«Рюити Сакамото. Кода» – доверительный музыкальный портрет титана с человеческим лицом и образец интимной документалистики. Режиссер Стивен Номура Шибл снял докфильм о великом японском композиторе Рюити Сакамото, раскрывающий историю создания его последних работ, отношение к музыке, перемены в мировоззрении и события, им предшествующие.
Несколько фактов о картине, чтобы отправиться в путешествие по струнам души Сакамото максимально экипированным.
Андрей Тарковский – актер второго плана «Коды»
Зритель вздрагивает, когда в японском кино звучит имя гения российского кинематографа. Сакамото рассказывает о своем особенном отношении к Тарковскому. «Он очень деликатно относится к звуку в своем кино», отмечает композитор.
В «Солярисе» Тарковского звучит хоральная прелюдия BWV 639 «Взываю к тебе, Господи» в обработке Эдуарда Артемьева. Именно она вдохновила Сакамото на создание альбома async, а идеи «утраченного первозданного мира» стали сквозными в монологах творца.
Режиссер «Коды» признается, что Тарковский оказал непосредственное влияние и на него самого. При создании картины он часто обращался к сюжетам «Андрея Рублева» – самого признанного фильма Андрея Тарковского, представившего взгляд на духовную сторону древней Руси через историю о трудном пути святого иконописца к истинной и чистой вере.
Вы знаете о Рюити Сакамото больше, чем думаете
Вы видели его в фильме «Счастливого Рождества, мистер Лоуренс». В 1983 году Сакамото написал музыку к этому фильму, а также исполнил одну из главных ролей вместе с Дэвидом Боуи, Томом Конти и Такэси Китано.
Мы все смотрели эпический вестерн Алехандро Г. Иньярриту с главными красавчиками Америки – вспомните «Выжившего» (3 года прошло, а мемы все еще не отпускают). Саундтрек «Выжившего» – целиком и полностью дело рук господина Сакамото. В «Коде» показано, как маэстро находил звуки и вдохновение, работая над этой картиной, – и это невероятно.
«Кода» – самая ожидаемая премьера 52-го фестиваля японского кино в России. Стивен Номура Шибл прилетел на фестивальный показ «Коды» – мы воспользовались случаем и задали ему несколько вопросов о «Коде» и Рюити Сакамото.
Стивен Номура Шибл, кинорежиссер
Как бы вы коротко охарактеризовали главный образ «Коды»? Кого вы в большей степени хотели показать – Сакамото-композитора, Сакамото-человека, Сакамото-философа?
Я хотел показать все эти аспекты. В основном я хотел сделать фильм о том, кем является мистер Сакамото: каков его путь, что его беспокоит и как ведет его искусство тот факт, что мир становится все более сложным. Думаю, мой фильм обо всех этих вещах; при этом я хотел, чтобы получился музыкальный портрет моего героя. Я хотел интерпретировать каждый звук как элемент музыки. Именно так делает мой главный герой.
Знакомство с творчеством великих музыкантов чаще всего начинается с какой-то их популярной работы. Ваше погружение в мир Сакамото началось с кино, Yellow Magic Orchestra или его сольного творчества? И через какое время вам удалось познакомиться лично?
Я родился и вырос в Токио. Я услышал его творчество, когда был тинейджером: его группа называлась Yellow Magic Orchestra, они были очень популярны в Японии, ездили по всему миру. Тогда их жанр назывался «техно-поп», это был японский ответ Kraftwerk. Японская публика очень любила их, во многих смыслах они олицетворяли японские технологии. Япония успешно экспортировала автомобили, фотоаппараты, но при этом поп-феномена мирового уровня на тот момент еще не было, и мистер Сакамото на тот момент символизировал те надежды, которые имелись у Японии. Может, отчасти поэтому его музыка была очень популярна у детей – пока я взрослел, благодаря этому аспекту и я познакомился с его музыкой.
По мере взросления я знакомился с его музыкой к кино и продолжал следить за его творчеством, пока не вырос. В середине 90-х я перестал следить за ним – не потому что оно стало казаться мне скучным, просто я вырос, закончил институт и мне нужно было работать. У меня просто не было времени следить за творчеством любимых артистов. А потом случилась Фукусима; мне снова стало интересно, чем занимается мистер Сакамото, потому что я знаю, что с середины 90-х его сильно интересовали мировые вопросы, включая экологический ущерб и войны. Когда я об этом узнал, мне стало интересно, что изменилось в его позиции. Можно сказать, что из этого любопытства и вырос фильм, который я сегодня здесь представляю.
Узнали ли вы что-то неожиданно новое о Сакамото как о человеке или как о творце в процессе работы над «Кодой»?
Да, очень много. Что я узнал: то, что он обожествляет ценность спонтанности; он любит импровизировать. Он не любит работать с планом, потому что искренне верит – то, что получается в результате творческого процесса, лучше и чище. Чтобы работать таким образом, нужно быть очень талантливым, но я понял, что работа в такой свободной манере развязывает руки. Я не знал, что у него настолько импровизационный подход.
Что еще? У него очень логический склад ума, в Японии его называют «кьёджу», «профессор». Он знаток, эрудит, но при этом доверяет интуиции. Думаю, он согласился работать со мной, сильно не раздумывая – но это большая ответственность, потому что, возможно, это один из самых важных фильмов о его жизни. Для меня большая честь, что он согласился со мной работать.
Какая часть работы над фильмом увлекла вас больше всего? Много ли правок вносил Сакамото в пост-продакшн и были ли какие-то сцены, которые он не одобрил для финальной версии?
Работа с его музыкой. Было увлекательно его снимать, когда он выступал или когда он работал, сидя за инструментом у себя в комнате. Даже когда я сильно уставал, я чувствовал прилив энергии, слушая его музыку. Что мне еще понравилось – это фаза монтажа. Монтаж был очень тяжелым, у нас было очень много материала и очень трудно было найти простоту. У карьеры мистера Сакамото очень много граней – было трудно показать это именно так, как я хотел.
Мистер Сакамото сказал 2 вещи, которые очень мне помогли: во-первых, он хотел, чтобы я снял короткометражный фильм. Он сказал: «Стивен, я не люблю длинные документалки». В конечном счете это меня спасло – это дало мне возможность показывать не все.
Вторая вещь: первые 10 минут фильма на экране вы видите то, что было снято сразу после катастрофы в Фукусиме – по настроению это сильно отличается от того момента, когда он серьезно заболел и стал меньше заниматься творчеством. И тогда мистер Сакамото предложил мне сделать первые 10 минут черно-белыми, а остальное оставить в цвете. Но у меня не хватило смелости. Я переставил кадр с названием фильма, теперь он появляется после 10-минутной прелюдии. Таким образом мы создали в фильме небольшую паузу. Так что его предложения очень помогли мне с творческой точки зрения.
Если говорить о том, чтобы чего-то не показывать – нет, такого не было. Он мне доверял. Он все время давал мне понять, что это мой фильм, и я очень благодарен ему за это.
Творчество Сакамото не слишком известно в России, в основном о нем знают ценители кинематографа и люди, глубоко интересующиеся аспектами искусства. Ставили ли вы своей целью открыть его более широкому кругу слушателей? Или ваши фильмы – часть кинохроники о высоком, сохранения следа в истории для тех, кто способен это оценить?
Я надеялся, что фильм будет универсальным в этом смысле, и история будет понятна самым разным людям. Нужно быть честным и реалистичным: мистер Сакамото на нынешнем этапе его карьеры – авангардный музыкант, не всем будет доступно его искусство или этот фильм. Но есть несколько вещей, который будут понятны всем и каждому в его жизни: это вопросы жизни и смерти, как прожить жизнь художника, или вопросы экологии. Это универсальные темы. Я надеюсь, что я снял простой, но размышляющий о сложных вещах фильм.
Как вы скорее описали «Коду» в его принадлежности жанру – целиком и полностью документальный фильм или же в нем присутствуют черты художественного кинематографа? Используете ли вы приемы, присущие для игрового кино, в построении кадра и наполнении сцен, для достижения большей выразительности изложения?
Мы живем во время, когда жанры пересекаются. По большому счету, «Кода» – это музыкальный и документальный фильм, но он снят в то время, когда документалки все больше похожи на игровое кино. Может, это связано с развитием технологий: снимать стало гораздо легче, а несколько десятилетий назад нужно было снимать все на 35мм камеру. Как кинематографист я считаю, что сейчас можно быть более кинематографичным и поэтичным в документальном кино. В этом смысле я хотел снять эмоциональный документальный фильм, сделанный по принципам традиционного игрового кино. Я подходил к композиции игрового кино – есть человек, который попадает в сложную ситуацию, он меняется и приходит к новому пониманию искусства и истины. Это классический нарратив, и я хотел, чтобы в моем фильме было именно так.
В вашей фильмографии уже несколько кинематографических портретов, представленных широкой публике – Рюити Сакамото и Эрика Клэптона. Есть ли идеи продолжить эту линию и о ком могла бы быть ваша следующая работа?
Я хотел бы продолжить и создавать портреты людей искусства, но еще мне хотелось бы сделать фильм с традиционным нарративом, ну и другие типы документального кино меня тоже привлекают. Сейчас я разговариваю об этом с разными людьми и жду, когда я сам смогу ответить себе на этот вопрос.
Если говорить о Ryuichi Sakamoto: async at the Park Avenue Armory и Eric Clapton: Sessions for Robert J, вы раскрываете в этих фильмах личность музыкантов через их живые исполнения. Считаете ли вы музыкальную составляющую достаточной для расшифровки образов и идей массовым зрителем? Хотите ли вы достичь большего контакта с публикой, научив ее «видеть» музыку?
Интересно. Я вынес для себя: широкая публика сама выбирает, что и как ей смотреть. Я люблю музыку, и в этой любви есть место интимному портрету музыкальных выступлений – честно говоря, это один из самых роскошных опытов моей жизни. Возможность быть рядом с глубочайшими творцами, такими, как Сакамото или Клэптон, и просто быть рядом с ними прямо в тот момент, когда они творят. Я бы хотел продолжать делиться музыкой. Опыт «Коды» дал мне понять, что я могу снимать фильмы, которые будут показывать по всему миру, с великолепной музыкой, и эти фильмы будут заставлять людей плакать. Это очень сложно, я – человек скромный, поэтому это меня немного смущает.