Ружье для вдохновения, вызовы в ФСБ, помощь Донбассу — Дмитрий Бастраков рассказывает о своем бизнесе — издательстве русских книг Чёрная Сотня.
Чёрная Сотня
Москва, Санкт-Петербург
Бизнес существует 5 лет
Бюджет на открытие: 500 ₽
Выручка в месяц: 632 000 ₽ (октябрь 2018)
Средний чек: 2100 ₽
Количество чеков в месяц: 300
Прибыль в месяц: 200 000 ₽
Сотрудники: 6, не считая Дмитрия и Тимура
Зарплатный фонд в месяц: около 250 000 ₽
Количество магазинов: 1
Вы себя чувствуете предпринимателем?
Да, конечно.
А в какой момент вы им стали?
Я всегда им был.
Тогда расскажите, с чего началось? Когда первые деньги заработали?
Деньги... Ну, предпринимательство — не только про деньги. Предприниматель — это тип мышления. Человек, который что-то придумывает.
Совсем в детстве, году в 1999, мы с братом меняли велосипедные камеры в своем гараже. Не помню, сколько мы зарабатывали, я помогал, а брат отдавал процент. Было много разных попыток, которые я с самого детства делал.
Первый мой организационный опыт, не совсем предпринимательский, некоммерческий, но связанный с деньгами — это подпольный бойцовский клуб. Я сделал его в девятом классе в родном городе — Шахунье. Маленький 20-тысячный городок на севере Нижегородской области, по атмосфере похожий на американскую глубинку типа Фарго. У нас был целый мини-фонд, мы скидывались деньгами на всякое подвальное оборудование, боксерские перчатки. В лучшее время приходило около 20 человек. В бойцовском клубе я не зарабатывал, это был некоммерческий проект.
Я считаю, что сложно стать предпринимателем. Либо человек предприниматель, либо нет. Можно научиться менеджменту, можно научиться стать управляющим, но предпринимателем нет. Потому что это рок. Человек с подобным складом мышления не может ничего не мутить, у него всегда шило в одном месте.
А Чёрную Сотню вы придумали как бизнес-проект?
Нет, Чёрная Сотня задумывалась как хобби. Я тогда работал преподавателем мнемотехники у детей, мне было 20 лет. Я хотел просто переиздать книжку, которую очень надо было — Царствование императора Николая II, Сергея Сергеевича Ольденбурга.
У нас в университете по ней задавали домашние задания, но её нигде не было в сети, только кривой пдф. Мне пришла в голову идея издать её, и буквально за одну ночь мы с Тимуром всё придумали. Это было в ночь на 22 октября 2013 года.
В ту же ночь мы нарисовали первый логотип.
А название Чёрная Сотня сразу появилось?
Буквально за 15 минут. Весь концепт родился сразу и не менялся. То есть я вывалил готовую концепцию уже с группой, с интерактивом, даже с книжным клубом, который только сейчас образовался. Мы до сих пор делаем то, что придумали в тот день 22 октября 2013 года. И до сих пор не можем сделать всего, что тогда задумали.
Я до этого ходил, маялся, чем бы заниматься, что делать интересное. И, возможно, где-то в фоновых процессах генерировался этот проект и потом он готовым вышел сразу. Я позвонил Тимуру, рассказал, он такой: отлично, давай. И всё. В эту же ночь мы сделали группу Вконтакте, на следующий день у нас были первые подписчики, мы уже анонсировали книгу, через пару недель представили первую обложку.
Перед этим хотел иван-чай делать. Даже договаривался с казаками, мне готовы были выделить землю, дизайн даже сделал. У меня была идея сделать иван-чай не крафтовый такой, а прямо массовое производство, чтобы он был в каждом магазине. Тогда его можно было купить только в элитных чайных лавках либо в аптеках, либо в фольклорных сувенирных магазинах с ужасным дизайном. Сейчас уже не проблема найти иван-чай. А я хотел его популяризировать, чтобы он был прям на полках рядом с обычным чаем, я сам его ферментировал для себя, научился его делать.
То есть не просто перепродавать, а ещё и выращивать самому?
Да, я хотел полностью выращивать, ферму сделать самому. Если бы к этим казакам с их землей не вмешались муниципальные власти, то этот проект бы получился. И чай я тоже собирался назвать Чёрная Сотня. Потому что мне всегда очень нравилось это сочетание слов.
Ну я тогда несколько месяцев потратил на то, чтобы изучить этот вопрос и сделать бизнес-план. Если Чёрная Сотня как издательство — это была чистейшая авантюра без подсчетов и прогнозов, то с иван-чаем я прям всё рассчитывал вплоть до досок, материалов, постройки этих штук для ферментирования.
Какая концепция у издательства, какие книги вы выпускаете?
Восстановление национального наследия, которое было утеряно и забыто где-то за рубежом, в зарубежной России, или не издавалось в советское время из-за цензуры. То есть восстановление потерянного культурного пласта.
На каком рынке вы работаете и какую долю вы на этом рынке занимаете?
Если брать историческую литературу, то мы проигрываем только по количеству изданий в год. Тиражи у нас выше среднего — такие книги, как у нас, нигде не выходят тысячными тиражами. Продажи тоже выше среднего, например, одна из наших самых популярных книг — Кодекс чести русского офицера — за три года выдержала три переиздания, продано 12 000 книг.
Почему Тимур Русланович попал в число партнеров?
Тимур — мой близкий друг. В какой-то момент я выбирал из своего окружения, кто поталантливее и поспособнее, с кем можно что-то придумать, и Тимур отлично подходил под мои запросы. Мы тогда даже жили вместе, стали лучшими друзьями. У Тимура, скорее всего, не было до этого предпринимательского опыта, но, может быть, я чего-то не знаю. У меня в полном смысле тоже не было, но у меня был опыт всяких авантюр.
У нас был договор, что мы работаем 50/50, но последнее слово остается за мной. Я главный редактор, занимаюсь гуманитарными вещами, идеями, концепциями. А Тимур — технический директор, такой теневой персонаж, который обеспечивает, чтобы всё работало.
Первые два года мы с Тимуром работали вдвоем, всё делали сами — у кого что лучше получается, тому те роли и передаются. Если у Тимура лучше получается книжки верстать, а у меня вести соцсети, значит так и легло. Сейчас у нас команда из шести человек, и мы уже больше делегируем, но до сих пор не справились с этим хаосом, когда все занимаются всем. В этом году дошли руки постараться формализовать нашу работу. А пока она шла как свободный творческий процесс.
Это у вас единственный бизнес или есть другие?
Да, единственный, больше ничем не занимаюсь.
А у Тимура Руслановича?
То же самое. Все, кроме нашего корректора, занимаются только Чёрной Сотней. Корректор — Михаил Тейкин — работает юристом в одной крупной корпорации. Он сам нам вызвался помогать. И он же помогает нам решать вопросы с налоговыми и контролирующими органами, хотя есть и бухгалтер.
Расскажите подробнее про команду? Вот вы, Михаил Тейкин, Тимур Русланович, а еще?
Федор Мишутин — программист, инженер, в книжной лавке занимается электричеством. И систематизацией данных, сайтом. Сайт у нас снаружи невзрачный, а изнутри это полностью автоматизированная система, сделанная под ключ специально для нас, которая постоянно совершенствуется, и решает очень многие проблемы. То есть там и статистика, и учет, и любые сервисы для рассылки трек-кодов. До Федора мы половину времени занимались обработкой заказов, потому что у нас их довольно много.
Никита Лукинский — редактор, пишет, ведет посты, паблики лавки, занимается ассортиментом в лавке.
Моя помощница Ася Сопот в Москве. Она занимается всем, универсальный солдат.
Артем Индиенко — управляющий, главный по логистике. Склад, передвижение, пополнение, выдача, курьерская доставка, почтовые отправки.
И еще после выпуска книг мы привлекаем несколько человек нам помогать.
У вас есть стажеры?
Бывали, но они почему-то куда-то исчезали. Нам пишут студенты, наши читатели, и проходят практику, бывает такое. Если было что-то по книгам, я прикреплял к Тимуру и они чем-то по верстке занимались. Людей вообще сложно найти, чтобы они в нашем деле работали, тем более с нашим подходом, тут важна мотивированность и вовлеченность. А так у нас текучка — один человек в пять лет. Он сам уволился.
А ещё у нас есть адвокат Матвей Цзен — на случай проблем с правоохранительными органами.
Это когда вы ездили на выставку, к вам пришли правоохранители и заподозрили экстремизм?
Типа того. Или когда ФСБ вызывает поговорить.
А вы ходили в ФСБ?
Конечно. И не раз. Я об этом писал очень много в сети, это сюрреализм и безумие полное. Из-за книжки Записки террориста меня гоняли нижегородские чекисты. Но всё благополучно закончилось, они отстали.
Сколько процентов вашей жизни занимает Чёрная Сотня?
80%. Потому что это и хобби, и бизнес, и любимое дело — всё сразу. Я, например, не могу отличить отпуск от командировки, у меня не бывает ни того, ни другого. Если езжу куда-то, то всегда с пользой для дела. Я трудоголик, не могу не работать, это моя проблема. В каком-то смысле.
80% на Чёрную Сотню, а 20% на сон, я так понимаю?
Типа того, 20% на просмотр кино и лежание. Или какие-то прогулки.
А какой был бюджет на открытие Чёрной Сотни?
Бюджет на открытие был 500 рублей. Это была месячная подписка на сайт на виксе. Всё остальное — это предзаказы. Я больше ничего никогда не вкладывал в издательство.
Всё, что выручим, уходит на обязательные расходы: оплата склада, всякие сервисы и прочее. Всё вкладываем в дело, пока ничего не откладывали.
Когда вышел Русский комикс, средний чек увеличился — книга стоит 2850 ₽. Оборот за октябрь — 632 000 ₽, продали 1412 печатных книг и 80 электронных. Здесь не учтены книжные магазины.
Перед новым годом у нас раскупили на подарки Русский комикс, что было совершенным шоком — комикс составлял большой процент нашего бюджета. Сейчас надо искать 800 000 ₽ на переиздание.
А как вы определяете эту сумму, что именно таким тиражом надо издать?
Есть порог, после которого у тиража начинает снижаться себестоимость. То есть если 500 и 1000 штук, то себестоимость не сильно отличается, а если 1500, то она начинает значительно отличаться. Еще учитываются спрос, статистика продаж в течение года. Например, у «Кодекса чести» статистика не падает уже 4 года.
А в скольких магазинах продаются ваши книги?
Я не в курсе, если честно. Книжные магазины — это процентов 15 нашего оборота. Мы ими пользуемся как бесплатной рекламой — книги стоят на полке, люди их рассматривают, находят в конце группу, сайт и приходят к нам, потому что магазины загибают цены. У нас на сайте есть обязательная графа «Откуда узнали», и там очень много «узнали из Библио Глобуса», например. Там Кодекс чести русского офицера стоит 1300 ₽, вроде, а у нас 650 ₽.
В 2016 мы открыли книжную лавку в Питере. Перед новым 2019 годом мы переехали на Литейный.
Мы, кстати, наняли бухгалтера, и в этом я тоже навожу порядок. Потому что я считать, как вы уже заметили, не умею.
Бухгалтер у вас штатный или он обслуживает и другие компании?
Пока только тот, который ещё обслуживает другие. Он постепенно нам помогает разобраться с тем, что у нас происходит.
А вы в бухгалтерском учете насколько сами разбираетесь?
Никак вообще. Я даже путаюсь в терминах выручка, прибыль и прочее. Если честно, не очень хочу разбираться. Если этим заниматься, кто будет издавать книги? Я планирую бюджет, конечно, но он очень грубый. Я знаю примерно, что у нас будет с деньгами в ближайшие полгода.
На чем вы зарабатываете больше, а на чем меньше?
Только продажа печатных книг. У нас есть электронные книги, они практически ничего не приносят. Книжная лавка тоже прибыльная, но относительно издательства, слабо. Она в плюсе, тут прибыль где-то 50 000–100 000 ₽ в месяц. Оборот в лавке я не знаю, ею полностью управляет Тимур. Я иногда только отчеты смотрю и всё.
Есть какие-то показатели, что издательство растет, все стабильно, или вот загнется?
Я даже рисовал график, исходя из статистических данных на сайте. Линия прям ровно идет по нарастающей. Его сейчас не найду.
Последние пару лет, она стала медленнее двигаться. То есть до этого, где-то года полтора довольно резкий прирост был по всем показателям вверх, прям стабильный, а потом он остановился. Стагнации не было, но он пошел вверх значительно медленнее.
Для этого я сделал книжный клуб на Патреоне, чтобы была финансовая подушка и чтобы больше выпускать книг. Потому что с предзаказов, с этой системы финансирования, мы можем издавать только по 4 книги в год, это очень мало. А книжный клуб позволит нам издавать в два раза больше книг — восемь для начала, но можно и больше. Но не сразу, потому что нужно и штат увеличивать, это тоже долгий процесс.
Срабатывает эта идея с книжным клубом?
Да, 3000 долларов накопили за полторы недели. Я ожидал 5000, которые мы назначили минимальным порогом для рывка. Возможно, я слишком многого хотел, потому что учитывая другие проекты на Патреоне, наш хорошо взлетел. Когда будет 5000, мы наймем новых людей, расширимся и будем делать больше.
Как у вас день устроен?
Обычно я ночами работаю, самый продуктивный период — с 11 вечера до 6 утра. Днем всё время уведомления отвлекают, текучка.
У вас офис есть?
Нет, работаю дома, обустроил там кабинет.
То есть обычно вы базируетесь в Нижнем Новгороде и оттуда управляете?
Не совсем, я уже перебрался в Москву. В Нижнем Новгороде у меня девушка, поэтому я там очень много времени нахожусь. Я езжу по командировкам, большую часть времени провожу в Москве, часть в Питере, и в Нижний я приезжаю как на базу, в тыл. Сидячую работу сделать и отдохнуть.
А на вашем рабочем месте есть что-то такое специфическое для издателя?
Ружье. Я им медитирую. Я его просто чищу, могу играться с ним, ходить с ним по дому. Чтобы привыкнуть к нему, руки забывают.
Как у вас проходит издательский процесс?
Первое — это идея, концепт. Мы выбираем книгу, с помощью в том числе голосования читателей. Придумываем обложку и внутреннее оформление. Пока их делают, мы перенабираем книгу и вычитываем. Верстаем, потом опять вычитываем. Всё.
Какой самый финансово затратный этап?
Печать. Это процентов 80 от общего бюджета.
По какому принципу вы выбирали типографию?
Ой, тут сложно вообще. Мы очень придирчивы к качеству, мы прям заморачиваемся, чтобы всё было премиальное. И мы постоянно скачем. Ищем, ездим на производство, ругаемся с типографиями, уже не с одной поругались из-за того, что не хотели нам что-то переделывать.
А дайте какой-то критерий для профанов, который будет понятен, что книжка издана в премиальном сегменте?
Буквы должны быть контрастными, бумага — не просвечивать. Если книжку сильно открыть и закрыть пару раз, прям выгнуть, и из-за этого корешок волнами пойдёт, то значит плохой переплет.
У вас есть штатный дизайнер, который работает над обложками?
Нет, всегда разные. Последние у нас книги Кирилл Круглов оформляет, и в том числе генерирует идеи. А до этого в основном мы придумывали полностью концепт сами и потом находили какие-то руки, которые могли это сделать.
Почему решили с Кругловым сотрудничать, у вас же эта схема была?
Потому что он талантище. Сначала он долго меня консультировал, я к нему обращался просто за разными советами, а потом работать начали. Впервые нашелся человек, которому можно было доверить не только оформление, но и генерацию концептов. То есть Кириллу можно оставить задачу голой целиком — вот есть книга и нужно придумать, как ее оформить.
А еще мы делали открытые конкурсы. У Кодекса чести русского офицера так обложка родилась. Мы просто объявили, что у нас есть гонорар, присылайте, читатели, свои варианты обложки, какая выиграет на голосовании, тому мы и заплатим. И нам один из читателей, аноним, прислал вот эту минималистичную обложку, написав, что она должна быть в ткани. И в итоге выиграл. Он сказал подписать его ИИГ.
Отправляли ему деньги на киви кошелек, поэтому имя не знаем. После этого мы ему писали, хотели, чтобы он нам ещё что-нибудь оформил. Это явно человек с опытом, потому что он прислал качественный рендер, в отличие от других участников в конкурсе. И описал сам концепт, а не просто картинку прислал. Он сделал рендер, оформил его под ткань, расписал, что вот это должно быть выдавлено. Более цельно подошел к задаче. Но он не отвечал нам на почту и мы до сих пор не знаем, кто это был. И если он вдруг нас слышит — вернись, пожалуйста.
Ваш бизнес в каких-то благотворительных проектах участвует?
Только Донбассу помогали: гуманитарку возили, собирали средства, дарили книги.
А вы лично стали больше зарабатывать, когда открыли Чёрную Сотню?
Конечно. И заработок растет в принципе. Финансовые показатели бизнеса меня устраивают и позволяют нормально жить, чтобы не думать о деньгах, а думать о деле.
Еще расскажу по поводу личных расходов. Я настолько растворен в своем деле, что у меня практически их нет. Вернее, что такое личные расходы я запутался, так же как я, например, не понимаю, что такое командировка, что такое отпуск, что такое выходной, что такое рабочий день.
Вот если я поехал на встречу или прямо сейчас сижу, ем в кафе, это личные расходы или рабочие? Я ем в кафе сейчас, чтобы сэкономить время на готовке, чтобы успеть больше работать. Это рабочие расходы.
Если я еду на такси даже по своим личным делам на встречу, чтобы сэкономить время на общественном транспорте, то это тоже рабочие расходы. Таким образом я освобождаю время для работы. И все, что угодно, все мои личные расходы, сводятся по идее к рабочим нуждам. Я живу своим делом абсолютно и не разделяю рабочее и личное. Это очень сложно разделить, сложно понять, прибыль личная, расходы не личные. Не понятно. Это не просто бизнес, это дело моей жизни.
А вот про эту неразрывность личного и рабочего — у вас план в ближайшие год-два все-таки это развести?
Чуть-чуть. Сильно не могу, у меня отец трудоголик, и я трудоголик. Но моим близким не нравится, что я слишком много работаю. Поэтому я хочу освободить место для какой-то личной жизни. Но это тоже моя личная жизнь, издательство — это мое личное дело. Как тут разобраться, я же это делаю сам, придумываю сам, это мое личное. Оно напрямую зависит от моего настроения, от моего жизненного периода и всего остального. Как это может быть не личным.
Раз про вашего отца зашла речь, у вас был в семье какой-то опыт предпринимательства?
Скорее нет, чем да. Потому что моим родителям за 65 лет, какое в советское время предпринимательство? Отец у меня — инженер-железнодорожник, а мама — преподаватель.
У вас есть какой-то образец предпринимателя?
У меня два старших брата, и оба занимаются бизнесами, это у нас в крови.
У среднего брата игровые квесты в Нижнем Новгороде, а у старшего — ремонт компьютеров, интернет-магазин техники, был компьютерный клуб, первый в городе.
У вас как у предпринимателя какие цели?
Сеть магазинов по стране, минимум — во всех крупных городах. У нас магазины — это общественно-политические площадки. Это важно. Продавать книги — второстепенно. В этом году мы откроем в Москве, посмотрим, насколько это будет популярно.
Трудов, которые нуждаются в переиздании, реставрации и восстановлении, очень много. Я хочу издавать в год больше книг, чем сейчас.
Вы планируете бизнес по наследству передавать?
Пока некому, а так, почему нет. Я воспитан довольно либерально, в том плане, что даже по разбросу профессий у нас в семье можно понять, что никто ни на кого никогда не давил. И если передавать по наследству, то только в том случае, если моему чаду это понравится и будет интересным, если он будет этим гореть. А так нет. Специально растить человека, чтобы ему что-то передать — это жестко.
Сейчас бизнес полностью завязан на мне. Но в перспективе можно будет передавать. Рано или поздно он станет более формализованным — с увеличением штата, с появлением управленцев среднего звена. Сейчас его ни закрыть, ни отобрать не получится. Умер я и всё, конец всему, скорее всего.
Рассказывал Дмитрий Николаевич Бастраков
Беседовала Мария Комарова