Бывают люди, встреча с которыми воспринимается как праздник, подарок судьбы. Такой была Хазина Нурмухаметовна Магазова, одна из первых и любимых танцовщиц Файзи Гаскарова, заслуженная артистка России, народная артистка Башкортостана. 5 мая ей исполнилось бы сто лет.
Мы познакомились и подружились, когда я работала в УАПО. Объединение расположено в Ленинском районе, а Хазина была там страстной активисткой, участвовала в самых различных общественных мероприятиях. Во время подготовки вечера «От всей души» о женщинах района (я писала сценарий и вела) она охотно помогала мне, организовывала встречи с будущими героинями, сама много знала и много рассказывала. Я бывала у нее дома — жила она в доме за «Хрусталем». И, конечно, писала об этой удивительной женщине.
Наверное, сколько артистов на свете, столько и путей в искусство. Сначала и мысли не было о профессиональном танце. Так, думала, просто увлечение. Хотя танцевала, сколько себя помнит. В три-четыре года — под гармошку отца и мамино пение. В семье было десятеро детей, все музыкальные, каждый танцует, поет, на каком-нибудь музыкальном инструменте играет. Потом в школе, техникуме выступала в художественной самодеятельности. По направлению как молодой специалист (техник-технолог) работала на заводе «Металлист» в красивейшем приокском городке Павлове Горьковской области. И здесь без нее не обходился ни один концерт. Даже сама ставила танцы, ей нравилось их сочинять. Движения — как звенья цепочки: коснешься одного — поворачивается другое, за ним — третье... Плетется узор — рождается танец. У нее от этого чуда дыхание перехватывало.
Через два года вернулась в Уфу. Думала готовиться к поступлению в институт, мечтала инженером стать. А тут Дворец пионеров открылся. В обкоме комсомола сказали:
— Никуда тебя не отпустим, ты нам здесь нужна. Будешь танцевальный кружок вести!
И вела. Так, что дети из других кружков к ней перебегали. «Хоть увольняй Магазову!» — шутил директор.
Заканчивался 1938 год. Однажды увидела она объявление: «Создается профессиональный ансамбль башкирского народного танца. Руководитель — Файзи Гаскаров».
«Что за человек! — изумилась Хазина. — Ведь он гением должен быть, раз взялся за такое дело».
И пошла посмотреть — из любопытства. Адрес в объявлении — Совнарком, такой-то этаж, комната такая-то. Заглянула — и стала солисткой ансамбля на долгие годы.
В гениальности Файзи Адгамовича Гаскарова она убедилась с первого танца, который тот поставил для нее. Называется он «Муглифа». «Это имя девушки, — объясняет Гаскаров. Она красивая, скромная и гордая. Джигиты заглядываются на нее, и она слегка кокетничает с ними. А те еще восхищаются ее трудолюбием: она прядет, сбивает кумыс. Чтобы станцевать все это, мало одной пластики, тут нужно и драматической актрисой быть».
У Гаскарова любой танец не просто хореографическая миниатюра, но и драматическая инсценировка. Вспомним хотя бы знаменитые его «Три брата»!
Все сделала, все станцевала Хазина Магазова и через три месяца успешно выступила на Всероссийском конкурсе мастеров эстрады.
В ансамбль пришло много девушек, парней-джигитов. Ловких, красивых, талантливых. Стали готовиться к декаде башкирского искусства в Москве. Но. война. Джигиты мигом на фронте оказались, красавицы по домам разъехались. Остались семь девушек и несколько мальчиков.
.Пожелтевший, стершийся на изгибах лист бумаги — приказ командования 60-го гвардейского кавалерийского полка. Дата — 11 мая 1943 года. От всего личного состава объявляется благодарность артистам фронтовой концертной бригады из Башкирии, а в знак особой признательности премируются — кто диагоналевыми брюками, кто костюмом, а группа артистов, в том числе Хазина Магазова, — суконным одеялом. Свидетельства истории, штрихи времени.
Потом таких бригад было много, но их — первая. Певцы, танцоры, музыканты, драматические актеры. Направили их на Сталинградский фронт вдохновлять бойцов
Нина ЖИЛЕНКО
Башкирской кавалерийской дивизии. Но когда приехали в Сталинград, дивизия уже ушла вперед, пришлось догонять. Всюду следы жестоких боев, сам Сталинград
— сплошные дымящиеся руины. Уже в пути стали выступать с концертами — в воинских частях, госпиталях. Не забыть, как рассказывала Хазина Нурмухаметовна, глаза тех зрителей — воинов, уходящих сразу после концерта в бой, или раненых, на миг забывших о боли. Глаза восхищенные, благодарные, счастливые. Вот когда поняла Хазина, что искусство нужно людям во все времена, а в лихие — особенно.
Можно себе представить, как встретили их земляки в Башкирской дивизии. Это была встреча родных. Бригада выступила во всех частях и не по одному разу. И потом исколесили весь Юго-Западный фронт. Вместо предполагаемых полутора месяцев пробыли на передовой полгода. В день давали по два-три концерта. Снаряды рвались иногда так близко, что комья земли сыпались на артистов прямо во время исполнения номера.
— Конечно, страшно было, — вспоминала Хазина Нурмухаметовна, — но ни разу не прервали концерта. Хотя, случалось, у певицы голос вибрировал, а у танцоров колени дрожали. Каждый номер повторяли на бис. Иногда в знак благодарности давали по буханке хлеба. Но дело не в дорогом по тем временам подарке — мы были счастливы, что приносим бойцам радость. А из того суконного одеяла, моей премии, я сшила себе чудесную юбку и носила ее всю войну.
Декада башкирского искусства в Москве, отложенная на четырнадцать лет, состоялась только в 1955 году. Хазина уже народная артистка Башкирии, популярная, любимая, награждена орденом. «Любить людей и в награду получать их любовь — вот мое кредо», — признавалась танцовщица.
Во время декады москвичи с восторгом приняли хореографическую композицию «Гульназира», где она солировала, танцы «Подарок», «Залифа», «У ручья».
Сколько всего было танцев за четверть века работы в ансамбле! Их видели не только во многих уголках огромной страны, но и во Вьетнаме, Венгрии и других заморских краях.
После ансамбля — семь лет в эстраде, потом двадцать лет в СПТУ-62, где будущие кондитеры и хлебопеки учились у Хазины Нурмухаметовны не только искусству танца, но постигали великую науку доброты, душевной красоты и благородства. Уж таким она была человеком — светлым, неугомонным.
Помню, зашла к ней как-то в гости. Она хлопочет, оживленно говорит, а я смотрю как она двигается (слово «ходит»
— не про нее!), и сами собой всплыли строки Гумилева:
И вся она легка, как птица
Осенней ясною порой...
Танец Магазовой часто сравнивали с полетом птицы — легкий, грациозный, естественный, свободный. Хазина Нурмухаметовна прожила восемьдесят два года, и ей удалось сохранить эту легкость до последних своих дней — в походке, общении, добрых делах.