при хотя бы одном исключении, говорить о непредвзятости не приходится вовсе.
Помимо этого, непонятно, на каких принципах будет основываться «народное судопроизводство». Как написал сам Руслан Кучиев в одном из комментариев, «нормы обычного права осетин сидят в голове у каждого осетина». Правда, никто из множества комментирующих пост господина Кучиева так и не смог внятно объяснить, что значат эти «нормы» и кто их определяет. Не смог Руслан Кучиев и ответить на вопрос о своем отношении к поступку главы республики, когда он публично унизил журналистку Мадину Сагееву во время антиэлектроцинковского митинга. На прямой вопрос, было ли это нормально и насколько коррелируется с нормами обычного права осетин, внятного ответа не последовало. Однако при этом руководитель Стыр Ныхаса заявил, что не считает, что его организация должна «идти на баррикады» и быть в оппозиции к власти. И это было честно.
Получается, что если представитель власти обидит простого человека, то последнему путь в Тархон со своей обидой будет заказан, так как «норма обычного права осетин» отстаивают не оппозиционеры и в их планы не входит бороться с властью. Опять же честно. Как честно и то, что основными «ответчиками» по «тархонным» делам и первыми кандидатами на то, что их «оттархонят» станут как раз те, кто смеет что-то говорить или писать против действующей республиканской власти. От таких может и фамилия отказаться, и в СМИ напишут, и порицание вынесут, и на похороны не позовут.
Для всего остального есть полиция. И лавины.
Заур Фарниев