Вокруг Новогодней ночи для хорошего настроения и снижения тревожности (ТМ) перечитала Самую лёгкую лодку в мире Коваля и Мусорную корзину для алмазной сутры Москвиной. А ещё ее же Моя собака любит джаз.
Лодка - это лёгкий сюр (побольше сюра у Коваля в Суер-Выере, например), мягкая ирония и хороший такой олдскульный дорожный рассказ. Нечисть здесь не злая и немного печальная (запечалишься, если тебя геркулесом обсыпят), приключения не страшные и совсем чуточку мистические, отрицательных героев нет, но при этом персонажи не брезгуют лёгкими склоками и попытками подставить друг друга. Убедилась, что мои любимые с детства места в книге не изменились и не попортились со временем: это обсуждение борьбы - я как в 8 классе поперла оттуда эту шутку, так до сих пор бегаю и её шучу), встреча с пастухом и выдача ему лука, а ещё ночь с нечистью и одинокая каменная нога. Лодка смешная, не глупая и довольно спокойная книга, без буйств и надрывов. В ней все как я люблю - ни капельки морализаторства и нуль целых нуль десятых поучательства. Герои - залюбуешься, как спелые сочные яблоки - бери любое и надкусывай, ожидания не будут обмануты. Коваль прекрасно пишет.
Кстати, только по прочтению Лодки в этот раз до меня дошло, что Недопеска, которого я с удовольствием читала в детстве, написал тоже Юрий Коваль. Это для людей вокруг 7 лет, книга о побеге юного песца с меховой фермы и его приключениях в посёлке.
Мусорная корзина - это абсурдистско-буддистское произведение. Вполне недурно читается и сегодня, хотя того восторга и гомерического хохота, который она доставила мне в старших классах, я не получила. Она ещё немножко страшная, но это страшная подложка, которую можно себе позволить не замечать: времена, описываемые в книге, по большей части были страшными - да и только. И раз уж речь зашла о подложках (прастити, об уровнях смыслов), то добавлю, что самая глубинаная и базовая смысловая подложка снимает даже эту и так не очень заметную страшность: речь идёт о людях, достигших просветления, а значит, подобных эмоциональных категорий для них не существует, им вообще не до этого. Москвину наверное можно назвать Хармсом-лайт, да и ещё и в юбке (столько оговорок специально - чтобы не обмануть ничьих ожиданий). И отдельно про язык: он смешной. Надо было побольше цитат из Мусорной корзины сохранить, но у меня тока одна:
Когда Степан Степанович хотел наглядно показать Изучающему Путь, что тот слишком привязан ко внешним признакам вещей, а не созерцает их общий корень в глубинах собственной сокровенной природы, он выражался красноречиво и убедительно. Короче, он так говорил:
— Мелко плаваешь по луже,
Вся задница снаружи.
После этого решила ещё прочитать ее сборник рассказов о двоечнике Андрюхе Антонове "Моя собака любит джаз". Там тоже буддистское просветление лезет отовсюду, но оно не шибко назойливое и его можно не признать в гриме, если до этого вы нечасто с подобным сталкивались. Вот на них я давилась от смеха в подушку, патамушта читала глубокой ночью и были риски разбудить однолетнего человека. Но это очень смешно, хотя понятно, что не все со мной согласятся - не забываем о хармсовщинке. Цитаты надо было начинать надергивать сразу, но я ленива и медлительна, раскачалась ближе к концу:
— Но вообще-то ты рад, — говорит он, — что мы тебя родили?
— Конечно, — отвечаю, — я вам так за это благодарен.
— Не стоит благодарности, — великодушно говорит папа. И тут я не выдержал и заплакал.
— Ты что? — все меня стали спрашивать. — Чего ты???
А я плакал то, что кончилось лето.
Чеснок я делаю так, — рассказывала мама, — чищу зубы, споласкиваю рот одеколоном, жую чеснок и выкладываю его в готовое блюдо.
— Мальчик запущенный, но не пропащий; —сказал Владимир Иосифович. — Надо им заняться всерьез, пока он мягкий как воск. Потом затвердеет, и будет поздно.
Мама с благодарностью пожала ему руку — так, что он присел. Приятно все-таки, что твой единственный сын в свои неполные десять лет НЕ ЗАТВЕРДЕЛ.
— Люся, Люся, — тихо проговорил он, — ты моя Полярная звезда.
— А ты мой Южный Крест,- ответила мама