Солнце, напоив землю и море теплом и светом, утонуло в бескрайней водной дали, оставив у горизонта неширокую розовую полоску. Заблестела покрывшаяся росой трава. В серой полутьме расплылись очертания кустов и деревьев. Потемнела серебряная вода. Только узкая, прямая тропинка светлой лентой бежала от моря к рыбацкому поселку. Да и она неподалеку от берега пропадала.
Этот тихий летний вечер мы, трое рыболовов, встретили на стрелке-косе, вдающейся в Балтийское море. Приутихла, затаилась готовящаяся к дремотной ночи природа. Но никто из нас не помышлял о сне. Приятно было стоять у воды, щедро отдававшей накопленное за день тепло, смотреть на ее неподвижную гладь, на идущие вдали, сверкающие огнями теплоходы. Чтобы не разбудить тишины, не спугнуть очарование белой ночи, мы разговаривали вполголоса.
— Как улов? — поинтересовался подошедший к нашей троице мужчина лет шестидесяти, широкоплечий крепыш в черном прорезиненном плаще и светлой соломенной шляпе.
— Что-то мы об улове мало думаем, — ответил я за всех. — Глядим, любуемся то закатом, то морем. Прелесть кругом необыкновенная.
— Надо же! И я тоже любуюсь, — проговорил незнакомец. — Я-то не за рыбой сюда приехал, скорее, отдохнуть от трудов праведных. И за прошлым приехал.
— То, что на рыбалке отдых отменный — понятно, а вот насчет ”за прошлым”?.. ~ заметил я, с недоумением посматривая на незнакомц
— Долгий это разговор, — прервал он меня. — Впрочем, других-то дел все равно нет. Давайте познакомимся и присядем. Меня Иваном Григорьевичем зовут.
Мы тоже представились и сели на расстеленные плащи.
Вот ведь как порой бывает. Живешь годами с соседями в одном доме, даже на одной лестничной площадке, но дальше ”здрасте” не идет знакомство. А на рыбалке не успеешь познакомиться с человеком, как сразу начинается откровенный разговор.
Так было и в ту ночь.
— Вижу, вы на меня с каким-то удивлением смотрите, думаете, мол, голова у нашего нового знакомого все время чуток вправо повернута. Уточню — старая военная рана. Отечественную-то я с миноискателем прошагал.
— Сапер, выходит, коль с миноискателем,—заметил я.
— Да, сначала красноармейцем был, после курсов — командиром. Но, конечно, остался все равно сапером.
— А вы расскажите поподробнее, Иван Григорьевич. Ночью рыбачить не разрешается, время есть, как вы сказали.
— С удовольствием. Я уже говорил вам, что после окончания курсов командиром стал. Вскоре началось наше наступление. Тогда я и отметины получил на руках и на шее. Не повезло мне.
— Сапер ошибается один раз?
— Не совсем так. Мина оказалась новой конструкции. Дело-то как было? На дороге к Кенигсбергу подорвалась машина. К месту происшествия выслали наш взвод. Мы внимательно осмотрели прилегающий к месту взрыва участок дороги и нашли в кювете концы изолированного провода. Вместе с красноармейцами осторожно подняли асфальт и под ним на небольшой глубине обнаружили мину.
К тому времени я уже немало разных взрывающихся "штучек” повидал, а подобных не доводилось встречать. Корпус мины был сделан из толстых, пропитанных особым составом досок, а внутри — взрывчатка. Такие "матрешки” миноискатель не обнаруживал, вот и поищи, сапер. А нашел — как подступиться? Утром на зорьке принялись с бойцами за работу и с большими предосторожностями вытащили мину из ямы. Приказал я отойти в сторону и залечь. А сам по полевому телефону рассказываю помощнику, что с миной делаю. Тот записывает, чтобы в случае чего потом самому не ошибиться.
Выяснилось, что мина имела неизвлекаемый элемент с питанием от электрической батарейки. Но я об этом узнал лишь через несколько лет. А в тот раз успел лишь сообщить о замыкающем цепь шарике. Запомнился взрыв, точнее вспышка, и наступила ночь. Меня спасло не чудо, как считали некоторые, а то, что взрывной удар пошел вверх, а я, за мгновение до него почуяв недоброе, успел метнуться в сторону.
Бывший фронтовик встал, пристально посмотрел поверх камышей на берег, будто мог увидеть места былых боев, и задумался. Никто из нас не прерывал его молчания.
— Для всех солдат война кончилась в сорок пятом, — снова присев, продолжал Иван Григорьевич, — для меня же только через долгих пять лет. Контузия лишила речи и памяти, будто время остановила. Прошли годы, пока эта страшная полоса жизни кончилась. Знаю, не только врачи меня лечили. Природа тоже исцелиться помогла. Спасибо ей и поклон земной.
— Собственно, природа-то при чем?
— Это когда я уже соображать стал, нянечка рассказала, с чего ко мне сознание начало возвращаться. Весной стало припекать солнце, прилетели птицы, на деревьях появились первые листья, и я словно пробуждался. Вышел из здания больницы, посмотрел на побеги травы, на деревья. Так задумчиво, внимательно глядел, вроде припоминал что-то. Ливень хлынул. Сильный, щедрый на воду. Подошел я к луже, каким-то прутом начал водить, будто рыбу вытаскивал.
Тоже потом припомнил, что душу осветило тихое спокойствие. С этого момента и на поправку пошел. Конечно, скоро сказка сказывается, да долго дело делается. Многие месяцы болел. По крохам память восстанавливалась... Пчела у окна зажужжала, напомнила, как мальчишкой во время покоса налетел на гнездо диких пчел и пришлось матери примочки мне делать. Вспомнилось многое, что с родным домом связано.
Никогда раньше не предполагал, что все в природе радость несет: и промелькнувшая в небе птица, и залетевшая в больничную палату сонная муха, и солнце, и даже плохая погода. Настроение улучшалось, а соответственно и здоровье. В общем, и прошлое и, считаю, будущее появились у меня вместе с памятью.
Не по календарю, в окно по деревьям следил, как сменялись времена года. Зацвела черемуха, потом яблони отцвели, листья раскрасились в красный и желтый цвета —- это уже когда выписывался.
Рыбалка и все, что ей сопутствует: воздух, солнце, физические нагрузки, бодрое настроение — постепенно возвращали здоровье.
Читать вторую часть...
Спасибо за лайк и подписку на канал Дедушкины отчеты о рыбалке!Буду рад увидеть Вас среди моих постоянных читателей!