Насквозь мокрые берцы, дико морозили стёртые в кровь пальцы ног. Крепко сжимая автомат, руки непроизвольно вздрагивали, посылая одинокие импульсы прямиком в мозг. Одному лишь богу было известно, когда он спал последний раз. Да тому самому богу, в существование которого, он отказывался ранее верить на отрез. А сейчас, хотелось верить. Неважно в какого. Лишь бы, была надежда. Надежда на то, что это не конец. Что все они, разорванные на части, этой страшной войной. Не оставили после себя, одни лишь воспоминания. Что где-то там, обязательно есть иная жизнь. Где никто больше не пошлет их на смерть. Где не рыдают дети и жены. Где, по своим сыновьям, не воют от дикой боли матери.
Глухая автоматная очередь прервала утреннее затишье. Всё вокруг оживилось. Загремел ответный огонь.
Старое почтовое отделение, сбрасывала куски штукатурки с каждым, принятым на себя выстрелом.
- Сашка, их много. Их очень много, Саня !!! - кричал ему Костя, отстреливаясь в большую щель заколоченного окна. Он знал его, меньше недели. Но в этом жутком аду, он был для него, самым близким человеком. Крепкий, коренастый парень, с непригодной для этого места, светлой душой.
Громкий до боли хлопок, вынес хилую, деревянную дверь. Пронзительный звон в ушах, напрочь отрезал все посторонние звуки. Всё стало, как в немом кино. В глазах двоилось. Разящие вспышки света мерцали одна за одной. По плечу, за шиворот потекло что-то теплое, с тяжелым пресным запахом. Руки отказывались шевелится.
Он тихонько повернул голову влево. С трудом вглядываясь в бездыханное тело Костика. Крепкий удар прикладом, погасил свет. Гнилая гиена войны сделала своё дело...
