Продолжение. Начало рассказа "Шины" можно прочитать здесь
Весь следующий день, с открытия в 8 утра до закрытия в 20 часов, мы стоим на таможне. С самого утра дядю Гену не узнать: прилично одет, ухоженная борода, молчаливый и до чего же приятный человек. На таможне в маленьком российском городке только две наши машины. Мы сходили узнать, как скоро нас оформят. Нам сказали, что все уже готово, только они не могут нас сразу отпустить, нужно постоять чуть-чуть, чтобы была видимость работы.
- Мы же все-таки таможня! - сказала нам девушка с очень серьезным и даже строгим лицом.
Другие рассказы Василия МАРТЫСЕВИЧА
"Дальнобой, начало"
"Скорость"
"Стас"
Так, по чуть-чуть, мы простояли до вечера, начало темнеть. Наши машины не досматривали. Просто, перед тем как уйти домой, за несколько минут до закрытия пришли таможенники, повесили пломбы и отдали документы. Если бы в них была ошибка или не был поставлен какой-то штамп, пришлось бы ждать до утра. Через стекло дверей было видно, как сторож закрывает старые деревянно-стеклянные двери таможни изнутри. Все десять таможенников, а именно столько я насчитал сотрудников, садятся в свои машины и разъезжаются. К счастью, в слове "сажа" и коротком таможенном коде сложно сделать ошибку, все штампы стоят на своих местах. Мы отправляемся в рейс.
Немного кружим по маленькому городку, ищем заправку, заправляемся. Ко мне подходит молодая девушка, по одежде и поведению которой я сразу понимаю, чем она здесь занимается. Девушка предлагает отдохнуть, подтверждая мои предположения.
Отшучиваюсь, что не устал. Она настаивает и всячески демонстрирует себя, эффектно, как по подиуму, прохаживается по залитому ГСМ пандусу, на котором стоит колонка.
Ей бы в Милан! Почему у нас не развита индустрия моды? Реально каждая первая девушка - модель. Смотрю и сожалею, что с такой работой скоро ее красота померкнет, она наверняка уже не выберется из этого всего. Хочу ей сказать об этом, но поймет ли она?
- Иди домой, не приходи сюда больше, это не твое, - зло хмурясь, говорю ей.
- Не надо меня "лечить", лучше дай заработать.
- Я сказал нет, уходи отсюда, - отвечаю жестко и, желая скорее с ней распрощаться, добавляю, что у меня совсем нет денег. Чаще всего, когда говоришь, что нет денег, вопрос снимается, реже предлагают бартер.
- А как ты заправляешься? - спрашивает "жрица".
- По карточке.
- Пошли, рассчитаешься карточкой, - продолжает настаивать она.
Я настолько удивлен слышать это в стране, где не каждая заправка в крупном городе принимает банковскую карту, что, подавляя стеснение и стыд, смущенно спрашиваю о чисто техническом моменте:
- А где нужно провести карточкой, чтобы рассчитаться за услугу?
- Просто рассчитаешься как за топливо за большее количество литров, а заправщица выдаст мне мои деньги.
- Сервис, однако! - понял я их с заправщицей нехитрую схему. - Все равно не получится, у меня лимит, но сегодня я его уже истратил.
Девушка фыркнула и поцокала к Гене, но и с ним у нее не сложилось. Интересно, сколько заправщица берет за обналичку?
Запускаем моторы, выходим на дорогу курсом на запад. Вечер, трафика нет, работа ладится. Мы проходим много километров и через четыре часа вваливаемся на какую-то стоянку с побитой гравийной площадкой, останавливаемся на 45 минут перерыва.
Если бы таможня отпустила нас хотя бы в обед, мы бы уже готовились ко сну, а так еще до шести утра работать. Стараюсь не думать об упущенном времени. Но время действительно упущено, график поломан, сейчас полрейса придется работать, прихватывая ночные смены. В документах стоит срок доставки на границу, и лишние 5-6-12 часов своей жизни я мог бы провести с пользой, а не бесцельно стоять на таможне. Когда ждешь документы, сложно куда-то отлучиться, ведь могут в любой момент прийти на досмотр или принести оформленные документы. Заняться чем-то глобальным в такой ситуации тоже невозможно: чувствуешь себя спортсменом на старте, когда в любой момент может выстрелить стартовый пистолет. Так и сидишь 12 часов в ожидании выстрела, делаешь какие-то мелкие дела, но ничего стоящего не успеть.
Я заканчиваю пережимать колеса, Гена сидит за рулем в своем МАЗе, нацепив на кончик носа очки, и что-то пишет. Интересно что? Отчет по рейсу или петицию в ООН о признании Минска центром - что уж там планеты! - вселенной. Иногда он смотрит поверх очков на меня, улыбается. Мы подружились, теперь при встрече, не важно через месяц или год, будем рады друг друга видеть и будем вспоминать этот наш рейс, таможню, таможенников, которые сейчас спят в своих кроватках. Без иронии желаю им спокойного сна.
Снова в пути. МАЗ с "вражеским" мотором лихо тянет свои почти 18 тонн сажи. У меня сажи 22 тонны, на разгоне я не такой уж резвый. Поэтому Гена ведущий, на разгоне он ждет меня и только потом набирает наши крейсерские с ним 89 км/ч, на которых он упирается в ограничитель. Дальше мы вместе едем, подбадривая друг друга по рации. Иногда мы жестко и интенсивно оттормаживаемся, объезжаем ямы, рытвины и даже глубокие поперечные рвы федеральной трассы.
Гена оказался интересным человеком, в прошлом - успешным спортсменом. Он был летающим лыжником, прыгал на лыжах со стометровых трамплинов. Всю дорогу в невероятно точных, мелких деталях он рассказывает мне о своей счастливой спортивной юности. На фоне ночной темноты и Гениного серебристого прицепа в свете фар я хорошо представляю, как он летит, оторвавшись от стола разгона. Его ослепит солнце, он не видит точку приземления, потому что очки от солнца были не у всех советских спортсменов - у него не было. Очень ярко представляю Геннадия в белом с синими полосками костюме в полете, его глазами вижу слепящее солнце, яркие блестки снежинок, а внизу - белую пустоту. Совсем не видно ни полос на склоне, ни ограждения, ни людей - просто снежная пелена. Я даже почувствовал запах морозного воздуха, а также азарт, адреналин, манящий страх высоты в момент отрыва от стола и страх неизбежного приземления вслепую. Гена говорит непрерывно и пропадает из эфира только на несколько секунд для того, чтобы переключится. Иногда, не успев отжать кнопку микрофона, слышу, как он бьет микрофоном по рычагу КПП.
Закругление дороги, Гена замолкает и интенсивно сбрасывает скорость. У меня тандем, мой грузовик чуть выше, длиннее, тяжелее. Груз у меня стоит выше, чем у него, в поворотах мой МАН хоть и на пневмоподушках, но серьезно кренится. Больше отпускаю Геннадия, увеличиваю дистанцию, сбрасываю скорость значительно больше его, переключаюсь вниз. Левый поворот затяжной, длинный, с уклоном вправо.
Гена недостаточно снизил скорость, тормозит прямо в повороте и резко доворачивает внутри поворота. Мне кажется, что его полуприцеп немного скользит, колеса на мгновение блокируются в юз. Геннадий входит в поворот и исчезает. Вхожу на закругление и не вижу выхода, продолжаю снижать скорость, тоже сильно жму на педаль тормоза прямо в повороте, снова переключаюсь еще ниже и плавно дотормаживаю мотором.
"Ты все должен сделать до поворота: оттормозиться, правильно выбрать передачу и переключиться. В повороте обе твои руки должны быть на руле. На заднем приводе уже с середины или на выходе из поворота плавно, но с избытком добавляй "газ", почувствуй, когда корма поплывет. Поплыла - отлови машину рулем, не отпуская "газ", задержи ее в скольжении, добавь "газ", почувствуй критический момент - грань, после которой вылет. Почувствуй занос, нащупай точку невозврата. Слови сцепление, поймай зацеп, стабилизируй машину в скольжении, но стабилизируй на такой скорости, чтобы ты мог при необходимости и снизить скорость, и ускориться прямо в повороте. Чувствуй ее, провоцируй ее постоянно, когда есть возможность. Ты должен знать грань, должен знать, на что способен ты и твоя машина…" - каждый раз, когда я допускаю ошибки в управлении, вспоминаю слова отца, в прошлом достаточно успешного раллиста.
Вспоминаю его голос, буквально вижу сейчас его мимику. Вспоминаю его уроки вождения, когда он учил меня, малолетнего пацана, ездить на машине. Бывали дни, когда я очень хотел просто проехать, но просто проехать нельзя, каждый проезд - урок. А я раз за разом "косячу" в каком-нибудь непонятном мне повороте: то я ленюсь и не ищу траекторию, то не чувствую скорость, то не слушаю мотор и не переключаюсь ниже, то боюсь и не жму на "газ", теряя скорость, вязну в белом песке брестских лесов. Вспоминаю недовольный папин взгляд, когда мне особенно тяжело давались вязкие, песчаные повороты. Мы разворачивались и входили в поворот снова и снова. С каждым проездом состояние полотна менялось, нужно было думать, искать, менять траектории, чтобы найти зацеп, чтобы не вязнуть в колее. В какой-то момент отец видит, что я почувствовал, машина стабильна, скорость в повороте растет, и молча, одними глазами улыбается и наслаждается скольжением, радуется, что у нас получилось. Еще раз для закрепления проезжаем этот поворот и едем к следующей связке.
Улыбаюсь в темноту, вспоминая отца.
Возвращаю правую руку с рычага КПП на руль и в это же мгновение слышу сильный взрыв, просто как выстрел из танковой пушки. Боковым зрением в зеркале вижу, как гаснет передний габарит на прицепе. Ощущаю крен влево, машину начинает уводить на встречную. Я инстинктивно подруливаю, теряю скорость, кабина "клюет", качается - и я буквально плечом подаюсь вперед. Слышу, как спазмом напряглись все мышцы моего тела, но руки легкие, движения плавные и точные. На мгновение фиксирую руль, тут же ослабляю хватку и точно корректирую направление движения. Это было легко. "Спасибо, папа, научил", - снова вспоминаю отца. Он бы сейчас улыбнулся, порадовался за меня.
Грузовик лишь немного сместился влево, чуть не наехав колесами на разделительную полосу. Секунда - второй взрыв. Он громче первого и с металлическим лязгом. Машина запредельно кренится, из-под ведущей оси слева яркими вспышками летят искры. В скольжении лечу на "встречку", к счастью, пустую.
- Стой! - неосознанно кричу я в голос, звонко и громко, как тренер кричит гимнасту перед приземлением после сложной связки пируэтов.
Гимнаст качается, отступает, но все же сохраняет равновесие и разводит перед судьями руки. Так и моя машина сейчас качается, отступает, полностью выходит на встречную полосу. Я снова, не успевая подумать, инстинктивно реагирую, быстро подруливая, стараясь не перекрутить руль. Все силы прилагаю к тому, чтобы словить машину и оставить ее на дороге, не "схватить" колесами противоположную обочину. Рефлекторно заношу ногу над педалью тормоза, но не успеваю ее нажать… Прицеп толкает зад машины, шины скользят, визжат по мокрому асфальту, выталкивая заднюю правую сторону наружу по уклону дороги к кювету, складывая мой тандем…
Время растянулось, я успеваю подумать и даже помечтать: "Стрельнула бы правая пара - с таким уклоном дороги лег бы набок без вариантов. Мне бы сейчас "парашют", как в "Скании" или "Вольво", придержать бы прицеп…" Быстро и максимально точно на нужный угол вращаю руль в сторону заноса, снова нажимаю на "газ", вращаю руль в обратную сторону и через мгновение левой ногой слегка подтормаживаю - машина выравнивается. Скорость быстро падает. Включаю пятую передачу, нажимаю "газ", пытаюсь протянуть еще немного, чтобы выйти из закругления дороги. Слышу шлепки и удары - это колеса остатками шин бьют по задним крыльям. Машина "вязнет" в резине. Включаю четвертую, продолжаю тянуть сцепку к выходу из поворота.
Какой-то "жигуленок" вслепую выходит на обгон, объезжает меня по встречной через сплошные линии разметки, и в этот момент из поворота навстречу несется дальнорейсовый тягач. Чтобы разминуться, и встречный тягач, и я смещаемся на обочины, все втроем сигналим. К счастью, скорость невысокая, "жигуленок", как кот в закрывающуюся дверь, буквально просачивается между нами. Он проскочил, а мой МАН остановился на обочине в огромном облаке пыли и дыма.
"Откуда столько пыли, дождь же моросит?" - не к месту задал я себе ненужный вопрос. Слышу стук своего сердца, адреналин просто клокочет внутри. "Остановился сам!" - прошивает меня мысль. Смотрю в зеркало - встречный тягач "хватанул" обочину, его крутануло, задний клапан тента на прицепе диагонально перекосило, но водитель справился и снова вытащил полуприцеп на дорогу. Тент еще раз перекосило, тягач начал разгон, слышу звук переключения передачи и удаляющий гул мотора. Включаю "аварийку".
"Что случилось, "Манчик", почему мы остановились? Ну?!" Я включаю передачу, машина буксует. "Нет же, давай, пожалуйста, нужно выйти из этого поворота", - говорю я вслух. Включаю блокировку, отпускаю сцепление - правая сторона начинает погружаться в обочину, шины просто проворачиваются, копая под собой яму. Левые диски лопнувших колес проворачиваются в остатках шин, наружный диск достает до асфальта, искрит о дорогу, шины начинают дымится. Машина стоит. Нажимаю кнопку, поднимаю "ленивец" - машина "приседает" задней частью. Снова пытаюсь тронуться. Буксую, включаю реверс - нет результата. МАН еще больше проваливается в обочину, наклоняясь вправо к кювету.
- Геннадий! - кричу я в рацию. - Геннадий, ответьте!
- Ты звал меня? Плохо слышу тебя. Чего ты отстал? - меланхолично, засыпая, спрашивает меня Геннадий.
- Геннадий, колесо стрельнуло. Развернитесь, оттащите меня с дороги, - жду ответа, но тишина. Секунды вечности и тишина.
- Геннадий! - снова кричу я в микрофон, но в ответ тишина.
Верю в то, что Гена просто не услышал меня или не понял, что я сказал тогда в эфир, и еще долго будет думать, где я исчез. Потом, когда мы встретимся, он искренне спросит: "Где же ты пропал той ночью?"
Василий МАРТЫСЕВИЧ
Специально для ABW.BY
Наши материалы заслуживают вашего внимания, подпишитесь на канал ABW.BY в Telegram или следите за паблик-чатом в Viber